Уилла Ламберт - Изумрудное пламя любви
— Как насчет того, чтобы пройтись пешком? — взмолилась Дайана.
Передний ослик остановился, а за ним — ослик Дайаны. Сильные руки Слоуна подхватили ее под мышки и опустили на землю — слишком быстро. Но Дайана решила не расстраиваться из-за этого. Очутившись на земле, она почувствовала себя так, словно провела в седле несколько дней.
— Затекло тело? — спросил Слоун.
— Да, — призналась Дайана.
— Это с непривычки, пройдет. Сейчас придумаем что-нибудь насчет еды.
Солнце поднималось все выше, и Дайана радовалась его теплу. Они пошли к зеленой стене джунглей, выглядевших на первый взгляд абсолютно непроходимыми. Однако Слоун быстро нашел тропу. Со всех сторон их окружали деревья, кроны которых сплелись, образовав что-то вроде огромного тента. И тент этот повис над ними, поддерживаемый колоннами, покрытыми корой, Солнечные лучи почти не проникали сюда, и Дайане их недоставало. Она слышала голоса птиц, крики обезьян и каких-то неизвестных ей созданий, но не видела никого из них. Это был особый мир, непохожий ни на какой другой. Где-то совсем близко журчала вода.
— Это река, — нарушил молчание Слоун. — Остановимся на другом берегу.
Мост через бурную речку оказался сооружением из раскачивающихся лиан и гнилых бревен. Такие сооружения она видела в фильмах, но не думала, что они существуют на самом деле.
— У нас с тобой, очевидно, разные представления о том, что такое моет, — сказала Дайана. — По-моему, вот это — совсем не мост.
Слоун пожал плечами.
— Это один из лучших мостов на нашем пути. Я помогу тебе перейти, а потом вернусь за животными.
Он привязал осликов к дереву. Дайана хотела сполоснуть в реке уставшие ноги, но не могла найти места, где можно было бы войти в воду. Покрытая пеной, река стремительно неслась по узкому ущелью. Если мост рухнет, что казалось Дайане вполне вероятным, она никогда не сможет выбраться, даже если выживет при падении.
— Перенести тебя? — Слоун широко улыбался, глядя на Дайану, со страхом взиравшую на мост.
— Я сама перейду, благодарю, — Дайана знала, что многим женщинам переход через такой мост не показался бы опасным, но она, к сожалению, не относилась к их числу. И все-таки она не станет обнаруживать свою беспомощность!
— Просто не смотри вниз, — предостерег Слоун, подводя ее к шаткому сооружению. — Я пойду сзади. Просто держись прямо и не ступай в дыры, хорошо?
Дайана судорожно вцепилась в поручни, которые были не чем иным, как скрученными лианами, и медленно двинулась вперед. Слоун шел позади почти вплотную к ней, готовый в случае чего прийти на помощь. Шутливое настроение не оставляло его. Склонившись к ее плечу, он шепнул ей на ухо:
— Может, пойдем немного быстрее?
Дайана ускорила шаг, мост начал раскачиваться, и на мгновение ее охватил ужас. Но Слоун быстро снова оказался рядом, и она успокоилась.
— Дыра! — вдруг услышала она. Взглянув вниз, Дайана увидела, что правой ногой чуть было не угодила в прореху. Она инстинктивно отпрянула назад и тесно прижалась к Слоуну. Он положил ей руки на плечи, и это прикосновение подействовало на нее так, что Дайана, ринувшись вперед, преодолела мост гораздо быстрее, чем могла себе представить.
— Хорошо прошла! — похвалил Слоун. Его сильные руки вновь легли на ее плечи. Дайана чувствовала его дыхание на своих волосах. Она повернулась, взглянула в его темные глаза, и опять ее охватило странное чувство, пугающее не меньше, чем этот моет, который она все-таки преодолела.
За последние несколько дней в ее жизни произошло много событий, казавшихся ей нереальными порождениями ее ночных кошмаров. Но этот мужчина был очень реальным. Она провела ладонью по его щеке, мускулистой шее. Его руки нежно обнимали ее. Они стояли, не двигаясь, на краю ущелья, по которому с грохотом текла река, и сердце Дайаны стучало так же неистово. Они наслаждались своей близостью, и им не нужны были слова. Оказавшись здесь, в этом странном мире, Дайана совершенно ясно поняла то, в чем не хотела признаться себе до сих пор: она нашла свою любовь. Да, она любила Слоуна, хотя он не был похож на того мужчину, который, как она думала раньше, мог бы однажды зажечь в ней огонь. О, как ясно все стало теперь, когда она перестала отказываться верить в свою любовь. Она поняла природу тех ощущений, которые возникли в ней, когда он целовал ее в отеле в Куско, а потом в пустом вагоне поезда, на руинах Мачу Пикчу. Именно потому, что она любила его, ее так огорчило признание Слоуна, что он прослушивал ее телефон и платил за слежку. Как горько ей было узнать, что мужчина, который уже тогда начал волновать ее, не отвечает ей тем же доверием. И именно потому, что она любила его, она великодушно простила ему его предательство. Судьба подарила ей встречу с ним в поезде по дороге в Мачу Пикчу.
Как просто было теперь, оглядываясь на прошлое, понять, почему она так обрадовалась, когда увидела Слоуна на террасе отеля и он взял ее за руки, здороваясь с ней. Его лицо тоже тогда светилось радостью. И вот почему ей до боли в сердце не хотелось отпускать его к Дэну Джекосу в темноту ночи на Мачу Пикчу — ей казалось тогда, что он навсегда уходит из ее жизни.
Поняв свои чувства, она поняла и его. Он тоже любил ее. Как она могла так долго этого не видеть? Он беспокоился о ее безопасности и именно поэтому препятствовал ее путешествию в джунгли. А его согласие на эту экспедицию объяснялось только его желанием защищать ее.
И именно ее он имел в виду, когда сказал, что, потеряв мать, брата и отца и, вероятно, плантацию, он не может позволить себе потерять то единственное, что ему дорого. Как он тогда выразился? «Мою жизнь? Ты думаешь, я говорю о своей жизни? Дайана, какая же ты дурочка!»
А она-то считала, что он не способен ответить на ее чувство! Теперь Дайана хотела, чтобы он знал о ее любви. Она больше ничего не боялась.
— Я люблю тебя, — сказала она, и Слоун молча обнял ее еще сильнее. Его влажные губы осторожно дотронулись до ее уха. Дайана с готовностью прильнула к нему, обхватила его за шею, и их губы встретились в поцелуе, отозвавшемся в ней взрывом наслаждения. У нее подкосились ноги, и она опустилась на мох. Не сводя с нее глаз, Слоун склонился к ней.
— И я люблю тебя. — Его голос упал до шепота. — Если бы ты только знала, как я люблю тебя.
— Я здесь только для тебя, — выдохнула Дайана, всем своим существом ощущая его желание. — Я здесь только потому, что люблю тебя, повторила она. — О, Слоун, пожалуйста, скажи, что ты мне веришь!
— Дайана, Дайана! — Его голос прервался, а губы покрывали поцелуями ее шею. — Я был таким дураком! Мне очень жаль! Мне чертовски, чертовски жаль! Он прижал ее к себе так неистово, что ей стало трудно дышать, его руки ласкали ее тело, скользили по груди, бедрам, вызывая жгучее наслаждение, а она гладила его черные шелковистые волосы. Дайана задохнулась от желания, когда рука Слоуна нашла ее грудь, и его пальцы начали нежно гладить ее. Его руки скользнули ниже, еще ниже. Все чувства Дайаны слились в одно — желание стать одним целым с этим человеком. Она хотела его так же, как и он ее…
Внезапно Слоун оторвался от Дайаны и встал.
— Нет, только не это! Лучше бы мне не знать о том, что ты меня любишь, Дайана.
— В чем дело? Как ты можешь так говорить? — Дайана была ошеломлена. Беспомощно и неловко она пыталась привести в порядок свою одежду, стараясь унять отголоски еще кипевшей в ней страсти. — Что случилось? — повторила она.
— Из этого ничего не получится, Дайана, — Слоун понуро опустил голову. — По крайней мере до тех пор, пока дела обстоят так, как сейчас. Перед тобой человек, который, если что-то внезапно не изменится в его судьбе, скоро станет банкротом. Это вряд ли позволяет мне сделать тебе предложение, не так ли?
Нет, она не понимала такого хода мысли! Он отказывается от нее из-за такой чепухи, как деньги? В конце концов, любовь выше материальных соображений, она превыше всего!
— Но ведь можно найти работу!
— Да, но я похож на своего отца, когда речь идет о выплате долгов, — возразил Слоун. — А это значит, что я не успокоюсь, пока не приведу в порядок свои дела. Нет, я не имею права думать о женитьбе.
— А если для меня это не имеет значения?
— Однако для меня имеет, — Слоун взял ее руку и поднес к губам. — Я не могу надеяться, что ты будешь ждать столько времени, сколько понадобится для устройства моих дел. Я бы возненавидел себя, зная, что ты стареешь где-то из-за моего эгоистического желания удержать тебя. Ты слишком молода и хороша собой для такой участи. Я не смогу дать тебе то, чего ты заслуживаешь.
Дайана молчала, боясь заплакать.
— Как, ты думаешь, я чувствовал бы себя, видя, как ты преждевременно увядаешь от тяжелой жизни? Именно так было с моей матерью. И я буду не в силах что-либо предпринять, — продолжал Слоун. — Я не смог бы этого вынести, Дайана.
