Бонкичмондра Чоттопаддхай - Завещание Кришноканто
Расставшись с дочерью, Мадхобинатх отправился в контору.
— Письма от господина есть? — спросил он управляющего.
— Нет, — отвечал тот.
— Где он сейчас?
— Это нам неизвестно. Он ничего не пишет.
— У кого я мог бы расспросить о нем?
— Мы бы и сами сделали это, если б знали, у кого справиться. Посылали человека в Бенарес, к тхакурани, но она тоже ничего не знает.
Глава третья
Мадхобинатх решил во что бы то ни стало спасти дочь. Гобиндолал и Рохини были повинны в ее несчастье. Поэтому прежде всего следовало разыскать их, выяснить, где скрываются эти негодяи. Иначе зло не замедлит свершиться — Бхомра умрет.
Но оба они как в воду канули. Все способы обнаружить их местопребывание были исчерпаны. Следы совершенно потерялись. Но Мадхобинатх был настойчив.
«На что годится мой ум, если я не сумею найти этих негодяев!» — говорил он себе.
Однажды Мадхобинатх вышел из дому и отправился к деревенской почте. Он вошел туда не спеша, беззаботно помахивая палкой и жуя бетель — ни дать ни взять простой деревенский житель.
Там, в полутемной комнате почты, процветал, а вернее сказать, прозябал господин почтмейстер. Он сидел за хромоногим деревянным столом, на котором в беспорядке были разбросаны письма, конверты, почтовая печать, клей в мисочке, весы, и управлял своим единственным подчиненным. Уважаемый господин почтмейстер получал пятнадцать рупий в месяц, а его подданный — всего семь. Однако подчиненный не был склонен думать, что он на целых восемь рупий хуже начальника. Со своей стороны, господин почтмейстер полагал, что он, правительственный чиновник, как небо от земли, отличается от своего оборванца слуги. Для большей убедительности он распекал беднягу день и ночь, а тот отвечал начальнику согласно своему достоинству в семь рупий. Почтмейстер-бабу как раз взвешивал чье-то письмо и одновременно отвешивал на целых восемьдесят ан ругательств своему помощнику, когда перед ним возникло безмятежное, улыбающееся лицо Мадхобинатха. При виде его господин почтмейстер прекратил грызню с подчиненным и, раскрыв рот, застыл в ожидании. У него мелькнула мысль, что нужно повежливее принять этого господина, но он не знал, как это сделать, и потому хранил молчание.
«Что за обезьяна!» — подумал Мадхобинатх и спросил с приятной улыбкой:
— Вы, кажется, брахман?
— Ага, — ответил почтмейстер, — а ты? То есть вы?
— Примите мое уважение, — проговорил Мадхобинатх, складывая руки и склоняя голову. Он с трудом удерживался от смеха.
— Присядьте, — нашелся наконец почтмейстер.
Мадхобинатх оказался в несколько затруднительном положении. Сесть? Но куда? Дряхлую низенькую скамью занимал сам хозяин, а больше сесть было некуда. Спас положение тот, кто, по мнению хозяина, стоил не более семи ан, то есть его подчиненный Хоридаш. Сняв со сломанного стула кипу папок и книг, Хоридаш предложил его Мадхобинатху.
— Ты кто такой, братец? — обратился к нему Мадхобинатх. — Что-то я тебя не встречал.
— Я разношу письма, господин.
— Вижу, вижу. А ну-ка, приготовь мне трубку.
Мадхобинатх жил в другой деревне, а бедняга Хоридаш день и ночь трудился на почте, поэтому им не довелось до сих пор встретиться.
«Обходительный господин! Кто знает, может, мне от него кое-что перепадет!» — подумал Хоридаш и с готовностью кинулся за табаком.
Надо сказать, что Мадхобинатх вообще не курил, он попросил принести табак лишь для того, чтобы на некоторое время избавиться от Хоридаша. Едва тот вышел, как Мадхобинатх обратился к почтмейстеру.
— Мне хотелось бы задать вам один вопрос, — сказал он.
Почтмейстер усмехнулся про себя. Он был родом из Викрампура, и, хотя особой сообразительностью не отличался, свои интересы соблюдать умел превосходно. Он догадался, что зачем-то нужен этому незнакомцу, и спросил:
— В чем дело, господин?
— Вы знаете Брохманондо?
— Нет. Вернее, знаю, на не очень хорошо, — уклончиво ответил викрампурец.
Мадхобинатх начинал понимать, с кем имеет дело.
— К вам поступают какие-нибудь письма на имя Брохманондо?
— А у него самого вы не спрашивали?
— Это не имеет значения. Я хочу справиться именно у вас.
Тут господин почтмейстер счел уместным вспомнить про занимаемый им высокий пост правительственного чиновника, и сухо ответил:
— Мы не имеем права давать сведения о чужой корреспонденции, — и снова принялся взвешивать письма.
Мадхобинатх только улыбнулся.
— Знаю, братец, даром ты говорить не станешь, — сказал он. — Я захватил кое-что для тебя. А теперь отвечай на мои вопросы, только правду.
Почтмейстер просиял.
— Так что вам угодно узнать?
— Приходят ли письма на имя Брохманондо?
— Приходят.
— Часто?
— Э, так не пойдет! На один вопрос я уже ответил, а еще ничего не получил. Сначала заплатите, а потом уже спрашивайте, — отвечал хитрый чиновник.
Мадхобинатх действительно думал заплатить почтмейстеру за услугу, но наглость чиновника возмутила его, и он грозно проговорил:
— Вот что, друг, ты, я вижу, не из местных, и не знаешь, кто я?
— Не знаю, — ответил чиновник. — Но кем бы вы ни были, мы не обязаны сообщать подобные сведения первому встречному. Кто вы такой?
— Я — Мадхобинатх Шоркар из Раджи. Тебе известно, какая у меня охрана?
О Мадхобинатхе и его неукротимом нраве почтмейстер слыхал немало. Он струсил и прикусил язык.
— Отвечай прямо на мои вопросы, — продолжал Мадхобинатх. — Не вздумай вилять, а то не получишь ни пайсы. А промолчишь или соврешь — берегись! Я прикажу поджечь твой дом и разгромить почту. Донесу, что ты присваиваешь казенные деньги. Ну как, теперь будешь отвечать?
— Не надо сердиться! — дрожа, проговорил почтмейстер. — Я принял вас за обыкновенного посетителя, поэтому и разговаривал так. Спрашивайте, я постараюсь ответить на все ваши вопросы.
— Часто приходят Брохманондо письма?
— По-моему, каждый месяц, точно не знаю.
— Письма заказные?
— Да, почти все.
— Какое там указано место?
— Не помню.
— Но у тебя, наверное, регистрация ведется?
Почтмейстер отыскал в книге записей нужную страницу и прочел: «Прошадпур».
— Посмотри в справочнике, в каком округе он находится.
Почтмейстер повиновался.
— Джессорский округ, — спустя немного времени проговорил он.
— Теперь взгляни, откуда еще приходили на его имя письма. Просмотри все записи.
Выяснилось, что Брохманондо получал письма только из Прошадпура. Бросив на трясущуюся ладонь почтмейстера десять рупий, Мадхобинатх стал прощаться. Хоридаш все не возвращался. Мадхобинатх и для него оставил рупию. Но, разумеется, почтмейстер присвоил ее.
Глава четвертая
Мадхобинатх был очень доволен собой. Он знал обо всем, что говорилось в деревне насчет Гобиндолала и Рохини, и был уверен, что они вместе. Разузнал он также, что у Брохманондо не было других родственников, кроме Рохини. Поэтому, когда ему на почте сообщили, что Брохманондо регулярно получает письма, он пришел к заключению, что эти письма либо от Рохини, либо от Гобиндолала. Послания приходили из Прошадпура, следовательно, беглецы находились именно там или где-то поблизости. Но Мадхобинатх хотел действовать наверняка. Поэтому, вернувшись, он тотчас послал человека с запиской в полицейский участок. Мадхобинатх просил прислать в его распоряжение констебля, якобы для поимки преступника с краденым товаром.
Начальник участка отлично знал Мадхобинатха и побаивался его, как и все прочие. Поэтому он не замедлил отправить в поместье констебля Нидрашинха.
— Вот что, братец, — сказал Мадхобинатх, вручая констеблю две рупии, — много не рассуждай и делай, что прикажу. Спрячешься вон за тем деревом, но так, чтобы отсюда тебя было видно. Больше ничего от тебя не требуется.
Нидрашинх поспешил к указанному месту, а Мадхобинатх послал за Брохманондо. Тот не замедлил явиться. Их встреча произошла без свидетелей. После взаимных приветствий Мадхобинатх сказал:
— Я знаю, что мой покойный родственник вас очень любил. Сейчас его уже нет, да и молодой хозяин в отъезде. Стало быть, обязанность помогать вам в случае беды лежит теперь на нас. Поэтому я и послал за вами.
Брохманондо замер от страха.
— Разве мне что-нибудь угрожает, господин? — едва вымолвил он.
— Боюсь, что так, — озабоченно проговорил Мадхобинатх.
— Но в чем дело?
— Дело очень серьезное. Полиции каким-то образом стало известно, что к вам попали краденые деньги.
Изумлению Брохманондо не было границ.
— Что такое?! — воскликнул он. — Ко мне?
— Никто не говорит, что ты сам занимаешься этим. Но тебе могли их подсунуть.
