Лора Энтони - Выигрыш Динни Холлис
- Папа! Что случилось?
Он выглядел ужасно. Его глаза затуманились и налились кровью, одежда измялась. Волосы были всклокочены, и пахло от него как-то странно. Динни сморщила носик, разрываясь между желанием обнять отца и отвращением, вызванным его состоянием.
- Вставай. Одевайся.
- Почему, папа? Кто-то умер?
- Нет. - Отец отбросил одеяло. - Вставай, Динни, немедленно.
- Мы куда-то едем? - Эта мысль подняла ей настроение. Как было бы хорошо отправиться в путешествие вдвоем с папой.
- Ага. - Он мрачно кивнул. - Мы куда-то едем.
- Куда? - Ее страх моментально улетучился. - На море?
- Нет. - Отец опустился на четвереньки, и начал рыться под кроватью. Динни, глядя сверху, заметила проплешину на его макушке, которую никогда не видела раньше. Он вынул ее розовый чемодан, покрытый слоем пыли. - Сложи свои любимые вещи и игрушки.
Резкий голос отца вновь поверг ее в ужас.
- Папа, - прошептала Динни, зажимая рот ладошкой. - Мне страшно.
И тогда она услышала звук у двери спальни. Подошвы сапог шаркнули по деревянному полу, звякнули шпоры.
Ход ее воспоминаний замедлился, приближаясь к самому острому моменту. У Динни сдавило горло, когда давно увиденная картина вновь встала у нее перед глазами. Девушка стиснула подушку и зажмурилась, безуспешно пытаясь заблокировать свою память.
Она повернула голову к двери. Ей вспомнилась дрожь ужаса, пробежавшая по ее маленькому телу при виде стоящего там человека.
Мужчина. Высокий, худой, весь в черном. Он носил тоненькие усики, его пальцы были усеяны перстнями, а на ремне красовалась огромная золотая пряжка.
Даже сейчас у Динни застывала кровь и волосы вставали дыбом.
Он был похож на злодея из немого кино своими темными волосами, зачесанными назад, своими тонкими поджатыми губами, своей расслабленной позой.
В первый и последний раз Динна Рене Холлис видела перед собой человека, перевернувшего ее жизнь. Человека, отнявшего у нее детскую наивность и оставившего взамен горечь и жажду мести. Человека, породившего такую жгучую ненависть, которая не угасла за пятнадцать лет и излилась на его сыновей.
Рейф Трублад.
Он склонил голову набок и подмигнул Динни. Затем вынул сигару из кармана рубашки. Чиркнув спичкой, он зажег сигару и посмотрел на папу, который метался по комнате, выдвигая ящики стола и выбрасывая вещи из шкафа.
- Не впадай в истерику, Холлис. Я уже сказал, что тебе и твоей девочке не обязательно уходить сегодня. Завтрашний день вполне меня устроит.
- Папа? - голос Динни был тонким и пронзительным.
- Замолчи, Динни, и одевайся.
- Какой смысл вытаскивать девочку из постели на ночь глядя.
- Такой. "Ивовый ручей" нам больше не принадлежит.
- Ты сам потерял его, Холлис. Я не хочу, чтобы по всему Ярборо ходили слухи о том, как я вышвырнул из дома ребенка посреди ночи.
- Тебе надо было подумать об этом до того, как отнимать у меня ферму. Папа тяжело дышал.
Рейф прошел через комнату, пуская дым кольцами. Он заглянул папе прямо в лицо.
- Я ничего у тебя не отнимал. Ты в покере ни черта не соображаешь. Я не виноват, что ты нажрался и начал молоть языком направо и налево.
Динни закашлялась и подтянула коленки к подбородку. Она успела замерзнуть, пока сидела на кровати и рассматривала двух мужчин, выясняющих отношения.
- Ты слышала, Динни? - заорал отец, отвернувшись от Рейфа и свирепо взглянув на нее. - Слезай с кровати, немедленно!
- Пожалуйста, папа, - взмолилась она, по щекам потекли горячие слезы. Скажи, почему.
Рейф поднял руку.
- Можно я отвечу на ее вопрос, Холлис?
Отец сжал кулаки так крепко, что побелели костяшки пальцев.
Улыбаясь, Трублад шагнул к кровати.
- Твой папа поставил эту ферму и все имущество на кон в карточной игре. Ты понимаешь, что это значит?
Динни покачала головой. Дыхание Рейфа Трублада было теплым и пахло от него еще хуже, чем от папы.
- Это значит, что он проиграл, и теперь "Ивовый ручей" принадлежит мне.
У Динни задрожали губы.
- Я не буду здесь жить больше? А как же мои игрушки?
- Прости, дорогуша, но тебе придется все оставить здесь. И виноват в этом только твой папочка.
- Ты бесчувственный ублюдок, Трублад, - сказал отец, отталкивая игрока в сторону. - Отойди от моей дочери.
Рейф усмехнулся и неторопливо направился к двери, оставляя за спиной душераздирающую сцену.
- Спасибо за ферму, Холлис, - бросил Рейф Трублад через плечо. - Моей семье тоже нужно где-то жить, а этот дом просто прелесть.
- Папа? - захныкала Динни, ошеломленная увиденным.
Отец опустился перед ней на колени, на его лице застыло выражение смертельной боли. Он сгреб девочку одной рукой и крепко прижимал к груди, пока ее ночнушка не промокла от слез.
- Прости меня, детка, прости.
- Кто это, папа? Почему нам надо уезжать? А можно, я возьму моего пони?
- Нет, милая, нельзя.
- Почему?
- Потому что, киска, твой папа сделал одну очень глупую вещь.
В коридоре хлопнула дверь, оторвав Динни от ужасных воспоминаний. Звук эхом отозвался в ее ушах.
Броди.
Динни села и отбросила волосы со взмокшего лба. Одеяло сбилось где-то в ногах. Сердце стучало громче, чем техасские грозы с градом. Во рту пересохло. Ее руки дрожали, а душа корчилась от боли.
Девушка взглянула на часы. Половина второго ночи, а Броди все еще не спит. Очевидно, ему приходится сражаться с собственными призраками.
Впервые в жизни Динни ощутила прилив сочувствия к Броди Трубладу. Каким бы пропащим человеком ни был ее отец, все же душа у него была добрая, тогда как Рейф Трублад был полнейшим негодяем.
Динни невольно представила, каково это быть сыном Рейфа. Наверное, детство у Броди было нелегкое.
Но она не могла позволить, чтобы сочувствие к Броди помешало достижению ее цели. В конце концов, он и его семья отняли у нее дом. Они присвоили ее мебель, забрали ее пони, завладели ее единственным жильем и выбросили ее на улицу.
Старая ненависть вновь разгорелась в Динни. Ненависть, въевшаяся глубоко в душу. Ненависть, превратившая ее в женщину, которой она была сейчас - сильную, высокомерную, полную гнева.
Она все еще хочет отомстить.
Нет, это нечто большее. Динни жаждет мести. Всеми фибрами души стремится ощутить эту сладость осознания, что теперь-то она отплатила за отца. Если Динни вернет себе "Ивовый ручей", значит Джил Холлис умер не напрасно.
Вся вина лежала исключительно на плечах Рейфа Трублада. А теперь, после его смерти, за грехи отца должны ответить сыновья. Может, это и не честно, но разве честно было выгонять из дома беззащитную девочку, просто потому, что ее папа потерпел поражение в карточной игре?
Ну зато сейчас она не беззащитна. Держитесь, Трублады. Возмездие близко, грядет час расплаты.
Спустив ноги на пол, Динни несколько секунд сидела на краю кровати, пытаясь сдержать свой гнев. Наплыв чувств вызывал у нее удушье.
Приезд в "Ивовый ручей" воскресил в ней давние воспоминания и тягостные эмоции. Она знала, что возвращение всколыхнет эти ужасные чувства, но реальность превзошла все ожидания.
Динни смотрела на пятно лунного света, падающего из окна на ковер, и отчаянно пыталась справиться со слезами, подступившими к горлу. Слезы не помогут. Еще в ту страшную далекую ночь она поняла, что хныканье для таких слабаков и хлюпиков, каким был ее отец.
Динни стиснула зубы. Она не такая. Она будет бороться до последнего и не сдастся, не отступит, сколько бы препятствий ни встало у нее на пути.
Она победит. Как угодно, любыми путями, не мытьем, так катаньем она отберет "Ивовый ручей" у Трубладов, даже если для этого придется пожертвовать жизнью!
Седьмая глава
Динни ехала в пикапе, принадлежавшем Броди, через дальний выгон. Этим утром Броди вручил ей ключи и нарисованный от руки план, чтобы легче было отыскать времянку. Но Динни не нуждалась в указаниях. Она прекрасно помнила то место, где стояла старая папина времянка, окруженная ивами, растущими по берегу ручья.
Броди пообещал приехать сюда к девяти и помочь Динни обустроиться. Поскольку завтра уже нужно было забирать Пэтси Энн из больницы, у них оставалось не так много времени, чтобы убраться в домике и подготовить его к заселению. Кенни уехал в город, забрав с собой Бастера и Энджел, тем самым освободив Динни от ее основных обязанностей.
За завтраком Броди вел себя очень сдержанно и совсем не обращал на девушку внимания. Динни смирилась с этим, понимая, что не должна на него давить. События прошлой ночь настроили ее на решительный лад. Она готова ждать целую вечность, пока Броди не влюбится в нее и не предложит пожениться.
Грузовик проехал мимо зарослей колючего кустарника, возвышающегося над высокой травой. По обе стороны грунтовой дороги паслись коровы. Слева пятнистые с белыми мордами, справа - черные. Ветряная мельница, старая, но все еще действующая, лениво вертела крыльями у пруда. Вдоль изгороди росли огромные подсолнухи.
