Дебра Кент - Дневник В. Разрыв
Не спала двадцать шесть часов, мерещатся мухи на стенах.
На сегодня все.
В.
17 марта
Только что ушел отец Ли. Вчера ночью я ему позвонила, разбудила его жену (она, кажется, разозлилась). Отец Ли ночевал на кушетке в гостиной. Утром отвел Пита в школу. Он утешал и поддерживал меня, готовил мне чай, молился вместе со мной и молился за меня, когда я смогла наконец уснуть. Я все рассказала ему о Роджере, Мэри, моем отце — полностью, без утайки. И он ни разу не осудил меня, не пристыдил, не обвинил ни в чем. Он слушал меня с открытым сердцем и, когда рассказ был кончен, взял меня за руку и помог мне молиться. О чем я просила Господа? Чтобы он дал мне силы встретить новый день, стать хорошей матерью моему сыну, молиться за Мэри, не мучаясь чувством вины. Я просила у Господа сил, чтобы перенести все трудности — болезнь и будущую смерть отца, развод с Роджером — и начать новую жизнь одинокой женщины.
Отец Ли хотел, чтобы я попросила у Господа сил простить Роджера, но к этому я пока не готова.
На сегодня все.
В.
25 марта
В семь утра позвонила Линетт — напомнить мне о «Шоу семейных реликвий».
— Надо прийти туда не позже девяти, если мы хотим, чтобы наши вещи оценили.
Я даже глаза не могла разлепить. Выбраться из постели не было никаких сил, но Линетт мертвого подняла бы.
— Пошли, Вэл, тебе нужно проветриться. Кертис присмотрит за мальчиками. И вообще, разве ты не хочешь узнать, сколько стоит твоя статуэтка?
Я подняла Пита, накормила его холодным рулетом и наложила новый макияж поверх старого.
Как и следовало ожидать, зал был набит битком, было жарко и душно. Четыре видеокамеры были установлены над четырьмя столами для оценки реликвий. Мы с Линетт выбрали стол, к которому тянулась самая короткая очередь. За ним восседала седая коренастая женщина, представленная как Салли, одетая в ярко-красную блузку, длинную черную юбку и громоздкие бежевые ботинки, которые производители пытаются (безуспешно) выдать за кроссовки. Через час и пять минут подошла очередь Линетт. Она поставила коробку с сервизом на стол. Салли быстро осмотрела чашки, поднося их к самому носу, и порылась в маленьком справочнике, потом махнула камере. Объектив повернулся к ней.
— Линетт, вы говорите, что этот сервиз — подарок вашей бабушки, да?
— Да, это подарок маминой мамы, — сказала Линетт. — На свадьбу.
— А вы знаете, как он у нее оказался?
— Хм, думаю, она тоже получила его от матери. — Голос у нее стал писклявым, почти кукольным, словно она попала на ток-шоу.
Наверно, Линетт догадывалась (как и я, впрочем), что старый сервиз ее бабушки чего-нибудь стоит.
— Ну, что же, Линетт, ваш свадебный подарок — прекрасный образец подглазурной кобальтовой росписи «голубого фарфора». Такие сервизы начали производить в начале XIX века, и они оставались популярными в течение примерно ста лет. Считается, что этот стиль изобрел Джозайя Веджвуд. Линетт, вы что-нибудь слышали о фарфоре Веджвуда?
— Да, да, конечно… — Горячо кивая, Линетт стрельнула в меня безумным от счастья взглядом.
— Линетт, видимо, вам будет интересно, что продукция «голубого фарфора» выполнена в технике трафаретной печати, — загудела Салли монотонно-поучительным голосом. — На фарфор наносили краски с использованием летучих реагентов, чаще всего аммиака. Ранневикторианский «голубой фарфор», который мы видим на этом столе, принадлежит к одной из первых партий, выпущенных компанией. Исходя из приблизительных схем, мы можем предположить, что этот сервиз выпущен в 1835—1850-х годах. Линетт, хотите узнать, сколько стоит подарок вашей бабушки?
— Да, конечно!
— Линетт, «голубой фарфор», который она вам подарила, имеет оценочную стоимость двести тысяч долларов.
Линетт подскочила, прижав руки к груди.
— Боже мой! Боже мой! — восклицала она, размазывая слезы радости. — Большое, большое спасибо!
— Пожалуйста, Линетт. Всего доброго. — Салли жестом пригласила меня сесть за стол. — Как вас зовут?
Я прокашлялась.
— Вэлери Райан.
Как бы так повернуть голову, чтобы пропал двойной подбородок?..
— Ну, Вэлери, давайте посмотрим, что вы нам принесли.
Камера настроилась на меня, пока я вытаскивала из спортивной сумки ковбоя. Салли тоже придвинулась ближе и надела очки.
— Расскажите мне об этой вещи, Вэлери.
— Мне его подарили на день рождения. Это бронзовая статуэтка, и мне сказали, что она передавалась в семье из поколения в поколение. Я думаю, что когда-то она принадлежала Франклину и Элеоноре Рузвельт как подарок английской королевы.
Салли повертела ковбоя в руках, провела по нему указательным пальцем. Я беспечно смотрела на нее, предвкушая выручку.
— Что ж, Вэлери, это, конечно, интересная вещь, — начала она. — Вы говорите, это подарок?
— Да, подарок от… В общем, подарок.
Салли посмотрела на меня поверх очков.
— Вэлери, вы слышали что-нибудь о Фредерике Ремингтоне?
Я медленно кивнула. Господи, неужели Роджер подарил мне статуэтку Ремингтона?
— Вэлери, Фредерик Ремингтон родился в Нью-Йорке в 1861 году, — затянула она. — Его рисунки, картины и бронзовое литье изображали сцены из жизни американских первопроходцев. Вэлери, этот ковбой — пример стиля ремингтон. Полагаю, он был изготовлен около 1975 года.
Я подумала, что она хочет сказать 1875, но перебивать не стала.
— Если бы статуэтка была бронзовой, она стоила бы примерно тысячу долларов, может быть, больше. Однако это раскрашенный гипс, Вэлери, очень симпатичный пример статуэтки из раскрашенного гипса. Поскольку вещь в приличном состоянии, я могу определить ее стоимость примерно в тридцать пять долларов.
— Сколько, простите? Тридцать пять долларов?
Салли повернулась к оператору и жестом приказала прекратить съемку.
— Вэлери, такие вещи, как ваша, профессионалы называют китч.
— Как?
— Дешевая безвкусица, Вэлери. — Она сковырнула ногтем чешуйку краски внизу статуэтки, и там показался белый гипс. — Извините, Вэлери.
Толстенький старичок, стоявший позади меня в очереди, сдавленно хихикнул. Все остальные делали вид, что не слышали оценки Салли.
— Спасибо.
Я поднялась, сгребла гипсового ковбоя и швырнула его в пустую урну. И была просто счастлива слышать, как у него с грохотом отлетела голова.
На сегодня все.
В.
26 марта
Наконец начала приходить в себя. Сподвиглась даже на уборку дома. Было очень приятно упаковывать вещи Роджера. Я прислушивалась к себе — ни малейшего сожаления, ни тени тоски или грусти. Заклеивая коробки широким скотчем и надписывая каждую «Р. Тисдейл», я чувствовала только удовлетворение: наконец-то! Как хорошо, что я не взяла себе его фамилию!
На сегодня все.
В.
27 марта
Все утро просидела с Омаром Слаадком. По законам нашего штата Роджер может быть признан виновным без отягчающих обстоятельств по статье «преступная половая связь», если он вступал в сексуальные контакты с девушкой моложе шестнадцати лет. Но Мэри, естественно, не может дать показания, и будет трудно доказать, что у них были интимные отношения. Практически невозможно, если не было свидетелей. Так как Роджер вряд ли устраивал шоу «лишение невинности», похоже, настал мой черед отступить.
На сегодня все.
В.
29 марта
Приснился кошмар о Роджере. Будто он сидит на краю кровати с алой розой в руках. Когда я протянула руку к цветку, роза обернулась вороной. Она вцепилась острым клювом мне в пальцы мертвой хваткой. Боль была невыносимая. Я пыталась сбросить ее с руки — бесполезно. Проснулась вся взмокшая, в слезах, не могла уснуть до четырех утра. Сейчас чувствую себя совершенно разбитой и выгляжу соответственно. Но придется, видимо, собрать себя по запчастям. У Пита в школе карнавал, и меня записали в помощники как «туалетного ассистента». Понятия не имею, что это такое, но, судя по моей теперешней внешности и психическому состоянию, это как раз для меня.
На сегодня все.
В.
30 марта
В сферу деятельности «туалетного ассистента» входил самый настоящий кафельный туалет и, кроме него, ведро с гороховыми погремушками. Унитазы любезно презентовала одна из шишек, жена владельца сантехнической фирмы. Главное — никаких параноидальных заключений о том, почему меня выбрали на эту роль.
На сегодня все.
В.
1 апреля
Ехали с Питом по проспекту, вдруг позади раздался гудок полицейской машины. Я была уверена, что это за мной (у меня был сломан поворотник), но, когда отъехала к обочине, полицейские пронеслись мимо и повернули к автостоянке. Рядом с ней была «скорая» и еще одна полицейская машина.
