Роберта Хиккетс - Вкус яблока
И все же, вероятнее всего, ее удерживал от признания элементарный стыд. У нее язык не поворачивался рассказать Гарду, на какую низость оказался способен ее бывший муж. Дело в том, что собаку он продал, чтобы купить себе наркотики. У колли была великолепная родословная, так что денег муженек выручил достаточно, чтобы продержаться несколько дней. И вот этого-то предательства по отношению к бессловесному существу Мэйбл не могла ему простить.
А еще было стыдно от того, что в данный момент ее волновал не Реджи с его проблемами и не Алан, на котором могут отразиться выкрутасы отца, а Гард. Что он подумает, если узнает правду? Он же полицейский, и в его обязанности входит арестовывать таких, как Реджи, и сажать их в тюрьму. Станет ли он после этого общаться с ней и перевоспитывать ее сына? Вряд ли...
- Если ты со мной не согласен, скажи, - тихо начала она, спокойно встретив его взгляд. - Но, по-моему, нет ничего странного в том, что мне не хочется обсуждать проблемы моего бывшего мужа. Особенно с тобой.
Гость отошел в сторону и прислонился к перилам. Мэйбл опустила ноги на пол и вновь принялась раскачиваться, но, услышав новый вопрос, замерла.
- Почему он с тобой разошелся?
Сердце больно сжалось, но она и вида не подала, ответила со всей непринужденностью, на которую только была способна.
- Значит, ты считаешь, что муж сам подал на развод, потому что я ему стала больше не нужна?
- Вот именно. Судя по тому, как долго ты добивалась его руки, маловероятно, что добровольно от него отказалась.
А может, все же рассказать ему все, подумала Мэйбл вставая. Пусть знает, как он к ней жесток и несправедлив!
Но ведь и прав, считая ее жадной и эгоистичной. Она сама приложила немало усилий, чтобы о ней так думали.
С крючка над дверью свисала кормушка в виде домика для колибри. Хозяйка коснулась ее рукой - на пальце осталась капелька густого красного сиропа. Почти месяц ни одна колибри к ним в дом не залетала. Нужно будет почистить кормушку и убрать до весны. На этой же неделе займется...
Мэйбл отвела взгляд от птичьего домика и подошла к гостю почти вплотную.
- Ты прав, - безжизненным голосом произнесла она. - Я ни от чего не отказываюсь добровольно. Реджи я теперь мало волную. У него появилось кое-что получше. То, что ему дороже меня. Он забрал все, но у меня остался Алан, его единственный сын и единственный внук Питера.
Женщина помолчала, чтобы до него лучше дошел смысл ее последних слов пока сын живет с ней, Питер проследит, чтобы они ни в чем не нуждались, отошла и села в качалку. - Уходи, Гард, - устало проговорила она. - Оставь меня в покое!
После разговора с Мэйбл сомнения одолели Брустера с новой силой. Хотя она сама подтвердила то, о чем он все время подозревал, - что Роллинсу надоела ее алчность, что он повстречал другую женщину, которая любит его самого, а не его банковский счет и общественное положение, и сам подал на развод, - он ей не поверил.
Что-то во всей этой истории было не так. Неубедительно прозвучал ее намек на то, что сын служит ей лишь средством для выкачивания денег у бывшего свекра. Уж в том, что она любит ребенка, Гард ни капли не сомневался. Да она жить без него не может! И никогда никому его не отдаст.
Что же касается материальной помощи, то, судя по району, в котором она поселилась, по более чем скромному домику, не слишком-то помогают ей ни бывший муж, ни его папаша. Гард прекрасно знал эту женщину. Если бы у нее были деньги, прятать их она никогда бы не стала. Поселилась бы в шикарном особняке, оделась бы во что-нибудь более приличное, чем потертые джинсы и выцветшая кофточка. Нацепила бы на себя драгоценности, которые всегда обожала. В общем, как говорится, пускала бы пыль в глаза.
А вместо этого живет в неказистом домишке в самом бедном районе.
Так что же на самом деле произошло у нее с мужем? Кто с кем развелся? Сам ли он додумался вышвырнуть жену и сына из дома и из своей жизни или это Мэйбл решила уйти от него?
Интересно, какие чувства она испытывала к своему супругу? Что выходила за него не по любви, это ясно. А потом? Полюбила? И что решила предпринять, узнав о появлении в его жизни другой женщины? Снова попытать счастья? Может, и в Стампу вернулась неспроста - чтобы ее ретивые родственнички отыскали ей еще одного денежного придурка?.
Хотелось бы верить, что нет. Что приехала в родной город, потому что здесь ее дом, семья. Потому что у отца Алана появились какие-то непонятные интересы, сын отошел на задний план и мать попыталась заменить мальчишке нерадивого папашу всевозможными дедушками и бабушками, тетями и дядями, двоюродными братьями и сестрами.
А еще хотелось бы верить, что тринадцать лет назад она не нарочно поступила так жестоко. Что не просто поиграла с ним и бросила, а испытывала к нему хоть какие-то чувства. Что сожалеет о случившемся...
Но хочешь не хочешь, а поверить он ей не мог. Мэйбл всегда были присущи трезвый ум и тщательный расчет. Каждый свой поступок она продумывала до мельчайших подробностей. Так что вряд ли с годами изменилась.
- Что это вы сегодня такой мрачный?
Лейтенант скосил глаза - справа от него стоял Алан. Замызганное лицо пацана блестело от пота, и немудрено - работенка сегодня выдалась не дай Бог! В городе снесли последние здания, сохранившиеся еще со времен первой мировой войны, и его ребяткам вместе с другими подростками поручили растаскивать камни. Работа продолжалась уже почти четыре часа. Скоро закончат.
И он опять встретится с Мэйбл.
Что за черт! Всякий раз, когда он видит перед собой светлые глаза мальчишки, смущенную улыбку, либо дразнящую усмешку, вспоминает о его матери, хмуро подумал Гард, но тут же оборвал себя: а Алан здесь при чем? Разве он виноват, что похож на мать, один вид которой вызывает непреодолимое желание?
- С чего ты взял, что я хмурый? - спросил Гард, прищурившись - солнце било в глаза.
- Да к вам все подходить боятся! Сидите с таким видом, будто обозлились на весь белый свет!
А ведь парнишка недалек от истины, подумал Брустер. За тринадцать лет у него выработалась устойчивая привычка хмуриться - так было легче прятать свою боль. Это отпугивало от него людей, и за время учебы в Форт-Уэсте друзей он не нажил. С годами острота боли прошла, но время от времени возвращалась, давая о себе знать еще сильнее, чем прежде.
- Значит, только ты не побоялся, что я могу откусить тебе башку?
Алан мрачно глянул на него, и воспитатель улыбнулся. А ведь неплохой мальчишка! Нормальный ребенок, на которого нежданно-негаданно навалилась куча проблем - попробуй, выдержи! И развод родителей, и отец, у которого нет времени для собственного сына, и дедушки, убежденные, что они правят всем миром, - ну если не всем, то по крайней мере какой-то его частью, - и мать, чья любовь и верность измерялись долларами и центами... Но которая пойдет на все ради своего сына. Которая не побоялась выступить против бывшего свекра, когда тот надумал откупиться от закона. Которая понимала: допусти она это и мальчишка решит, что ему позволено все по той простой причине, что он Роллинс.
- Уже почти пять часов, - заметил Алан. - Можно нам отдохнуть?
- Ну конечно! Скажи остальным, ладно?
Алан подбежал к ребятам, но через секунду вернулся и уселся рядом с наставником на бетонные ступеньки, ведущие в никуда - самого здания уже не было и в помине.
- Любишь футбол? - спросил Гард, ткнув пальцем в майку с названием мемфисского футбольного клуба.
- Ага... У нас с папой раньше был абонемент, и мы ходили почти на все игры. Но пару лет назад он потерял интерес к футболу. Мы и перестали... Алан взглянул на свои грязные руки, вытер их о футболку и тихонько добавил: - Он вообще ко многому потерял интерес.
Значит, пару лет назад... Реджи с Мэйбл разошлись год назад. Может, перед этим он познакомился с другой, подумал Гард. Куда же она делась потом? Вчера Мэйбл сказала ему, что муж не женился во второй раз, поскольку ему теперь вообще не до женитьбы. Но почему? Что же происходит в жизни ее бывшего супруга? Чем это он так занят?
- Ты, наверное, скучаешь по нему?
Голос Гарда прозвучал совершенно спокойно, без какого-то особого интереса - точно так же он спросил бы об этом любого мальчишку из его группы.
- Ага...
- Зато с дедушками часто видишься.
Сказанул тоже - будто это может заменить ребенку отца.
- Да. До того как вы меня поймали... - Алан помолчал, - я каждую субботу проводил с ними. - Он усмехнулся. - Мы играли в гольф в Центральном парке.
Ну разумеется, в гольф! В какую еще игру могут играть Питер Роллинс и Ральф Уинд-хем? Только в эту. Игра богачей... И конечно, в самых престижных в Стампе клубах. За все долгие годы жизни в этом городе Гарду ни разу не посчастливилось там побывать. А уж в одиннадцатилетнем возрасте его бы и близко к воротам не подпустили. Куда ему до бывшего свекра Мэйбл, до ее отца, сына...
Полицейские живут в другом мире, где о богатстве знают только понаслышке.
