Джудит Гулд - Вторая любовь
— Ничего себе! — воскликнула Дороти-Энн.
— Подруга, — подала голос Венеция, — ты хоть представляешь, сколько это может стоить? Когда я это увидела, я спросила себя: «Кто эта счастливица, заполучившая арабского шейха?» Что ж, мне следовало догадаться.
Дороти-Энн начала разворачивать скрепленный целлофан.
— Ах да, Сесилия сказала, что эта коробка прилагалась к букету. — Венеция поставила круглую коробку с красной ленточкой на столик.
— А где карточка? — поинтересовалась Дороти-Энн у своей секретарши. — Я ее не нахожу.
— Я тоже ее не обнаружила, — ответила та. — Ни в цветах, ни на коробке.
— Может быть, она в коробке? — с надеждой предположила Венеция.
Дороти-Энн взяла подарок.
— О, как красиво! Это одна из тех коробок, что шейкеры[37] делают в Беркшире, — заметила она, поворачивая коробку и начиная развязывать бант.
— Поторопись, детка, — нетерпеливо сказала Венеция. — Я просто умираю от желания увидеть, что там внутри. Да. Это не могут быть драгоценности. Коробка слишком тяжелая, да и не в таких, обычно, преподносят произведения Булгари или Ван Клифа или…
— Как странно, — пробормотала Дороти-Энн. Уголки ее губ едва заметно опустились.
— Что такое, солнышко?
— Да лента! Это и не лента совсем, а красный шелковый галстук!
— Галстук?! Ох, детка! — негритянка расхохоталась. — Ничего себе! Выглядит так, как будто ты-знаешь-кто посылает тебе не-слишком-величественное послание.
— Венеция! — Дороти-Энн сурово округлила глаза. — Прекрати, пожалуйста! — Она уже развязала галстук и открыла крышку коробки. — Посмотрите! — Хозяйка кабинета продемонстрировала коробку всем присутствующим. В ней оказалось печенье. Маленькое, круглое золотисто-коричневое. В центре каждого красовалась вишенка.
— Печенье? — фыркнула Венеция. — Должна заметить, что я крайне разочарована. Да. Что это за мужчина, если он посылает женщине печенье? Правда! Ведь это калории. Вот что это такое.
Дороти-Энн засмеялась.
— Да ладно тебе. Давай, возьми штучку.
Негритянка нагнулась над коробкой.
— Выглядит очень соблазнительно. — Ее тонкие ноздри раздулись. — И должна признать, что запах просто восхитительный, — добавила она. — Но покачала головой. — У меня очень строгая диета.
— Ну и оставайся со своей диетой, — Дороти-Энн предложила печенье Сесилии. — Возьмите штучку.
— Что ж, — Сесилия на минуту замялась. — Я тоже на диете, но она совсем не такая строгая. Почему бы и нет? Одно мне никак не повредит. Верно?
Ее рука нырнула в коробку, выудила печенье, и секретарша сразу же откусила кусочек.
— Ммм! Очень вкусно!
— Арни? — Дороти-Энн повернулась к адвокату.
Тот потянулся и взял пару штук.
В эту секунду зазвонил личный телефон Дороти-Энн. Она сунула коробку в руки Арни, торопливо подошла к столу и сняла трубку после четвертого звонка.
— Алло? — задыхаясь, ответила она.
— Я тебе помешал? — спросил знакомый голос.
— Хант! — в голосе Дороти-Энн звучало подлинное удовольствие. — Цветы и печенье только что принесли. Должна заметить, что на этот раз ты превзошел самого себя. Я никогда не видела столько цветов!
— Цветы? Печенье? О чем ты говоришь? — спокойно поинтересовался Уинслоу.
Дороти-Энн нахмурилась.
— Что ты имеешь в виду?
— Я не посылал тебе ни цветов, ни печенья. Но ты так об этом говоришь, что мне жаль, что я этого не сделал…
— Да… Но если не ты, то кто же?..
Дороти-Энн хмуро рассматривала внушительных размеров букет. Сесилия уже доела печенье и стряхивала крошки с юбки. Арни стоял посреди кабинета, в одной руке коробка, а другой он пытался разделить два печенья, чтобы съесть их по очереди. И высокая фигура Венеции, почти такого же роста, что и цветы. Она снимала остатки целлофана с аранжировки. Все трое создавали настоящую живую картину благополучия.
— Мне не хотелось тебя тревожить, но я звоню, чтобы узнать, слушала ли ты новости, — продолжал Хант.
— Ах, да, ураган, — со скучной обреченностью вспомнила Дороти-Энн. — Я сыта этим ураганом по горло.
— Я говорю не об урагане.
— Тогда о каких же новостях ты толкуешь?
— Я получаю главные нью-йоркские газеты. Разумеется, на день позже, и мне не всегда удается их читать. Но я все же стараюсь быть в курсе событий…
— Да? И что?
— Я как раз взял стопку, чтобы выбросить. Ты же знаешь, как газеты накапливаются. И кое-что мне бросилось в глаза на первой полосе «Нью-Йорк пост». Это был субботний выпуск.
— В тот день ты вернулся в Калифорнию, — прошептала Дороти-Энн.
— Правильно. Заголовок гласил «Убийство на Би-вэй». Огромными буквами.
Дороти-Энн не выдержала и рассмеялась.
— Хант! В этом городе одно, а то и два, и три или больше убийств происходят каждый божий день!
— Но не в субботу вечером двадцать восьмого июня, — возразил он. — И не в том же квартале, где находится театр Лант-Фонтейн.
— Это случилось в том самом квартале, где были мы?
— Совершенно верно. И не только в том же самом квартале, но и на той же стороне улицы.
— Я понимаю, что ты хочешь сказать. Мы могли пройти совсем рядом с телом… Такое совпадение.
— Нет! Ты не понимаешь, что я хочу сказать! — в голосе Ханта послышалось отчаяние и нетерпение. — Дорогая, ради Бога, прошу тебя, выслушай меня!
— Я слушаю.
— Убитая женщина была одета в красный дождевик! В красный дождевик с красным капором!
Дороти-Энн похолодела, по телу пробежала дрожь.
Неужели кто-то принял эту женщину за меня?
На мгновение ее пронзило острое чувство опасности. События вырывались из-под контроля. Ее рука задрожала, трубка билась об ухо.
А Хант продолжал:
— По описанию ваши плащи похожи, как две капли воды.
Дороти-Энн подавила чувство неминуемой опасности.
«Как смешно! — подумала она. — Я не должна перегибать палку. Если я позволю какому-то газетному заголовку пугать меня, тогда спокойной ночи, сестра! У меня и так полно проблем, зачем выискивать новые?»
— Хант, я просто завязла по шею с этим ураганом, и мне надо отпустить Арни с контрактами по продаже «ФЛЭШ». Мы не могли бы поговорить позже?
— Дороти-Энн, прошу тебя! Обещай мне, что будешь осторожна!
— Хорошо. И прекрати так волноваться из-за…
Дороти-Энн остановилась на полуслове, вдруг осознав, что в ее кабинете разворачивается драма. Что-то ужасно разладилось в живой картине.
Секретарша наклонилась вперед и попыталась встать. Но Сесилия, быстрая Сесилия, энергичная, злая, здравомыслящая Сесилия, встать не смогла. Нахмурилась. Вид у нее был очень смущенный. Что-то произнесла, и Венеция с Арни обменялись полными ужаса взглядами.
Потом Сесилия повернула голову и посмотрела на своего босса огромными, испуганными глазами.
— Дороти-Энн? — взывал из трубки голос Ханта. — Дорогая, ты меня слышишь?
Но она его не слушала. Трубка выскользнула из ее пальцев. Она не успела еще упасть на пол, а молодая женщина уже бежала к Сесилии:
— Не-ет! — закричала она. — Господи, не-ет!
— Помогите мне, — простонала Сесилия. — Я не могу встать! Ноги не слушаются!
— Звони 911! — рявкнула Дороти-Энн, обращаясь к Венеции.
Венеция застыла на месте.
— Звони!
Негритянка сбросила с себя оцепенение и рванулась к ближайшему телефону. Рука Дороти-Энн взлетела, она вырвала коробку из рук Арни. Кленовая коробка и печенье полетели в разные стороны.
— Какого че… — начал Арни.
— Не ешьте печенье!
Начиная понимать, что происходит, Арни уставился на два печенья, что держал в руке. Потом отшвырнул их, словно ядовитых змей.
— Я… Я… парализована, — прошептала Сесилия. Она покрылась каплями пота, ей стало трудно дышать.
Дороти-Энн упала на колени рядом с креслом, в котором сидела ее верная секретарша, и взяла женщину за руку:
— Скорая уже едет, — говорила она. — С вами все будет в порядке.
Сесилия пыталась сфокусировать взгляд на лице Дороти-Энн, но все расплывалось у нее перед глазами. Она потрясла головой и постаралась вдохнуть побольше воздуха.
— Нет. Я умираю.
— Вы не умрете! — с нажимом произнесла Дороти-Энн, но сама понимала, что лжет. Слезы покатились у нее по щекам. — Я не позволю вам умереть, Сесилия! Вы должны держаться! Черт побери, оставайтесь с нами! Помощь уже близко!
Миссис Роузен тяжело дышала, она опустила голову на спинку кресла. Ее губы скривились от мучительного усилия, когда она снова заговорила:
