Дикси Браунинг - Лики любви
Следующие несколько дней прошли в изнурительных трудах над портретом Томаса. Теперь Ром писала уже в студии, выматывая свои силы и терпение ребенка долгими часами работы в помещении. Ела она от случая к случаю, стараясь как можно меньше сталкиваться с Мэдлин и Кэмероном. Нора держала ее в курсе всех домашних дел.
- Теперь ее светлость все свое время проводит возле Ревущей пропасти. Она слыхала, что там обретается кинозвезда, вышедшая за какого-то бесподобного красавца рок-музыканта. Как же ее звать? Такая рыжегривая мадам, до этого она была замужем за каким-то сэром, а сама бегала за этой рок-звездой.
В мире развлечений Ром разбиралась еще меньше Норы, поэтому они перешли на другую тему.
- Сегодня мы даем обед. На двенадцать персон! И все на мне одной, если сама не подыщу себе помощников! Но она-то об этом не думает, где там.
Она - это, разумеется, Мэдлин. Ром уже давно сообразила, что две женщины не ладят. Нора раболепством не отличалась, услужливой была только с теми, кого уважала. "На задних лапках ходить перед всяким не стану!" - воинственно заявляла она.
Ром предложила свою помощь. Она знала, что по ночам у Норы часто сводит ноги судорогой и ей приходится вставать и подолгу ходить, разминая ноги. Но экономка наотрез отказалась от ее услуг.
- Лучше наденьте какое-нибудь хорошенькое платьице и повеселитесь на славу, а то вы и так много работаете, хоть всего лишь рисуете картины.
- А может, мне повезти ребят в городской кинотеатр? - вслух подумала Ром.
- Да нет. Они собирались навестить друзей в Стейт-Роуд.., там он работал на ферме раньше.., пока не переключился на разведение голубых гончих.
- Да вы смеетесь! - хмыкнула Ром. - Голубых? А я видела только коричневых.
Нора покачала головой и повесила полотенце для посуды.
- Голубых, милая моя. Да, в этом вы разбираетесь еще хуже мальчишек. Ладно, ступайте подберите себе костюмчик покрасивее, а я вам поглажу, идет?
Собственно, почему бы ей и впрямь не отдохнуть? Нора права: за последнее время она совершенно вымоталась. Все дни - на природе, все ночи - в студии; хорошо еще, что Мэдлин не сует носа в ее дела. А Кэмерон держит осторожную дистанцию, пока лишь невозмутимо созерцает ее со стороны, и ей от этого не по себе, потому-то, наверное, с каждым вечером она одевается все экстравагантнее. Спасибо хоть не приходится вести беседу. Тут все монополизировала (или, лучше сказать, монотонизировала) Мэдлин - разглагольствует до тех пор, пока Кэмерон не удаляется после кофе в свой кабинет.
В день званого обеда Ром все утро провела перед портретом Томаса, нанося последние штрихи. Томас радовался скорому избавлению от мук, но Ром чувствовала, что он доволен своим изображением. Окончив сеанс, она решила отдохнуть и, взяв с собой яблоко и кусок сыра, пошла по уже знакомой тропке в глубь сада и растянулась на траве в тени деревьев.
Она была довольна собой. В последнее время пишет она все лучше и лучше; оба портрета можно отнести к бесспорным удачам. "Оба! Всем известно, что я сделала только один, - не проговориться бы. И хорошо бы дописать второй, прежде чем засяду за портреты близнецов".
Да, строить планы легко, а на деле.., на деле с портретом Кэмерона ей не справиться, пока над нею властно довлеет его притягательный облик. Она пыталась вытеснить его воспоминаниями о Джерри, представляла себе его лицо с ранними морщинами, добрые карие глаза, чувственные нежные губы. Все тщетно. Другой образ, более яркий и влекущий, безраздельно владел ее душой и желаниями.
Ром беспокойно чертыхнулась, приподнялась - и чуть снова не упала в траву: воплощение яркого и влекущего образа стояло, прислонившись к стволу раскидистого цветущего дерева. Сколько времени он уже стоит перед ней? Она абсолютно не слышала, как он подошел.
- Что вам угодно? - строго спросила Ром, щурясь от полуденного солнца. Такой резкий тон удивил Кэмерона. Ром смутилась и едва было не стала извиняться. - Нельзя так подкрадываться, - проворчала она.
- Простите. В следующий раз прицеплю к ботинкам здоровенные колокольцы. Он был в той самой клоунской шляпе, которую она оставила на горе Ящерицы. Ром почувствовала себя виноватой - с того дня она ни разу не вспомнила о шляпе. А теперь эта штука франтовато сидела на его иссиня-черных волосах, а несуразные поля оттеняли бронзовое от загара лицо.
Ага, он полагает, что может целую неделю избегать ее и это сойдет ему с рук? Как бы не так! Легкий ветерок осыпал Ром лепестками яблони, и она внезапно захлебнулась в душистой волне: запахло теплой землей и цветущими яблонями. Простодушно взглянув на Кэмерона, Ром спросила:
- Скажите-ка, что означает сие хитроумное украшение на вашей шляпе? Это отличительный знак - типа черного пояса каратэ?
- Видимо, ничуть не больше, чем пластмассовая неразбериха на вашей собственной шляпке, - кивнул он на кокетливое сооружение, приобретенное ею в Элкине. - А может, я люблю играть в ковбоев. - Он отделился от дерева и, нырнув под усыпанную цветами ветку, сел рядом с ней. - Скажите-ка, Ром, а во что вы любите играть?
Опять он с какой-то странной сосредоточенностью изучает ее, всю неделю она ловит на себе такой взгляд. Она на секунду задумалась, но решила не менять игривую манеру разговора.
- Ну только не в ковбоев, уж это точно, - театрально ужаснулась она. - Я уже пыталась на днях, помните? И вполне прилично держалась в седле, пока не натерла себе волдыри.
Кэмерон растянулся на спине и надвинул шляпу на лицо.
- Напомните мне, чтобы я показал вам свои двухствольные никелированные револьверы с перламутровыми рукоятками, когда мы отправимся обратно мимо тира, мэм. Я даже могу вам показать мой последний отпадный трюк: я складываюсь вдвое, делаю кувырок и одновременно стреляю.
Ром склонилась к нему, чтобы приподнять шляпу, по-кукольному похлопала ресницами и промурлыкала:
- Ах, мамочки, боюсь, мое бедное сердечко перед такой удалью не устоит.
Коснувшись ее пальцев, Кэмерон забрал свою шляпу и забросил ее туда, куда Ром уже отшвырнула свою. Он щурился от яркого солнца, а на губах играло не то веселье, не то издевка.
- Ну что ж, мэм, в таком случае, - проворковал он приятным своим баском, нам следует понемножку к этому подготовиться, а?
Он крепко обхватил ее за плечи и медленно потянул к себе; Ром увернулась, будто хотела убрать камешек из-под бедра. Он отпустил ее, но было ясно, что ее уловка позабавила его.
- Стало быть, я рассказал вам о назначении своей шляпы: люблю, грешный, поиграть в ковбоев. Теперь ваша очередь, Ром. Что за таинственную войну ведете вы этими немыслимо броскими расцветками и дикими украшениями?
Ром задумалась над его замечанием, невольно потеряв бдительность.
- Странный вопрос. Просто я люблю яркие цвета, вот и все. Не забывайте, это моя профессия.
- Вы этим не отделаетесь, лапочка, - с нежностью сказал он. Не переворачиваясь на бок, он дотянулся до ее руки и погладил по следу зеленой краски, который ей не удалось смыть. - На вас посмотришь: зеленые пальцы, розовые штаны, - он окинул взглядом мягкие очертания ее ног под джинсами цвета увядшей фуксии, - желто-голубая рубашка, - его глаза пристально осмотрели футболку в бирюзовых и лютиковых язычках, задержались на холмиках грудей, оранжевые туфли да в довершение всего это впечатляющее сооружение, - кивнул он на шляпу. - Такой мешанины не снес бы ни один уважающий себя осел.
- Скажите пожалуйста, ему не нравится мой стиль в одежде... Тогда не преследуйте меня, и вам не придется травмировать свой изысканный вкус.
- Лапочка, пойми меня правильно: в цирке ты была бы неотразима. Но ты мне показывала свои живописные работы, они выполнены в нежных, легких полутонах красивых сочетаний. Ты так тонко чувствуешь цвет! Что же заставляет тебя носить вещи безбожных расцветок? Природа наделила тебя редким сочетанием рыжих волос и зеленых глаз...
- У меня каштановые волосы, - перебила она, - и раз уж мы перешли на личности, то начать следовало бы с тебя. Я тебя первая спросила. Не староват ли ты для игры в ковбоев, да и что за ковбой без стада?
По выражению его лица она увидела, что он понял ее тактику, но на сей раз решил проявить смирение.
- Распространенная игра, ты же знаешь. Особенно среди мужчин в критическом возрасте... Но в моем случае - всего лишь безобидная временная слабость. Три месяца в году я ношу полосатые рейтузы, сапоги и эту здоровенную соломенную шляпу. А потом, отведя душу, уезжаю в Коннектикут и играю там в биржевого маклера.
- А ты не боишься, что финансовый мир потерпит крах, пока ты тут отводишь душу? - Она озорно приподняла бровь. - С другой стороны, разница в обоих твоих занятиях невелика. Как там сейчас дела на рынке? Цены скачут, как ковбои?
Он расхохотался.
- О, дай тебе палец... Ну что ж, теперь твоя очередь. Поделись со мной, что у тебя на уме? Наша чокнутая Мэдди уже реагирует на тебя как бык на красное. Ты и впрямь хочешь, чтоб она свихнулась?
