Роксана Гедеон - Хозяйка розового замка
Какую-то минуту я была поражена так, что у меня замерло сердце. Потом, бросившись к окну, я взглядом разыскала отца и громко окликнула его, махнув рукой.
— Вы представляете?! Александр объявлен вне закона! Снова!
Пока принц читал и раздумывал над всем этим, я стояла, окаменев и кусая губы. У меня в голове не укладывалось то, о чем я узнала. Да, вот и случилось то, что я предвидела. Мои усилия, о которых Александр так и не узнал, пошли насмарку, и теперь и узнавать-то о них нет смысла.
— Все, — прошептала я одними губами, — теперь его уже никто не амнистирует. Теперь не поможет даже чудо.
Отец внимательно посмотрел на меня.
— Вас это огорчает?
— Да, безусловно, — насилу произнесла я. — Это принесет горе многим людям.
— Если вы беспокоитесь о его родственниках, — насмешливо сказал принц, — то могу вас успокоить: сейчас повсюду ширится восстание и до тех пор, пока шуанов не разобьют, вашему супругу не будет нужды уезжать в Англию.
Слово «Англия» напомнило мне о леди Мелинде. Я вся внутренне сжалась, подумав о ней, и меня снова охватило ожесточение. К черту этого Александра! Мне ли думать о его судьбе? Пусть об этом думает графиня Дэйл!
Отец окинул меня пытливым взглядом:
— Похоже, вас не только это волнует?
Я качнула головой, прогоняя мысли об Александре.
— Меня, честно говоря, это уже не должно волновать. Я должна вернуть себе Изабеллу и Веронику, и это единственное, что я хочу!
Из леса прибежал Жан, протянул мне букетик ландышей, на стебельках которых еще была земля, осыпал поцелуями мои руки.
— Ма, я так рад, что мы здесь!
— В Сент-Элуа?
— Ну, конечно, в Сент-Элуа! Мне так нравится это место.
Он оглянулся на деда, потом посмотрел на меня уже серьезнее.
— Ты такая грустная. Что случилось?
— Господин герцог снова объявлен вне закона, — произнесла я, гладя волосы сына.
— Господин герцог? Ну и что же? Разве ты можешь об этом грустить?
— Почему же нет, Жанно?
Закусив губу, он упрямо сверкнул глазами.
— Он же причинил тебе зло, ма. Я больше не люблю его так, как раньше.
Я прижала голову Жана к груди, ласково перебирала волосы. Потом, коснувшись губами его лба, прошептала:
— Ты не должен так говорить. Ты не имеешь права.
— Почему?
— Потому что тебе, малыш, он спас жизнь. Ты не можешь забыть об этом, и я не могу. Это долг чести.
— Все равно, все равно, я могу помнить об этом, но любить герцога меня никто не заставит!
Он был упрям и вспыльчив — более вспыльчив, чем дед. Со временем у него будет прямо-таки крутой нрав. С ним будет нелегко ужиться. Хорошо еще, что мы оба — отец и я — пока сохраняем на Жана кое-какое влияние.
— Ну а разве для прощения у тебя в душе нет места? — спросила я шутливо.
— Ах, ма! — вскричал он с досадой, освобождаясь из моих объятий. — Я мужчина, и мне совсем не подходит то, что ты говоришь!
Мы с отцом остались одни, глядя вслед Жану. Потом я нерешительно произнесла:
— Вам не кажется…
— Что?
— Что будет слишком жестоко давить на Александра сейчас, когда он объявлен вне закона?
Отец напряженным голосом произнес:
— Не вижу связи между общественным и личным.
— Да, но… я все-таки прошу вас вести себя не слишком круто.
— Не воображайте своего супруга эдаким несчастным человеком, которого преследуют со всех сторон. Он вполне способен любому дать сдачи. А за то, что он совершил с вами, он должен ответить хотя бы самым малым, и это мое непреложное убеждение.
Не отвечая, я задумчиво смотрела на отца. Конечно же, он был прав. Только разговаривая с Александром твердо, можно чего-то добиться. Ни в коем случае нельзя становиться в позу просителя — я по опыту знала, что, действуя таким образом, ничего не добьешься. А я хотела во что бы то ни стало вернуть себе дочек.
Я со вздохом сказала:
— Так и быть. Поступайте так, как вам кажется необходимым.
Мы прожили в Сент-Элуа еще несколько дней, в продолжение которых крестьяне непрерывным потоком шли в замок, чтобы засвидетельствовать свое почтение старому сеньору. Жан на эти несколько дней предпочел лишиться того военного лоска, который приобрел, пока был под присмотром деда; в полотняных штанах, парусиновой рубашке, босой, со спутанными волосами, он надолго пропадал среди местных лесов — уходил на рассвете, а возвращался вечером со связкой наловленных раков или пойманным в силки перепелом, голодный как волк. Он хорошо ел, спал как убитый, делал что хотел — словом, жил в свое удовольствие, отдыхал и был очень доволен тем, что мальчишки из окрестных деревень еще помнят его и теперь побаиваются его кулаков.
Друзей среди местных мальчишек он не завел и вообще относился к ним высокомерно, а если и позволял им ходить за ним следом, то только в качестве командира. Он теперь хорошо стрелял, недурно для своего возраста владел шпагой и отлично сидел в седле, словом, мог бы многому научить своих сверстников; но, сколько они ни просили, ни разу никому из них не дал даже подержать свой пистолет — благородное оружие, которого может касаться только он, Жан де ла Тремуйль, сеньор Сент-Элуа. А в целом Жан нетерпеливо ждал, когда можно будет увидеться с Марком — единственным мальчиком, которого считал другом.
Изменились и его отношения с Бертой. Она прибежала, едва услышала о его приезде, но Жан обошелся с ней слегка насмешливо, хотя и вполне галантно. Он не воспринимал ее всерьез. Девочки его не интересовали, и пока ни улыбка Берты, ни ее симпатичное личико не имели над Жаном власти. У него сейчас было слишком много других увлечений. Берта почувствовала это, не смирилась с ролью, которую отводил ей старый знакомый; они поссорились, она даже поцарапала ему щеку от злости, и на этом дружба закончилась.
Отец говорил, что все де ла Тремуйли могут чувствовать себя по-настоящему хорошо только в Сент-Элуа. В отношении отца и Жана это было верно, но вот я сейчас хотела поскорее отсюда уехать и поскорее уладить дело с близняшками. С тех пор как приехал отец, мне не было покоя в Сент-Элуа. Кто знает, может быть, я была уже не настолько принцессой де ла Тремуйль, как раньше.
Отец, впрочем, не затягивал с отъездом: как только нам пришли деньги из Руана и у принца состоялась в Гравеле встреча с Сен-Режаном, одним из роялистских предводителей, мы выехали и в полночь уже были в Гран-Шэн, где нас радушно встретило семейство де Лораге. Все без разговоров согласились, что такие приятели, как Жан и Марк, должны жить в одной комнате.
От исхода предстоящего визита в Белые Липы зависело очень многое, и я почти не спала в эту ночь.
4
Комкая в руках платок, я расхаживала взад-вперед по комнате, не в силах больше сдерживать волнение. Теплый майский день заканчивался, заходящее солнце затопило жарким светом гостиную, и в этом свете призрачно плавали лепестки тополиного пуха.
Граф, сидевший на диване, лениво отозвался:
— Будет вам, мадам. Сядьте. Ведь у них не дуэль.
Констанс поддержала мужа:
— Действительно, нет причин так волноваться.
— Нет? — переспросила я, останавливаясь. — Но ведь отец уехал еще утром, а сейчас уже вечер. Что они делают там? Мне кажется, эта задержка может предвещать лишь что-то нехорошее.
— Почему?
— Если бы герцог был согласен, беседа не заняла бы столько времени.
— Вы преувеличиваете и во всем видите только плохое. Не будьте суеверны, — сказал Пьер Анж.
Констанс, выглядывая в окно, спросила:
— Знает ли кто-нибудь, куда отправились наши мальчишки?
Я покачала головой, не воспринимая этой попытки повернуть мои мысли в другое русло. В конце концов, Жан побывал в местах настолько отдаленных, что вряд ли стоит тревожиться за него сейчас, когда он всего-навсего ушел в лес.
Констанс продолжила:
— Удивительно, как хорошо Жан научился говорить по-английски. Было бы славно, если бы и Марк последовал его примеру. Сюзанна, вы…
Стук копыт донесся со двора. Констанс снова выглянула и произнесла:
— Ну вот, вы зря тревожились. Ваш отец вернулся.
Я почти выбежала из гостиной, направляясь к лестнице. Отец, прихрамывая, входил в дом. Я бросилась к нему.
— Ну, как? — вырвалось у меня. — Он согласился? Он отдаст близняшек?
Отец обнял меня.
— Пойдемте к вам, дорогая. Там мы спокойно все обсудим.
Мы уже прошли несколько ступенек, когда я снова не выдержала. Мне не терпелось услышать хоть что-то, и я взмолилась:
— Отец, так что же все-таки — да или нет?
Остановившись на миг, он серьезно произнес:
— Скорее всего, дорогая, предстоит борьба.
— Он не согласился? — прошептала я.
— Говорю же вам, идемте. Я расскажу все по порядку.
