Патриция Симпсон - В омуте блаженства
- Блейки не знали, что Коул брат Френка?
- Нет, и я не собиралась им этого открывать. Я работала всю жизнь, чтобы Френк занял место в обществе, и вот Ник все разрушил.
Джессика взглянула на Марию, стоявшую около Изабеллы, сложив руки. В ее темных глазах таилось беспокойство.
- Миссис Каванетти, Коул ничего...
- Ты была там вчера, - прервала ее Изабелла. - Что произошло? Это похоже на то, что написано в газете? Много ли народу видело их драку?
- Не знаю. Едва ли, исключая репортеров. Но, миссис Каванетти, то, что там произошло, трудно назвать ссорой.
- А что ты думаешь об этой фотографии? Джессика бросила взгляд на газету, которую все еще держала в руках. На фотографии Коул лежал на земле, а Френк стоял над ним.
- В конце концов, Френк стоит над этой скотиной, он показал ему, на что способен.
Джессика встряхнула головой и положила газету на стеклянный столик, стоявший около шезлонга. Изабелла предпочитала не слушать оправданий или правды я, вероятно, не приняла бы ни слова в защиту Коула. Она хотела верить, что Френк не виноват, и что Коул - источник всех бед, как она считала всегда.
- А ты знаешь, что еще случилось? Ты слышала, что произошло на складе прошлой ночью?
- Нет. А что случилось?
- Кто-то проник туда и вывел из строя все оборудование.
Джессика побледнела.
- Да. Все оборудование. К счастью, у нас была страховка, иначе мы были бы разорены. Я еще не знаю, как мы приведем все в порядок.
- Кто мог сделать это?
- Ты спрашиваешь меня? Я скажу, что это сделал Ник. И я отказываюсь допустить, что это мог сделать кто-либо другой, кроме этого футболиста. - Она подчеркнула слово "футболист", как будто оно означало крайнюю степень деградации. - Ник приехал из-за отца. Но я придумала, как его прогнать.
- И как же? - спросила Джессика, стараясь не выдать себя голосом.
- Я настою, чтобы Майкла передали из больницы на мое попечение. Я перевезу его сюда, и Ник не сможет его видеть.
- Вы не позволите Коулу видеться с отцом? - Джессика оглянулась на Марию. Та качала головой и смотрела в пол.
- Присутствие Ника не принесет Майклу ничего хорошего. Скорее наоборот. И как только Ник поймет, что не может видеть отца, он уедет. Так я избавлюсь от вето. - Изабелла встала. - Мария, принеси мои зеленый шерстяной костюм. Я еду в госпиталь.
Мария кивнула и вышла из комнаты.
- Да, Джессика, - добавила Изабелла. - Благодарю, что помогла вчера Шон с покупками.
Френк говорит, что она выглядела вполне прилично.
- Она выглядела прекрасно. Вы должны ее увидеть, миссис Каванетти.
- Я признательна тебе за труды. А теперь извини, я должка одеться.
Джессика вышла из дома. Она медленно дошла до небольшой часовни, которую построил Майкл Каванетти за много лет до ее рождения. Джессика взглянула на часовню и решила войти. Она была обеспокоена решением Изабеллы забрать мужа домой и лишить Коула возможности его видеть. Ей надо было подумать, и часовня была наиболее подходящим местом для этого.
Она открыла тяжелую деревянную дверь и вошла в маленькую оштукатуренную часовню. В дальнем конце, над алтарем, было стеклянное окно, с изображением святого Бенедикта, что-то записывающего в книгу. Ей всегда нравилось доброе выражение лица святого, в детстве она думала, что это Христос, пока Мария не поправила ее. Мария кудахтала над недостатками религиозного образования Джессики, заполняя пробелы в нем.
Майкл Каванетти построил часовню в память о брате, который был священником в Италии и погиб во второй мировой войне. Джессика смотрела на стеклянный ящик, в котором лежали одеяние, капюшон, пояс и четки брата Майкла - символ разрушенных надежд и разбивающей сердца трагедии. Стеклянная рака всегда значила для Джессики больше, чем все остальное убранство часовни.
Джессика обошла боковой придел и села на скамью слева. Она закрыла глаза и дала покою овладеть собой. Как может Изабелла быть такой жестокой к Коулу? Чем Джессика может помочь ему? Должна ли она вмешиваться в дела Каванетти.
Странное чувство овладело ею, оно было сильным и неожиданным, и как будто говорило, что она права, если попытается помочь Коулу. Она почувствовала себя плывущей по волнам мира и справедливости.
Джессика открыла глаза от удивления и увидела солнечный луч, пробивающийся сквозь желтое стекло окна, обливающий ее светом и теплом. Это и был ответ. Это было видение. Она улыбнулась собственной глупости. Ее ответ пришел от солнца, а не от высших сил.
Она поднялась как раз тогда, когда дверь часовни открылась. Вошла Мария и преклонила колени перед алтарем.
- Ты здесь, бамбина! Мне показалось, что я видела, как ты вошла сюда.
- Миссис Каванетти ушла?
- Да.
- Мы должны помочь Коулу. Мария кивнула:
- Да, но чем?
- Не знаю. Но она не права по отношению к Коулу. Эта статья в газете просто куча вранья. А она всему поверила.
- Ей хочется верить, что Николо плохой. Она этого хочет!
Джессика положила руку на плечо Марии:
- Мария, если придумаешь, как ему помочь, дай мне знать. Только мы с тобой можем соединить Коула с отцом.
- Ах, Джессика, мое сердце так болит. - Мария приложила руки к щекам и покачала головой. - Бедный мистер Каванетти!
- Мы что-нибудь придумаем. Не волнуйся. - Она вывела Марию во двор. - А кстати, Мария, здесь появился монах.
- Появился?
- Да. Помнишь я говорила о монахе, бродящем вокруг винного завода? Я разговаривала с ним этой ночью.
- Да?
- Да. Его зовут Козимо. Брат Козимо.
- Что? - Мария прижала руки к груди, брови ее сдвинулись.
- Козимо. - Джессика застегнула свой жакет. - Что странного в этом имени?
- Очень странно. - Мария прижала обе руки ко лбу. - Говоришь, ты разговаривала с ним?
- Да. - Джессика смотрела на руки Марии, удивляясь, как крепко она их прижала. - Он показался очень милым. Я показала ему мой телескоп. Монах сказал, что он защитник.
- Каппери!
- Он действительно спас мне жизнь. Я почти свалилась с балкона бунгало, но он схватил меня и удержал.
- Он дотрагивался до тебя? - В голосе Марии был ужас.
- Да. Что в этом такого ужасного? - Она вскинула голову. - Что плохого, Мария? Почему ты не говоришь мне?
Мария отвела взгляд, она смотрела по сторонам, прижимая ладони к груди.
- Мария, что ты знаешь о монахе?
- Я знаю только одного монаха с таким именем, Джессика. О нем говорил мистер Каванетти.
- Что он сказал о нем? Кто этот брат Козимо?
- Я не могу поверить, что ты говорила с ним, что он прикасался к тебе. Мария растерла руки. - У меня мурашки, Джессика!
- Но почему?
- Потому что монах, о котором ты говоришь, был колдуном и еретиком, человеком, который воскресил женщину!
- Что? - воскликнула Джессика с недоверием. Она не могла поверить Марии, разглагольствовавшей о такой бессмысленной чепухе. Но Мария была серьезна, и в ее глазах была тревога.
- Ты не могла с ним говорить! - продолжала Мария. - Это невозможно.
- Почему?
- Козимо Каванетти умер. Он был замурован его собратьями.
- Может быть, он как-то спасся. Мария издала короткий истеричный смешок:
- Бамбина, он не мог спастись. А если и мог, он не мог спастись от времени.
- Что ты имеешь в виду?
- Козимо Каванетти умер очень давно, Джессика.
- Когда же, Мария?
- Точно не знаю. Но мистер Каванетти сказал однажды, что Козимо Каванетти умер в двенадцатом веке.
Глава 10
Джессика возвращалась в бунгало в изумлении от недоверия и сомнения. Мария, конечно, не права относительно монаха. Возможно, этот брат Козимо, о котором она говорила, просто был назван в честь того древнего Козимо. Это все объясняло. Хотя зачем называть кого-то именем колдуна и еретика. Это вопрос.
Повесив пальто, она увидела входящего отца.
- Тебе кто-то звонил, Джессика.
- Да? Кто?
- Он назвался Грегом. Сказал, что придет.
- О, Господи! - Джессика фыркнула. Она планировала заняться своими бумагами, а потом приготовить представление к предстоящей астрономической конференции в Стефорде. Представление для национальной конференции не было делом одной минуты. И она распределила свои рождественские каникулы так, чтобы закончить большую часть работы. Она уже потеряла два дня.
Джессика пошла за отцом, который бродил по кухне в поисках чего-нибудь съестного. Она еще не готовила завтрак, о чем ей напомнил ее желудок.
- Я обдумывал превосходную сцену этой ночью, Джесс, - сказал отец, открывая буфет.
Она слышала об этом уже сотни раз. Отец, казалось, пытался оправдывать время, проводимое им в качалке. Джессика уже давно знала, что ничего не будет кроме "превосходной сцены".
- В самом деле, пала? - ответила дочь без энтузиазма. Она достала арахисовое масло и открыла его. Потом достала банку маринованных огурцов из холодильника.
- Думаю, над этой идеей стоит поработать. - Отец смотрел, как Джессика положила много арахисового масла на ломоть хлеба и бифштекс с укропом.
