Ричард Гордон - Доктор на просторе
- А что я могу сказать? - пожал плечами я. - Ведь все это так внезапно...
- Обдумай, время есть. Ты собираешься в следующем месяце прийти на вечер встреч в Св. Суизин?
Я молча кивнул.
- Тогда вернемся к этому разговору там. Только не думай, что я призываю тебя пировать на награбленные богатства. Я обхаживаю старушку по высшему классу, а при малейшей необходимости вызываю самых лучших специалистов. Да и вообще - многие люди завещают деньги своим докторам, добавил Гримсдайк. - Еще выпьем?
Я помотал головой.
- Нет, мне ещё кое-каких пациентов надо посетить. А я уже твердо уразумел: стоит им только разок унюхать алкогольные пары, и тут же распространится слух, что доктор пьет как лошадь.
- Вот, возьми, - Гримсдайк протянул мне таблетки. - Хлорофилл устраняет все неприятные запахи. Никакой пациент или даже легавый не учует.
- Это заблуждение. Наши козы жрут хлорофилл целыми днями, а вот козла ты давно не нюхал?
* * *
Традиционный вечер встреч в Св. Суизине состоялся, как всегда, в Мавританском зале ресторана неподалеку от Пикадилли-Серкус. Большинство выпускников ожидали его с таким же нетерпением, как обитатели сиротского приюта - Рождества. Дело в том, что почти все выпускники Св. Суизина работали практикующими врачами в разных уголках Англии, и случись так, что их заметили бы за рюмкой в местном пабе или даже в гольф-клубе, позорное разоблачение и увольнение были бы неизбежны. Вечер встреч же был для них единственной возможностью восхитительно расслабиться в своем кругу, вдали от дотошных соглядатаев.
Мы уговорились с Гримсдайком встретиться за час до начала в баре "Пикадилли". Гримсдайк заявился в новехоньком с иголочки смокинге с алой гвоздикой в петлице. Он курил сигару и выглядел как огурчик.
- Ну что, старичок? - весело спросил он. - Каков твой положительный ответ?
- Я очень тщательно взвесил твое предложение, - сказал я. - Должен признать, сам замысел меня немного страшит, однако мои личные обстоятельства складываются сейчас так, что профессиональное будущее в Англии представляется мне отнюдь не безоблачным... Словом, я решил ехать с тобой.
- Молодчина!
- Меня тревожит лишь одно, - признался я. - Твоя пациентка вполне способна разменять вторую сотню лет, а к тому времени наверняка поймет, что ты просто беспринципный пройдоха, и тогда...
- Ты что, ничего не слышал, старичок? - прервал меня Грисмдайк. Старая перечница окочурилась на прошлой неделе. Чертовски жаль, конечно, но ведь и девяносто четыре, согласись, вполне приличное достижение. А теперь взгляни... - Он извлек из кармана письмо с подписью нотариуса, напечатанное на гербовой бумаге. - Сегодня утром пришло. Десять тысяч мне отвалила! Десять тысяч фунтов! Представляешь? И все - твоему покорному слуге. Можешь сейчас не читать, там столько юридических закорючек - сам черт ногу сломит. Возьми с собой, на досуге развлечешься. Эй, бармен! Шампанского - самого лучшего!
В ресторан мы прибыли в наипрекраснейшем расположении духа. Огромный Византийский зал, накрытый для фуршета, был битком набит почтенного вида джентльменами в смокингах; все пили наперегонки. Ежегодное сборище подчинялось давно установленным правилам, и в восемь часов сам декан взгромоздился на стол и возвестил, что ужинать подано. Это послужило сигналом для толпы, и со всех сторон послышались пьяные возгласы:
- Лимерик! Лимерик!
Декан прокашлялся и послушно продекламировал сочным, хорошо поставленным голосом:
- Э-ээ... Жил-был старичок из Манчжурии,
Который страдал от дизурии
Старый гуляка-шкипер
Не только схватил триппер,
Но и женился на фурии.
От хохота едва не рухнули стены.
Затем толпа рванула в Мавританский зал. Мы с Гримсдайком и нашими старыми приятелями Тони Бенскином и Хрюком Ивансом расположились за одним столом с мистером Хьюбертом Кэмбриджем, самым блестящим хирургом в Св. Суизине, прославившимся своей эксцентричностью. Пока официант, страдающий хроническим синуситом и кашлем, раздавал суп, Гримсдайк щедрым жестом заказал всей нашей пятерке шампанского.
- Неужели вы можете себе такое позволить, друг мой? - вопросил мистер Кэмбридж. - Уверяю вас, с меня вполне хватило бы эля.
- Сэр, - величественно произнес Гримсдайк, - это всего лишь скромный знак нашей признательности за честь, которую вы оказали нам, делясь с нами своими знаниями. Не пройдет и часа, как шампанское превратится в воду и двуокись углерода, тогда как полученные от вас знания сохранятся у нас до конца наших дней.
- Надо же, а декан ещё смеет утверждать, что наши студенты деградируют! - воскликнул мистер Кэмбридж, потирая сухонькие ладошки. Скажите мне, о достойнейшие молодые люди, как вас зовут?
За супом последовал ссохшийся, похожий на мумию палтус в саване из сморщенных креветок; вслед за ним подали цыплят, всю свою недолгую жизнь страдавших от артрита, потом дряблую капусту, резиновую картошку и наконец жиденький чай с чем-то вроде компоста на тостах. После трапезы мы с истинно британским стоицизмом слушали речи, лишний раз напомнившие, что жизнь - не сахар. За традиционным ужином речи всегда растягивались почти на целый вечер, благо выступающие издавна привыкли читать в Св. Суизине часовые лекции без перерыва. Поначалу декан поведал нам, какие славные ребята здесь собрались, затем наш гость - пэр Англии, курировавший медицину, рассказал, какой славный парень наш декан, после чего Главный хирург воздал должное сразу всем остальным. Тогда нас отпустили в Готический зал орать старые студенческие песни под аккомпанемент фортепьяно, на котором вдохновенно наяривал декан, а пэр дирижировал длинным французским батоном. Мы спели про молодушку, про невзгоды сына булочника, припомнили добродетельную женщину и разбойника, надорвали глотки над промашками невезучего рыбака и вдоволь посмеялись над славной вечеринкой в Керриемуире. Невозможно было представить, чтобы среди этого пандемониума нашелся какой-то ненормальный, который напомнил бы, что алкоголь - страшное зло, что курить вредно, да и вообще со всякими вредными привычками нужно завязывать. И тем не менее уже завтра каждый из присутствующих - и все это прекрасно знали - будет высокопарно излагать именно эти истины.
Среди общего веселья и сумятицы я даже забыл о том, какая важная медико-коммерческая миссия нам предстоит. Лишь позже, когда я расплачивался с официантом за пиво, из моего кармана выпал конверт, и я тут же обо всем вспомнил. Уединившись у стены, я принялся сосредоточенно изучать письмо при свете канделябра Тюдоровской эпохи.
Гримсдайк во все горло ревел "Молодушку Мэри", когда я осторожно похлопал его по плечу и извлек из-за стола.
- Чего тебе, старичок? - жизнерадостно пролаял он. - Выпить хочешь?
- Ты уверен, что прочел письмо с условиями завещания до конца? спросил я.
- Ну конечно, - обиженно фыркнул Гримсдайк. - До последней буквы. Всю эту муру насчет того, какой я замечательный врач и все такое прочее.
Я кивнул.
- Тогда ты не откажешься ещё разок перечесть последнюю строчку?
- Последнюю? А в чем дело, старичок? Подшутить, что ли, надо мной решил? - Он взял письмо. - Все чин по чину. "В знак признания Вашей преданности и Ваших выдающихся заслуг завещаю Вам десять тысяч фунтов..." Его голос предательски оборвался. Словно уже болтающийся на виселице повешенный, он, силясь выдавить последние слова, натужно проквакал: "чтобы Вы в течение полугода, по своему выбору, пожертвовали всю эту сумму достойнейшему из своих коллег, ведущему научные изыскания."
Письмо выпало из его бесчувственных пальцев на пол.
- Да, малость не повезло, Грим, - сочувственно произнес я, жестом подзывая официанта. - На твоем месте, я бы проглотил остатки хлорофилла.
Глава 13
И тем не менее завершился вечер встреч для нас с Гримсдайком как нельзя более благополучно. Уже много позже того, как мы с моим безутешным другом разбрелись по домам, Майк Келли, могучего сложения молодой человек, который в течение нескольких лет был капитаном нашей регбийной дружины, а теперь ассистировал самому Хьюберту Кэмбриджу, очутился на пустой улице в смокинге и десятипенсовиком в кармане. Обмозговав положение, он решил вернуться в Св. Суизин пешком, пройдя через Ковент-Гарден, где, как он слышал, пабы открывались уже рано утром, чтобы утолить жажду изнемогших торговцев фруктами. Увы, хмельные пары всегда оказывали дурную службу Майку Келли; вот и на сей раз после неудачной попытки купить пивка в больнице Св.Петра, которую он принял за отель "Стрэнд Палас", незадачливый хирург-регбист ухитрился перепутать здание Королевской оперы с общественным туалетом, и наряд полиции застал его как раз в тот миг, когда Келли демонстрировал свое заблуждение в открытую. На крик полицейского "Эй вы! Что вы вытворяете?" Майк Келли отмочил шуточку, показавшуюся его затуманенному сознанию верхом остроумия. Расплывшись до ушей, он весело пробормотал:
