Ирина Масарновская - Любовь от кутюр
— Да, можно.
— Юля, ты к моему рассказу относись проще. Боль и стыд уже прошли. Я рассказываю тебе это не для того, чтобы ты рассталась с ним. Просто я хочу, чтобы ты не повторила моих ошибок.
— Вряд ли я могу этого избежать…
— А ты попробуй. Правда, если любишь человека, — все ему прощаешь. Таковы мы, женщины.
Юлия потянулась за сигаретой, Тамара как бы между прочим чиркнула зажигалкой. Минуты три обе женщины молча курили. Первой продолжила разговор Тамара.
— Я поняла сейчас, что никогда не любила этого человека.
Юлия удивленно застыла в ожидании продолжения. Ей хотелось спросить у этой милой женщины, зачем она выходила за него замуж. Но она сдержалась.
— Ты спроси у меня сейчас: «Зачем замуж выходила, если не любила?»
— Спрашиваю, хотя не очень приятно это спрашивать. Не хотелось огорчать вас, Тамара.
— Нет, я отвечу.
Она на мгновение закрыла лицо руками, затем вскинула голову, вздохнула легко и продолжила:
— Я — балерина, причем не самая худшая… У меня хорошая школа. Я, как и ты, испытала нелюбовь собратьев. Я на две головы их выше. Может, и нескромно так говорить о себе, но это правда. Цветы, аплодисменты, восторги главного… Куда уж лучше! Но я одна. И так много лет. Никто не знает, сколько я выплакала слез и провела бессонных ночей… Я готова была броситься в объятия первого встречного мужчины, если бы он предложил руку и сердце. Вот почему я вышла за Юру. Но не только поэтому. Я хотела иметь нормальный дом, семью, детей… Или хотя бы одного ребенка. Я готова была ради этого бросить сцену. Пошла бы преподавать.
Затянувшись ароматным дымом сигареты, Тамара продолжала.
— Юрий не имел своего угла, вечно скитался по друзьям, знакомым. Он ведь приезжий, из Новосибирска. Ладно, — думаю, — я подтянусь, буду больше внимания обращать на свою внешность. Подумаешь, разница в шесть лет! Он поначалу никогда даже не намекал на это. Но это поначалу. На третий год нашей совместной жизни я для себя решила, что рожу ребенка. У меня было уже звание, я была Лауреатом международного конкурса. Я не сказала Юре о своей беременности. Только главный балетмейстер знал о моем решении и не очень одобрял его. Но потом мы побеседовали по душам, и он со мной согласился. Я человек сильный, я быстро бы вошла в форму.
Тамара опять налила в рюмки коньяк. Юлия заметила, что ей тяжело об этом говорить.
— Тамара, вы не волнуйтесь, я вас понимаю…
— Спасибо, Юля. Есть вещи, которых я никому не прощаю. Я имею в виду поведение Юры в то время. Когда он узнал, что я беременна, он вел себя, как истеричная баба… Вот тут я и посмотрела на него трезвым взглядом и поняла, что большего эгоиста в своей жизни я не встречала. «Значит, я в сторону, а ты будешь возиться с пеленками, кашами, бутылочками? Нет, дорогая, ночью я должен спать спокойно. Я не выношу детского плача, поняла?» Я молчала. «Я спрашиваю, поняла?» Он разговаривал со мной так, будто я совершила нечто недостойное. Его истерики продолжались почти месяц. А тут меня свалил тяжелейший грипп. Я попала в больницу с высокой температурой, без сознания… Нервы мои были на пределе. Короче, у меня случился выкидыш. Вышла я из больницы в отчаянии. Когда он узнал, что ребенка не будет, он плясал от радости и сказал буквально следующее: «Я тебя опять люблю несмотря на твой возраст, нам опять будет хорошо вдвоем». Я окаменела от его слов и решила для себя, что никогда не буду больше жить с этим человеком. Я ответила: «Тебя родила не женщина. Такое… невозможно родить. Я тебя больше не хочу видеть в своем доме».
Он хлопнул дверью, не сказав ни слова в ответ. Что, ты думаешь, он сделал?
— Не могу знать, простите, Тамара…
— Я тоже узнала об этом не сразу. Через несколько дней меня приехали навестить наш главный и семейная пара — Виктор и Света. Я готовила кофе. Света с Виктором слушали музыку, а главный курил со мной на кухне. Вот он мне и рассказал, как в тот же вечер к нему буквально ворвался Юра и… чего он только на меня не нес! Его жена не выдержала, отвесила ему оплеуху. Юра, видно, не совсем соображая, что делает, замахнулся на нее, но руку перехватил муж. Так вот, заломив ему руки за спину, он высказал Юре все, что о нем думает, открыл дверь и, дав коленом под зад, выставил его с позором. Да, я не сказала, что Юрий слаб к спиртному. Той же ночью он попал в милицию, откуда мне позвонили и сказали, чтобы я его, забрала. Я же ответила: «Вы ошиблись номером».
Юра позвонил из вытрезвителя своему художнику-модельеру Станиславу Николаевичу, и тот вынужден был в два часа ночи вызывать такси, заплатить за него штраф, просить, чтобы не сообщали на работу, и в конце концов, привезти пьяную тварь к себе домой. Тут есть одна тонкость. У Юры — идеальная фигура, на него шить — это заранее знать, что выиграешь показ, что модель будет утверждена худсоветом и рекомендована в массовый пошив. Поэтому Станислав Николаевич ему многое прощает. Наутро Станислав Николаевич позвонил и откровенно спросил, может ли Юра вернуться ко мне. Я сказала, что никогда в жизни не позволю ему войти в мой дом. После нескольких Юриных попыток устроить мне скандал в подъезде я попросила, чтобы у меня пожили Виктор и Света, а сама уехала к матери в Тулу. Главный дал мне отгулы. Отдохнув в родительском доме, я возвратилась уже спокойной, сдержанной. Собрала все Юрины вещи, позвонила Станиславу с просьбой забрать чемоданы. Они оба явились ко мне с цветами, с шампанским, надеясь на примирение. Но, как видишь, оно не состоялось.
— Тамара, простите, вы сказали, что хотите предупредить меня от повторения ваших ошибок. Но в чем они? Я так и не поняла.
— Все, что я тебе рассказывала, — это уже расчет за совершенные ошибки. Они, эти ошибки, была раньше, сразу после женитьбы. Думаю, что ты их уже совершила.
Юлия стала лихорадочно вспоминать, где и в чем она себя неправильно вела. Она чувствовала, что ее ожидает в совместной с Юрой жизни почти то же, через что прошла Тамара. Первые вестники налицо — ночные звонки приятелей мужа, его нередкое отсутствие по ночам. Она знала, что Юра часто заходит в ближайший ресторан. Является домой поздно, усталый, иногда сильно пьяный, заваливается ночью с компанией. Полтора года совместной жизни — и ни разу не возникал вопрос о ребенке.
— Неужели, Тамара, нельзя ничего поправить?
— Скажи честно, ты встаешь рано утром, несмотря на плохое самочувствие, готовить мужу чай?
— Да, конечно. Всегда…
— Он когда-нибудь интересовался состоянием твоего здоровья, твоими нуждами?
— Нет, не припомню. Но я все умею делать сама…
— Вот то-то и оно! И еще… только честно… у тебя не пропадали из дома личные вещи?.. Серьги, хрусталь.
— Нет. Я, правда, не смотрела. Мне и в голову это не приходило — подозревать.
— Не надо подозревать… Надо просто внимательно проверить… Тебе еще не звонили по ночам малоизвестные мужчины, которые называют себя его приятелями?
— Звонили, и даже сегодня в… после полуночи.
— Теперь… извини… ты оставила Юре записку?
— Нет, не успела, такси дали быстро.
— Тогда еще… Юра играет в карты. У него может быть уйма долгов. Я выплачивала. У меня были даже голодные обмороки… Но просьба: не говори Юре, что ты была у меня. Не потому, что я его боюсь. Нет! Но он тебе этого не простит. Я слишком многое о нем знаю.
За разговорами женщины не заметили, как стало совсем светло. Начинался новый день. «Что он принесет мне?» — думала Юлия.
— Пора идти, Тамара. Я благодарна вам за откровенный разговор. Мне многое стало ясно. Я попробую что-либо изменить в нашей жизни в лучшую сторону.
— Я искренне желаю тебе успеха. Заходи, звони… Мой дом открыт для тебя в любое время.
— Спасибо, Тамара, спасибо вам. Вы чудный человек. Дай бог вам счастья…
— О счастье мы как-нибудь еще поговорим.
— До свидания.
— До свидания, Юлия, счастливого пути. Позвони, как приедешь домой. Все ли у тебя в доме в порядке, хорошо?
— Обязательно. До свидания.
Юлия вышла из подъезда, постояла несколько секунд, вдохнула полной грудью свежий утренний воздух и направилась в сторону троллейбусной остановки. В ожидании троллейбуса на остановке стояло человек десять. Их взгляды устремились к красивой, стройной девушке. Юлия привыкла к таким взглядам. Когда-то они заставляли ее краснеть. Теперь же она относилась к ним спокойно. Во всяком случае, ей это было приятно. Грешно стыдиться того, что тебе дал Господь Бог. Красота… Это хорошо. Главное — при этой красоте сохранить чистую душу, не делать подлости, не унижать, не обижать…
Кабина лифта оказалась на первом этаже. Юлия даже испугалась того, что лифт мгновенно открылся — она приготовилась его ждать. Она быстро и легко вошла в кабину, нажала кнопку двенадцатого этажа и, пока кабина ползла вверх, искала в сумочке ключи. Сердце учащенно билось в груди, когда она открывала дверь. «А вдруг дома Юрий? Что я ему скажу?» Но Юры в квартире не было. Не раздеваясь, Юлия прошлась по квартире, которая показалась ей неуютной и холодной…
