Кэтрин Скоулс - Чужая жена
Пилот первым выпрыгнул из кабины и открыл пассажирскую дверь. Какое-то бесконечно длинное мгновение ничего не происходило. Затем из кабины выбрался Карлтон, расправляя руки и разминая ноги, испытывая видимое удовольствие от того, что оказался на земле. Мгновение спустя показалась ножка, обутая в элегантный сапог из желтой замши, зашнурованный до колен. На миг ножка в нерешительности застыла перед тем, как опуститься на металлическую ступеньку. За ней показалась вторая, а следом и сама Лилиан. Опершись на протянутую Карлтоном руку, она спустилась на землю. Остановилась, оглядываясь, и легонько махнула собравшимся. В ответ толпа африканцев качнулась поближе. Из нее вышла малышка с букетом белых лилий и протянула его Лилиан.
Мара тоже подошла, старясь не слишком глазеть на Лилиан. Как она и думала, та была одета в костюм для сафари цвета хаки. Но, в отличие от остальных, которые на этот случай надевали брюки и приталенную рубаху, Лилиан облачилась в изящный комбинезон, перехваченный кожаным поясом. Она была без шляпы — волосы были собраны сзади в хвост. Ярко накрашенные красные губы резко выделялись на светлой коже.
Вместо того чтобы отойти от самолета, Лилиан сделала шаг назад и быстро развернулась, глядя в кабину. Маре пришло в голову, что, возможно, вместе с ней прилетел ее бойфренд — тот, с кем она была на палубе яхты. Хорошо, что в ее рондавеле две кровати. Их можно сдвинуть, превратив в двуспальное ложе, и расстелить на них более широкий матрац.
Но выбравшийся следом человек был африканцем. По красному берету и зеленой униформе Мара догадалась, что это рейнджер из Аруши. Заглянув в темное нутро самолета, он извлек оттуда дальнобойную двустволку внушительного калибра. Под пристальным взглядом Карлтона и Лилиан он достал из бокового кармана патроны и вложил два в замочную часть. Только после этого, видимо, чувствуя себя под надежной защитой, парочка вышла из тени, отбрасываемой крыльями самолета.
Придерживая актрису под локоток, Карлтон взялся препроводить ее к Маре. На неровностях почвы его телеса колыхались под одеждой, словно выложенный на тарелку пудинг. Даже на таком расстоянии Карлтон производил внушительное впечатление.
— Лилиан, это миссис Сатерленд. Миссис Сатерленд — мисс Лэйн.
Актриса приветливо улыбнулась, между накрашенными яркой помадой губами блеснули белоснежные зубы. Кроме помады, другого макияжа на ней не было, тем не менее она выглядела чрезвычайно эффектно. Свисающие жемчужные серьги касались ворота ее рубашки.
— Зовите меня просто Лилиан, пожалуйста, — сказала она.
— Спасибо, — вежливо отозвалась Мара. — Меня зовут Мара.
— Мара, — повторила Лилиан. — Какое красивое имя! Я никогда раньше его не слышала. — В ее лице читался живой интерес.
Мара польщенно улыбнулась, словно выбор имени был ее заслугой.
Лилиан наклонилась к ней, доверительно положив ладонь ей на руку.
— Я так рада, что наконец на земле, — призналась она. — Терпеть не могу маленькие самолеты. Я очень боюсь высоты.
— Бедняжка, — посочувствовала ей Мара. Ее тронула неожиданная доверительность Лилиан. — Почему бы вам не отправиться прямиком в приют и не выпить чашечку чая?
— Как это мило с вашей стороны, — ответила Лилиан. — Но я не пью чай. И не пью кофе.
— Что ж, придется пить лимонад, — вмешался Карлтон. — В такую жару хоть что-нибудь, но нужно пить.
Казалось, Лилиан его не слышала. Она повернулась к маленькой девочке с лилиями. Нагнувшись за цветами, актриса положила ладонь на курчавую головку малышки и заглянула ей прямо в глаза. Мара узнала тот самый доверительный взгляд, которым только что удостоили ее. Ей подумалось, что, наверное, так и ведут себя знаменитости, отмеряя свое внимание осторожно выверенными порциями.
Обратно к приюту все направились уже привычной, исхоженной за сегодня тропой. Рейнджер держался неподалеку, сжимая в руках ружье. Не замедляя шага, Мара наклонилась к Лилиан — на нее повеяло цветочным ароматом легких, ненавязчивых духов.
— Чего бы мне на самом деле хотелось, — обратилась к ней Лилиан, — так это джина с тоником и со льдом.
Мара переборола желание посмотреть на часы — сейчас было не больше трех.
— Да, конечно, — так же доверительно ответила она. — Я попрошу мальчика принести его в вашу комнату.
— Спасибо, — поблагодарила Лилиан. — Вы просто ангел.
Мара провела Лилиан в рондавель. Актриса медленно обернулась, оценивающе разглядывая обстановку. Едва заметная улыбка не сходила с ее лица. Эта улыбка обозначилась на ее губах, еще когда они проходили под аркой из слоновьих бивней. Лилиан продолжала улыбаться, глядя на выжженные солнцем лужайки, на поросшую травой яму вместо бассейна. И сейчас она, все так же улыбаясь, осматривала окружающую ее обстановку. Карлтон неподвижно стоял на пороге — казалось, он затаил дыхание. Тишина затягивалась, становилась гнетущей, когда Лилиан внезапно воскликнула:
— Я просто влюблена в это место! До чего здесь мило!
Напряжение растаяло, как не бывало. Мара наконец выдохнула и сказала то, что следовало сказать хозяйке:
— Надеюсь, вы сможете удобно здесь расположиться. Это одна из наших лучших комнат. Как вы видите, пол тут земляной, — она указала себе под ноги; поверхность была натерта пчелиным воском и растительным маслом. — Это гораздо лучше, чем деревянный пол, поскольку никакая живность под ним не поселится. Единственное, чего стоит опасаться, это белых муравьев. Они уничтожают все, что по неосторожности окажется на земле, так что, будьте добры, кладите все вещи хотя бы на сундук или на свободную кровать. Все ящички, само собой, тоже в вашем распоряжении. — Мара махнула рукой в сторону туалетного столика — того самого, который перенесли сюда из ее собственной спальни.
Она заметила удивленный взгляд Лилиан — та обратила внимание на небольшие горшочки, расставленные возле ножек кроватей.
— В них керосин, — объяснила Мара. — Он отпугивает клещей и клопов, когда не опущена москитная сетка.
Затем она указала на удлинитель, который бвана Стиму протянул от генератора.
— Можно использовать как розетку для фена, — сказала она. — Не переживайте по поводу провода. Он безопасен.
Краем уха услышав слово «опасен», Карлтон подскочил поближе.
— Какой бес опасен? — не на шутку перепугался он и тут же нахмурился, увидев извивающийся шнур. — Не дотрагивайтесь до него, — приказал он Лилиан. — Я пришлю Брендана, он все проверит.
— В этом нет необходимости. — Мара почувствовала обиду за бвану Стиму. — Я попрошу нашего электрика; когда заработает генератор, он объяснит вам, как с ним обращаться. — Она пересекла комнату и показала туалетную пристройку. Оттуда доносился запах свежей травы, которой хаус-бои выстелили днище сосуда вместимостью в четыре галлона, расположенного под деревянным сиденьем туалета. — Мы называем это «чау хат». После каждого посещения туалета сосуд нужно притрусить золой, чтобы отпугнуть мух. Его будут менять ежедневно.
Мара задержалась взглядом на наборе полотенец на крючках. Как и просил Карлтон, они были одного цвета: для рук, для лица и самое большое — банное. Приют не располагал наборами полотенец для гостей, так что Маре пришлось пожертвовать своим — свадебным подарком тети Эйд. Та собственноручно вышила на каждом «Для него» и «Для нее» и вручила их Маре на кухне тайком, словно они, как и платье Мары, были скрытым протестом всех женщин мира. Мара колебалась, стоит ли отдавать их Лилиан, но сейчас, познакомившись с актрисой, поняла, что поступила правильно, — если благодаря этим полотенцам Лилиан будет чувствовать себя как дома, Мара будет только рада.
Однако, повернувшись к Лилиан, она увидела, что улыбку словно стерли с лица гостьи, — она озиралась вокруг с затравленным выражением. Стараясь не выказать разочарования, Мара напомнила себе, что подобную реакцию видела уже не раз. Единственное, что она могла сделать, — это в заключительной части своей речи призвать гостей взглянуть на окружающие их условия с другой стороны. Она жизнерадостно произнесла:
— Это, конечно, не то, что дома. Но это Африка. Настоящая Африка!
Лицо Лилиан отражало внутреннюю борьбу, которая происходила в душе у каждого из вновь прибывших: борьбу между тем, кем ты себя считал, и тем, кто ты на самом деле.
— Настоящая Африка, — как эхо отозвалась Лилиан. — Наконец-то…
Мара заметила, как Карлтон с облегчением прикрыл глаза и тихо выскользнул, направляясь к другим хижинам. Увидев, что дверной проем освободился, хаус-бои принялись заносить багаж Лилиан. Первый мальчик нес большой, видавший виды чемодан в одной руке и раздутую наплечную сумку в другой; второй мальчик взял сразу три чемодана — все из одинаковой красной кожи — и взгромоздил их себе на голову.
