Брайди Кларк - Светская львица за одну ночь
— Думаете, я пригласил бы вас на каток, если бы не умел кататься? Я играл в школьной хоккейной команде, — сказал Паркер, поддерживая ее под руку. Они плавно обогнули угол и даже не столкнулись с восьмилетним пижоном, который чуть не подрезал их. — Хоть это и было тридцать лет назад.
Когда он засмеялся, от уголков глаз побежали лучики морщин. Если бы Фернанда увидела такое на своем лице, она бы ужаснулась, но морщинки Паркера ей почему-то показались ужасно милыми.
— В последний раз я каталась на коньках, когда мне было пять лет, — она неожиданно ударилась в воспоминания. — За нашим старым домом в Бедфорде был пруд, и папа как-то раз позволил нам с Максом покататься в воскресенье, когда мама куда-то ушла. Я была в восторге, никак не хотела уходить. Ноги ужасно замерзли, так что папа отнес меня домой на руках.
— У вас был собственный каток?
— Быть-то был, да только нам от него не было никакой радости. Мама нас слишком уж опекала.
— Я ее понимаю, — Паркер слегка сжал ее руку перед очередным поворотом. — Зато теперь вы можете наверстать упущенное. Катайтесь сколько душе угодно!
Паркер отпустил руку Фернанды и стал описывать вокруг нее круг.
Но тут ее снова подсек нахальный восьмилетний чертенок, и она опять отчаянно забарахталась, стараясь не упасть. “Ай!” — закричала она. Паркер вновь подхватил ее под руку.
Фернанда уже давно относилась к свиданиям как к работе: наверное, с таким же чувством актриса идет на прослушивание. Но на этот раз с Паркером она ничего подобного не ощущала.
— С кем сегодня ужинаете? — спросил он, скользя рядом с ней.
— С мамой… — любому другому она придумала бы что-то более романтическое, но с Паркером ей не хотелось притворяться, — но я могла бы передоговориться на другой вечер.
— А может быть, мы поужинаем втроем?
Фернанде захотелось ущипнуть себя.
— Правда? Я думаю, она с удовольствием.
— Отлично, — Паркер потер руки с нескрываемым воодушевлением. — Не поехать ли нам ко мне? Я неплохо готовлю.
— Вы еще и готовите?
Он улыбнулся.
— Я после университета целый год учился в Кулинарной академии “Кордон Блё”, только потом сирены мира финансов соблазнили меня своими сладкими голосами.
Она остановилась.
— Стоп, Паркер, карты на стол.
— Вы о чем?
— Таких безупречных мужчин не бывает. За всем этим кроется какой-то подвох. Вы ходите на концерты этой нимфетки Ханны Монтаны? Храните срезанные ногти?
— Подвох? — Паркер в задумчивости потер подбородок. — Да нет, вроде бы. Хотя, конечно, есть мистер Пусик…
Только этого не хватало!
— Звучит пугающе, но на самом деле ничего страшного. Это хорек.
Ничего страшного?! Да это просто гадость! Фернанда не любила зверей. Вот когда их превратили в нежнейший мех и сшили из меха манто, это уже другой разговор. Даже к собственным таксам, Джорджу и Барбаре, она была почти равнодушна.
— Мистер Пусик изначально принадлежал моей бывшей супруге — это ей он обязан своим кошмарным именем, но она оставила его мне, вот я и взял его под опеку. Очень славный и умный зверек, надо только с ним подружиться.
Фернанда вежливо кивнула, но мысленно отправила приблудного пасынка в школу-интернат. Она не допустит, чтобы какой-то паршивый грызун помешал ее счастью. Паркер был именно тот, кого она искала. Она представляла себе их будущую совместную жизнь: двое прелестных детей, просторная квартира на Парк-авеню, загородный дом в Хоуб-Саунде, ей больше не придется жить вместе с матерью. Она бросит работу и полностью сосредоточится на усовершенствовании собственной фигуры, убранстве интерьеров и устройстве детей в престижные школы. Она блаженно размечталась и не заметила, как носок конька попал в глубокую выбоину, качнулась назад и стала падать, но льда коснуться не успела, руки Паркера подхватили ее. Со стороны можно было подумать, что Фернанда Фейрчайлд упала в обморок.
Элоиза понятия не имела, как ей вести себя с симпатичной молодой женщиной, которая сидела рядом с ней на заднем сиденье “мерседеса”. Трип чуть не с ножом к горлу навязал ей Люси Эллис — дескать, займитесь собой, женщины это так любят, — и вот теперь Рауль вез их в благоухающий розовым маслом спа-салон на Пятой авеню. Понимания Элоиза не ждала, и в любом случае она предпочла бы провести пятницу иначе.
— Вы, наверное, думаете про меня: “Что за странная особа”, — сказала Люси, прервав молчание. Она теребила рукав своего палевого кашемирового свитера, разглаживала на коленях темно-серые брюки. Казалось, она чувствует себя неловко и скованно в своей одежде, точно маленькая девочка в накрахмаленном рождественском платье.
— Что? Ну конечно нет. Вы… вы очень славная девушка.
Элоиза смотрела в окно на магазин “Бергдорф Гудман”, не зная, что еще сказать. Разве может не насторожить девушка, которая согласилась стать объектом фантастического социального эксперимента Уайета? Как не отнестись к ней свысока, если ее убогое честолюбие не простирается дальше желания стать светской львицей? Конечно, разработка модных тенденций не совсем то, что “Врачи без границ”, но все равно Элоиза гордилась своей независимостью.
— Я хочу еще раз поблагодарить вас за то, что вы позволили мне жить у вас в квартире, — сказала Люси, когда они попрощались с Раулем и направились к золоченым дверям салона. — Мне так неловко, я выжила вас из вашего собственного…
— Ерунда, нам с Трипом давно пора съехаться. Все замечательно.
Она улыбнулась, скрывая досаду — до чего же Люси не уверена в себе. Конечно, Элоиза далеко не в восторге от того, что в ее гостевой спальне поселилась какая-то незнакомая ей особа, да еще купается в ее сделанной под старину, на львиных лапах ванне. Однако благодаря Люси они с Трипом наконец-то стали жить вместе, поэтому Элоиза не жаловалась. Да и вообще Люси у нее всего на три месяца. После чего, как объяснил ей Трип, она будет снова выпущена на волю — а Элоиза тогда, возможно, продаст свою квартиру.
— Все равно, большое спасибо, — Люси, вероятно, почувствовала, что дальше эту тему развивать не стоит. — Уайет сказал мне, что вы стилист.
Элоиза кивнула.
— Да, занимаюсь этим с тех пор, как окончила университет. Все время в разъездах, устаю, но я очень люблю свою профессию.
Они подошли к сурового вида девушке за стойкой регистрации.
— Думаю, мы записаны на фамилию “Питерс”. Маски для лица и массаж.
— Уайет вам говорил, что я хочу стать модельером? — спросила Люси, следуя за девушкой в шикарную раздевалку, где на двух соседних кабинках значились их имена.
У Элоизы взлетели брови — не удержалась. Чего она не переносила, так это бездарных светских львиц, а уж если эта дура еще думает, что, стоит ей только пожелать, и она тут же станет второй Дианой фон Фюрстенберг, от такой надо бежать на край света. Они не понимают, что здесь нужны талант, фантазия и тяжкий, упорный труд.
— Поздравляю, — сказала она с притворным энтузиазмом, надеясь, что Люси не попросит ее поделиться своими связями. Только этого ей не хватало.
— Не знаю, что у меня получится, но это моя заветная мечта. Я с детства шью, чуть ли не с пеленок, и у меня целая коллекция моих собственных эскизов — роскошные вечерние платья, какие я никогда не могла себе позволить. Знаю, я самая обыкновенная девушка из Миннесоты и мои шансы преуспеть близки к нулю, но я просто не могу отказаться от своей мечты.
Элоиза накинула белый махровый халат. Она решила поговорить с Люси откровенно.
— И вы считаете, что Уайет — ваш счастливый билет? Чтобы заявить о себе в мире моды одного только социального статуса недостаточно.
Люси вспыхнула, но тут же горячо закивала головой.
— Знаю, знаю. Только сама я, когда работала у Нолы Синклер, выше швеи в пошивочном цехе не поднялась.
— Вы работали у Нолы?
Люси заколебалась.
— Да, в общем-то… вы случайно не помните, как месяц назад официантка провалилась под подиум?
— Разве такое забудешь!
— Это была… в общем… — и Люси показала пальцем на себя.
Элоиза сразу же почувствовала симпатию к девушке.
— Это были вы? Бедняжка! Я так расстроилась, когда это произошло… видно же было, что вы сильно ушиблись. И я уверена, что Нола вас по головке не погладила…
— Она меня выгнала. Мне и до того жилось несладко, а тут и вовсе тупик. Ну, я и начала подумывать о предложении Уайета сделать из меня светскую даму. Когда эксперимент закончится, я надеюсь, мне удастся устроиться к кому-нибудь из восходящих светил моды, ну например к Такуну или Изабель Толедо, где я смогу пройти хорошую школу. Понимаете, такую работу легче получить, когда у тебя есть связи. А уже потом, когда-нибудь, я хотела бы сама стать художником-модельером.
Элоиза вынуждена была признать, что во всем этом есть смысл.
