Кэрол Бак - Несгораемая страсть
Женщина, которую любил и на которой хотел жениться Ральф Букер Рэндалл, бросила трубку. Слышала ли она его совет, он так никогда и не узнал.
***
В течение следующего часа Шкаф набирал номер Джексона тысячу раз. Но постоянно натыкался на автоответчик. Сначала его удивляло, что Лорелея не берет трубку, но затем он вспомнил, что в начале августа девочка уехала в гости к бабушке с дедушкой.
И слава Богу, что ее нет дома, - подумал Шкаф. Ему всегда казалось, что ясноглазая дочурка Джексона слишком сильно беспокоится из-за папиной работы. А если Джексон действительно так расстроен, как говорила Кизия...
Уж лучше избавить Лорелею от подобных переживаний.
Шкаф некоторое время размышлял над тем, не стоит ли встать, одеться и съездить к Джексону самолично. Здравый смысл заставил его отказаться от этой затеи. После такого количества проглоченных таблеток, небезопасно садиться за руль. Как раз на прошлой неделе он слышал о несчастном случае с водителем, наевшимся лекарств и задремавшим прямо посреди оживленного шоссе. Мало того, что он разбил собственную машину, так еще и врезался в фургон с пятью пассажирами.
В конце концов он вспомнил о рыжеволосом психиатре, с которой познакомился две недели назад на празднике. Он и вправду считал, что между Фебой Донован и Джексоном Миллером что-то намечается, только они оба никак не могут это понять.
Но все же...
Шкаф набрал номер.
- Справочная, - ответил приятный женский голос. - Какой город вас интересует?
- Атланта.
- Фамилия абонента?
- Донован. По буквам: Д, как добро, О, Н, О, В, как Виктор, А, Н. Имя: Феба. Адрес... - он продиктовал.
- Подождите, пожалуйста.
Он подождал. Кашлянул пару раз. Вытер нос и бросил использованную салфетку в корзину у кровати. За последние два дня он извел столько бумаги, что хватило бы на целое дерево.
В трубке что-то щелкнуло.
- Спасибо, что подождали, - сказал голос с нечеловечески правильным произношением. - Запишите номер...
Шкаф выслушал, повесил трубку и набрал семь названных цифр.
Гудок.
Нет ответа.
Еще гудок.
Опять ничего. Ну давай же, Феба, - нервничал Шкаф, постукивая пальцами по аппарату. Он взглянул на часы. Две минуты десятого. Может, она любит в выходные поспать подольше.
Трубку сняли.
- Алло, - хрипло каркнули в ответ. Голос показался Шкафу незнакомым. Даже не понятно, мужской он или женский.
Номером ошибся? - подумал Шкаф. Или у Фебы Донован кто-то...
- Алло?
Уже хорошо. Голос женский. И вроде бы с бостонским акцентом.
- Феба? - спросил Шкаф.
Последовала выразительная пауза. Затем, подозрительно:
- Кто это?
По-видимому, она его тоже не узнала.
- Шкаф Рэндалл.
- Шкаф? - Феба повторила его прозвище с удивлением и даже с некоторым испугом. - Какой у тебя жуткий голос!
- Подхватил... - он умолк, отвернулся и кашлянул, - ...простуду.
- А. - Она слегка успокоилась. - Сочувствую. У нас в больнице тоже грипп ходит.
- Ага, могло быть и хуже. - Он снова откашлялся. - Слушай, Феба. Чего я звоню... Джексон не у тебя?
Шкаф услышал в трубке сдавленный вздох и понял, что шокировал ее своим вопросом. Но чем больше он думал о Джексоне, тем сильнее беспокоился.
- Ты хочешь сказать... здесь? Со мной?
- Ага.
- Нет. Джексона здесь нет. А почему ты...
Он не дал ей договорить. И оправдываться не стал.
- Ты не знаешь, он вернулся с работы?
Наступила тишина.
- Нет, не знаю, - ответила Феба через несколько секунд. - Что-то случилось?
В ее вопросе звучала тревога. Это многое говорило о ее чувствах к Джексону. Шкаф понял, что не ошибся, когда решил ей позвонить.
- Я... - он закашлялся снова, всерьез разозлившись на дурацкую простуду - не знаю. Сегодня утром был пожар. Погибла маленькая девочка. Джексон нашел ее и вынес из дома. Как я слышал, она не обгорела. Но уже была мертвой. Задохнулась в дыму, наверное. Большинство людей из-за этого гибнут, а вовсе не от огня.
- О Господи, - в ужасе прошептала Феба.
- Сегодня Кизии пришлось выйти на работу. Похоже, гриппом заразилась половина департамента. В общем, она позвонила мне и рассказала. По ее словам, Джексон казался совсем убитым, когда она видела его во время пересменки. Капитан предложил ему обратиться к психологу. Джексон отказался и уехал. Я думал, что он заскочит ко мне, но...
Шкаф умолк, не закончив.
- Ты пытался с ним связаться? - спросила Феба.
Он поморщился.
- Я звонил ему через каждые пятнадцать минут с половины восьмого. И каждый раз натыкался на автоответчик. - Шкаф рассерженно шмыгнул носом и глубоко вздохнул. Его давнишняя ненависть к автоответчикам внезапно вырвалась наружу. - Черт, я терпеть не могу эти штуковины!
- А его мать?
Шкаф задумался. Он встречался с Луизой Миллер раза два от силы. Хотя она была с ним исключительно вежлива, он чувствовал в ней какую-то холодность. Поначалу он решил, что она недолюбливает афроамериканцев. Но впоследствии заметил, что она так же неприветлива и с собственным сыном. Похоже, ей очень не нравится профессия Джексона.
- Шкаф? - настойчиво повторила Феба.
- Я не думаю, что Джексон поедет с этим к своей маме, - сказал Шкаф, очень тщательно подбирая слова.
Они долго молчали. Шкаф терпеливо ждал, зная, что она смущена его ответом.
- Шкаф? - сказала наконец Феба.
- Я... - он тщетно попытался сдержать кашель, - слушаю.
- Я не вижу пикап Джексона. Он всегда оставляет его на дорожке, когда возвращается домой с работы.
Шкаф снова взглянул на часы, его тревога нарастала.
- Ой, черт.
- Шкаф, не думаешь же ты... - Она внезапно умолкла, но направление ее мыслей было очевидным.
- Не знаю, что и думать, - честно ответил он. - Может... может, Джексон просто ездит по городу, пытаясь успокоиться. Может, он куда-нибудь заскочил позавтракать. Или в церковь. Я бы так поступил. - Шкаф глубоко вздохнул, молясь, чтобы Джексон нашел источник исцеления от мучившей его боли. - Рано или поздно он вернется домой. И тогда ты не могла бы позвонить мне? Мой номер...
- Подожди. - Шкаф мог ясно представить себе, как она ищет карандаш и бумагу. Через секунду она продолжила, - Готово. Диктуй.
Он назвал номер телефона, трижды шмыгнув носом.
- Ты был у врача? - резко спросила Феба.
- Ага. - Он высморкался. - Этот парень прописал мне кучу лекарств. А Кизия наварила огромную кастрюлю куриного супа по маминому рецепту. Если таблетки не помогут, то супчик и мертвого на ноги поставит.
- Что ж, пожалуйста, лечись как следует. - Похоже, ее совет не был формальным, а шел от чистого сердца. Несколько секунд Феба молчала. А затем добавила, - Шкаф, если... если Джексон позвонит...
- Я сообщу тебе, Феба.
***
Джексон Миллер позвонил Ральфу Рэндаллу много часов спустя, но связываться с Фебой Шкафу не пришлось. Джексон сообщил, что звонит ему от своей рыжеволосой соседки по дому, рассчитанному на две семьи.
Что именно произошло между Фебой и Джексоном, Шкаф не стал спрашивать. Не потому, что это было "нетактично". Но что-то в голосе Джексона подсказывало, что он обратился за поддержкой в правильное место... и к правильному человеку.
Девятая глава
Рот Фебы Донован не раскрылся от изумления. Вилка, которой она ела фаршированные баклажаны, не выпала со звоном из ее пальцев. Но все же Кизия поняла, что худенькая рыжая женщина очень удивлена услышанной только что новостью. Можно сказать, поражена.
- Шкаф просил твоей руки? - переспросила соседка Джексона Миллера, аккуратно положив вилку на край тарелки.
- Ага. - Кизия взяла ломтик хрустящего итальянского хлеба из плетеной корзинки. Она разломила его на несколько кусочков, чтобы собрать остатки острого соуса. - Целых три раза.
Первый раз был в тот день, когда она впервые занималась любовью с Ральфом Букером Рэндаллом.
"Это еще не все, Кизия, - прошептал Шкаф в то роковое утро, когда она впервые проснулась в его объятиях. - Я останусь твоим другом и твоим любовником. Только это не предел для меня. Я хочу стать твоим мужем. Я хочу стать папой детей, о которых ты мечтаешь. Но если тебе нужно время..."
Второе предложение прозвучало вечером после Дня пожарного, когда Кизия лежала в объятиях Шкафа после бурного занятия любовью. Шкаф ни с того ни с сего вернулся к разговору о предвзятом отношении к ней жен и подружек ее сослуживцев. Он сказал, что вопросы о ее намерениях и моральном облике отпадут сами собой, как только она станет миссис Ральф Рэндалл.
Третий раз случился сегодня утром, перед уходом Шкафа на работу.
"Я просто хочу напомнить: мое предложение все еще в силе, Кизия Лоррейн", - тихо сказал Шкаф, посмотрев ей в глаза серьезным, уверенным взглядом.
Хотя он и сопроводил свое напоминание торопливым, но нежным поцелуем, Кизии почему-то стало не по себе. Неужели Шкаф намекает, что отпущенное ей время на раздумье подходит к концу? Неужели наступит момент, быть может, совсем скоро, когда его предложение руки и сердца... утратит силу?
