Светлана Иваненко - Дьявольские будни
Мы выходим из гостиницы в приподнятом настроении, и я снова сталкиваюсь с тем фанатиком. Вижу, что он настроен гораздо более воинственно, и понимаю, что он меня выследил, а я особо и не присматривался, есть ли у меня хвост или нет. Ха-ха! У меня есть прелестный хвостик, отменный хвостик! Длинный, гибкий, как хлыст, и очень удобно заостренный на конце! По сути - опасный хвостик, аналог холодного оружия, нож, который всегда при мне.
Его еще можно сравнить с системой "Hands free". То есть - если мои руки и даже ноги заняты каким-то другим важным делом, я могу разобраться с кем угодно посредством хвоста. Единственное неудобство - джинсы после его применения приходится менять. Рвутся они потому что. Не скажу, где, сами догадайтесь.
А тут передо мной возник в некотором роде другой хвост.
Он разозлил меня на этот раз по двум причинам, во-первых, он посмел за мной следить, а во-вторых, приперся во всеоружии, с тяжелой иконой в руках и двухлитровой бутылью святой воды с пульверизатором, как для орошения цветов. Это он меня орошать собрался.
Кто у нас тут на иконе? Николай-Угодник? Хорошо, что не Богородица с младенцем Иисусом на руках... я всегда испытывал к ней глубочайшее уважение. А Иисус... не скрою, какое-то время я даже надеялся, что мы с ним найдем общий язык. Он был более жертвой, чем я. Но... видимо, ему не о чем было со мной разговаривать. Или я повел себя слишком назойливо. Жалко было его до слез. Мне тяжело об этом вспоминать.
Пришельцы оборачиваются ко мне и к незадачливому фанатику, а я слегка помахиваю рукой в воздухе и говорю им, что догоню. Ио только поднимает глазки к небу, насмехаясь надо мной, над моим терпением и снисходительностью к "пыли у моих ног".
Последователь инквизиции решительно направляет на меня пульверизатор и нажимает рычажок с тем видом, с каким ковбои стреляли друг в дружку лет сто назад в далекой Америке. Параллельно он выдает нововыученные псалмы, в которых с непривычки тоже путается.
Я легко уворачиваюсь от брызг и открываю ему объятия с восторженным криком:
- Здравствуй, брат!
После чего по-братски крепко его обнимаю и хлопаю по плечам. На происходящее обращают внимание люди, гуляющие вечером по Крещатику. Это национальное украинское времяпрепровождение - неспешно гулять вечером туда-сюда по Крещатику.
- Как дела, брат? - спрашиваю его, держа при этом за руки и не позволяя ему дальше обливать меня водой и тыкать мне в лицо иконы с изображением уважаемых людей.
Он пытается вырваться, но с моей силой ему не то что не равняться, а даже и рядом не лежало.
Мужик бормочет молитвы вперемешку с проклятиями, а я заявляю:
- Да ты не нервничай так, рассказывай по порядку! Как жена, как дети?
Он поднимает на меня измученные глаза, больные, будто я его ударил. И отвечает таким тоном, что я понимаю, ведь и правда - ударил:
- Какие дети? Какая жена? Нет у меня никого... из-за тебя!
- А что, вы все еще даете обет безбрачия? - спрашиваю. Я в это не верю, на дворе уже давно не средневековье.
- Даем, - горько отвечает он.
- Ну и зря!
- Нет, не зря, - говорит он уверенно, - теперь я знаю, что всю жизнь шел правильным путем! Теперь, когда точно знаю, что ты - есть! Я знаю, что все жертвы - они были принесены не зря! И ты, исчадие ада, за это заплатишь!
Вот, значит, оно как... мое присутствие наполнило твою жизнь новым смыслом... ты на меня с новой силой ополчился... ну-ну...
- Счет мне пришли, - невозмутимо заявляю, - по почте.
Его лицо горит праведным гневом, но он мне уже надоел со своими разговорами и банальностями. Я его просто отпихиваю, без желания покалечить, он неудачно валится на скамейку, хватается за ушибленное колено и провожает быстро удаляющегося меня ненавидящим взглядом.
А я выбрасываю произошедшее из головы, как мелкий эпизод, и сажусь в машину к чужакам.
- Что это было? - между делом интересуется Фэриен, выруливая со стоянки.
Бросаю еще один взгляд, надеюсь, что последний, на инквизитора, больше похожего на школьного учителя и такого же беспомощного, и мрачно роняю:
- Поклонник.
Как назывался клуб - не помню. Не обратил внимания.
Зато на что я обратил внимание сразу - нижнее белье на девочках светилось сквозь одежду. На всякий случай пристально глянул на себя - ничего не светится? Нет, сквозь джинсы мои трусики не виднелись.
Мы сели за столик в сторонке, расположились на мягком диванчике, и я заказал себе по старой привычке коньяку. Фэриен ко мне присоединился, а Ио заказала какой-то трудно выговариваемый коктейль. Было часов десять вечера, народ все прибывал, столики заполнялись, музыка звучала, а нам говорить было не о чем. Развлекательное настроение никак не желало появляться. Потом посетители клуба постепенно пошли танцевать, я смотрел на эти бешеные телодвижения и извивы и только диву давался. И еще раз понял, какой я древний. А я-то помню - балы при дворе Короля-Солнце... ножкой притопнуть, изящный поворот... как же это было давно! Раньше это было искусство - танцевать. А сейчас никто не учится. Туда-сюда подвигать бедрами и я могу. Впрочем, как и танцевать на балу.
Но мне ничуть не жаль тех балов. Вы бы знали, какие непотребства творились в ту пору... нет, не буду об этом. Я отдыхать пришел, я в модном ночном клубе, мне - двадцать пять, и, как там говорится - ягодка опять!
Это будет номер, если я сниму здесь девчонку и повезу к нам в номер! Вон улыбается уже одна... нет, девочка, никуда я тебя не повезу, потому что если так сделаю - тебя там съедят, милая. Кто? Да вот эти, которые за моим столиком сидят.
Они постепенно расслабляются, Ио тянет меня танцевать. Ну, пойдем.
Только двигать попой мне неохота, я щелкаю пальцами, начинает звучать медленная музыка. Ни с того, ни с сего. И чего ты мечешься, диджей? Бесполезно. Я сказал, бесполезно!
Она кладет мне руки на плечи, приникает всем телом, и мы с ней качаемся в такт. Вот и весь медленный современный танец. Это не танец, это замаскированные обжимания. Так бы и объявляли - а сейчас пора пообжиматься!
Ио меня целует, я отвечаю и вижу краем глаза, что многие парочки тоже вовсю целуются. Та-а-ак! Надеюсь, у вас еще не вошло в моду прилюдно трахаться?
Еще и Фэриен внезапно прижимается ко мне сзади. Твою мать!
Вот теперь уже парочки вокруг косятся на нас очень подозрительно... я твердо отодвигаю его. Он оскорбленно поджимает губки и удаляется. И целоваться с Ио я уже не хочу.
А когда мы возвращаемся к столику, она мне заявляет, что следующий танец я должен танцевать с ним. Посылаю ее очень далеко и залпом выпиваю свою рюмку. Потом вспоминаю, что не должен с ними сильно ругаться, и соглашаюсь.
Фэриен сияет ярче, чем камушек в его сережке.
И от следующего медленного танца охреневает весь ночной клуб. Потому что танцуют два парня, полагающимся для парочек образом обнимаясь и ласкаясь. Спиртное и мое хорошее настроение все-таки делает свое дело, и происходящее мне даже приятно.
Диджей пищит от восторга. Зал пищит от восторга. Фэриен пищит от восторга. Ну и наплевать!
Мы возвращаемся к своему столику, как победители с места сражения. Весь оставшийся вечер я так или иначе слышал разговоры о том, как "те два парня танцевали". А также мысли по этому поводу. И заметил, что так потанцевать хотели еще как минимум с десяток парней, попробовать, что это такое и почему все так много об этом говорят. Да потому, наверно, что говорить больше не о чем!
А потом я пошел побродить по клубу и посмотреть, что тут еще есть. Нашел сауну, номера (этакий мини-бордель), отдельные зальчики, комнаты отдыха, которые тоже по сути были номерами, и бильярд.
И по ходу дела услышал еще один разговор о нас с Фэриеном. Двое парней, перешедшие в отдельный зальчик в ожидании девочек, обсуждали увиденное.
- Слушай, - говорил один, - они так танцевали, что было видно, что они по-настоящему влюблены.
- Да, смелые, - говорил другой, - я бы так не смог, если бы даже и любил голубого.
- А ты думаешь, они точно педики?
- Сто пудов! Самые настоящие! Особенно тот, светленький!
- А вот ты хотел бы попробовать с голубым?
- Не знаю, разве что - если это я его буду... ну, ты понимаешь...
- А кого из них ты бы хотел трахнуть? Светлого или темного?
- Даже не знаю... они оба симпатичные... обоих...
Короче, закончился разговор тем, что мальчики пошли в номера без девочек. Пробовать...
Я - абсолютное зло, я сею гомосексуализм.
Когда, посмеиваясь, топаю обратно в общий зал, мой путь преграждает чья-то вытянутая поперек дверного проема рука.
Отодвигаю руку в сторонку и делаю шаг, но рука возвращается, хватает меня за футболку и тащит в темный угол, где стоит ее обладатель.
В первую секунду думаю, что это кто-то из зала, видевший "танцы вдвоем, странные танцы", и тоже решивший "попробовать" с уже засветившимся объектом, то есть - со мною, и уже приготовился оторвать этому кому-нибудь что-нибудь, но уже в следующую секунду вижу, что это не так.
