Кристин Риммер - Полуночный ковбой и его невеста
Ее тело выгнулось дугой, и она непроизвольно выдохнула его имя. Когда он осторожно прикусил зубами ее бархатистую кожу, Адору пронзила дрожь.
Захватив мочку ее уха, Джед пробормотал дразнящим шепотом:
- Только не забудь свои клипсы. В его раскрытой ладони лежали два маленьких сердечка.
- Большое тебе спасибо.
Адора собралась с силами, выбралась из объятий Джеда и нацепила клипсы. Разгладив складки на юбке, она откинула назад мокрые волосы. И повернулась к нему лицом.
- Все. Мне пора.
- Адора...
Его глаза сверкнули, и Адора узнала этот взгляд. Ее тело вспомнило его завораживающее действие. Оно таяло под этим взглядом, таяло и содрогалось под раскаленными потоками желания.
- Джед, мне нужно идти.
На нем были джинсы и больше ничего. Капельки воды блестели на его обнаженном торсе.
- Джед, я серьезно. Отпусти меня. Скоро проснется Тиффани, и будет нехорошо, если...
- Скажи это.
- Джед...
- Скажи последний раз. И я отпущу тебя. Ненадолго.
- Я...
- Медленно, Адора. Медленно и нежно.
- Я.., люблю.., тебя... Джед. Он улыбнулся.
- Теперь беги.
Когда Адора выскользнула за дверь, до нее донесся его смех.
Дома ее поджидало записанное на автоответчик послание матери. Лотти сообщала, что приедет на свадьбу вместе с Бобом. Они отправятся в путь на машине, переночуют в Лас-Вегасе и будут в городе в среду.
- Ты не против, дорогая, если мы остановимся у тебя? - вопрошал какой-то чересчур любезный голос матери. - Ведь я должна быть рядом, чтобы помочь тебе с приготовлениями. Пожалуйста, перезвони мне как можно скорее.
Лотти и Боб просыпались рано, поэтому Адора немедленно набрала их номер.
- Дорогая, где ты была ночью? - вежливо поинтересовалась Лотти.
Адора уклонилась от прямого ответа.
- Привет, мамочка. Просто я совсем закрутилась с делами и забыла проверить сообщения. Сейчас мне нужно спешить, я должна приготовить Тиффани завтрак, но я звоню, чтобы сказать: я счастлива, что вы с Бобом решили приехать. Конечно, вы можете остановиться у меня.
- Что ж, - чопорно сказала Лотти, - замечательно.
Адора еще раз прощебетала, как она счастлива, и вежливо, но твердо попрощалась с матерью.
В доме на Черч-стрит Адора приготовила тосты и омлет. За завтраком всякий раз, когда Джед посматривал на нее, у Адоры перехватывало дыхание. Она вспоминала о проведенной с ним ночи и краснела.
- Ребята, что это с вами? - подозрительно спросила Тиффани, переводя взгляд с Адоры на Джеда и обратно.
Джед ухмыльнулся:
- С нами все отлично.
Адора кивнула с заговорщицким видом:
- Просто замечательно.
По понедельникам в парикмахерской было обычно немного народу, но сегодня все изменилось. Приходили постоянные клиентки, а помощницы у Адоры теперь не было, поэтому она трудилась до четырех почти без отдыха.
Хотя минувшая ночь была для нее бессонной, многие отметили, что она прекрасно выглядит. Адора просто светилась от счастья и напевала что-то себе под нос. В городе уже было известно о ее предстоящей свадьбе, и Адора с улыбкой принимала поздравления.
Вместе с Тиффани они вернулись в дом приготовить ужин. Вскоре приехал с работы Джед. Когда с улицы донесся рокот его мотоцикла, Адора возилась у раковины.
Она замерла в ожидании. Гулко стучало сердце. По всему телу разлилась приятная слабость.
Краешком глаза она увидела, как отворилась дверь и вошел Джед. Адора отвернулась к раковине и принялась усердно - слишком усердно - мыть листья салата, с замиранием сердца слушая приближающиеся звуки его шагов.
И вот он рядом... Сильные руки обвили ее талию, привлекли к мускулистому телу. Она чувствовала его запах, запах пыли и кожи, запах настоящего мужчины. Она ощущала его присутствие повсюду: вокруг и внутри себя.
- Джед...
Ленивым движением он убрал шелковистый локон с ее щеки.
- Привет.
Слово поцелуем запечатлелось на ее щеке.
- О, ребята... - В дверях неожиданно появилась Тиффани. Вид у нее был смущенный.
Джед рассмеялся и отпустил Адору, которая немедленно занялась салатом, в пятый раз промывая один и тот же лист.
Они старались вести себя осторожно. Хотя их предстоящая свадьба приводила Тиффани в восторг, ей, еще ребенку, было совсем не обязательно знать о тайной, интимной стороне их отношений. Поэтому Адора и Джед терпеливо дожидались, когда Тиффани отправится спать, и лишь тогда прикасались друг к другу.
И жадно восполняли упущенное.
Две следующие ночи Адора провела в объятиях своего возлюбленного. Для сна времени оставалось не больше часа, но по утрам, когда с первыми лучами солнца она торопилась домой, ее переполняла необыкновенная легкость.
Приготовив Тиффани завтрак, она открывала парикмахерскую и ощущала такой прилив энергии, что, казалось, была готова подстричь, накрутить и причесать все население Ред-Дог-Сити.
Адора работала, готовила обеды, присматривала за двумя домами и успевала выкраивать время на свадебные приготовления. Вместе с Джедом она съездила в Квинси и взяла разрешение на брак. Она заказала свадебные букеты и переделала кучу мелких дел. И между тем была полна энергии для новых свершений.
Она черпала силы в удивительных ночах, подаренных ей Джедом. Он занимался любовью с такой неиссякаемой страстью, словно никак не мог ею насытиться, а в перерывах между ласками разговаривал с Адорой столь легко и непринужденно, будто они были лучшими друзьями.
Он рассказал, как получил свое прозвище:
- Из-за моих длинных черных волос.
- Только поэтому? Он рассмеялся.
- Еще из-за одной старой песни братьев Олменов. Я ставил ее на всех музыкальных автоматах во всех придорожных барах, которые попадались мне на пути. И, конечно, из-за своей фамилии.
Поборов стеснение, Адора отважилась спросить его о татуировке.
- Когда ты сделал ее?
- Четырнадцать лет назад. В день, когда мне исполнилось восемнадцать.
- Зачем?
- Захотелось. "Харлей" - символ свободы, а свобода и мотоцикл - все, что тогда у меня было. Для меня на дороге существует только "Харлей", и, пожалуй, будет существовать всегда. Рокот его мотора невозможно спутать ни с чем, ведь "Харлей" - воплощение настоящей Америки. Он огромный и мощный, суровый и громкий. Он оказывает влияние на своего хозяина. В нем заключается свобода, а для многих парней нет ничего дороже свободы.
Адора лежала, свернувшись калачиком, у него под боком и слушала.
- Только не принимай мои слова буквально, - усмехнулся он. - Жизнь большинства ребят, которые носятся на мотоциклах и одеты в кожаные куртки, далеко не всегда полна опасностей и приключений. Романтика отошла в прошлое. Половина из них садятся в седло мотоцикла только в выходные, а в остальные дни работают, как и все. У многих есть деньги. Ты такая наивная...
Он привлек ее ближе, и она с готовностью прижалась к нему. Их губы почти соприкасались.
- Поцелуй меня, - попросил Джед. Адора не раздумывая склонилась над его губами.
Поцелуй был долгим и сладким. Адора растворилась в нем, забыв обо всем на свете.
Джед не был мужчиной ее мечты. Их отношения трудно было назвать настоящей любовью.
Но Адоре было хорошо с ним. Очень, очень хорошо. И следующим утром она проснулась в полной уверенности, что все складывается отлично. Даже увидев неожиданно Дону Ледлоу, Адора не стала беспокоиться. Джед сказал, теперь Дона для него ничего не значит, и Адора верила его словам. Поэтому ее прекрасное настроение не испортилось.
Пока в два часа дня не приехала ее мать.
Глава 7
Когда прибыли Лотти и Боб, Адора была в парикмахерской одна. Тиффани ушла в гости к подружке, а последняя записанная на сегодня клиентка отложила визит. Адора подошла к окну задернуть шторы и заметила "кадиллак" Боба.
Все в ней непроизвольно сжалось. Появилось какое-то неприятное предчувствие. Адора попыталась внушить себе, что в тридцать пять лет пора перестать бояться матери, но безрезультатно.
Страх не проходил.
Она заперла двери парикмахерской и выключила свет. Потом постаралась успокоиться, несколько раз глубоко вздохнув, в который раз пообещала себе не обращать внимания на слова матери и вышла навстречу гостям.
- Адора! Дорогая... - Лотти раскрыла объятия.
Когда охи и ахи закончились, Адора посмотрела в зеленые глаза матери, так похожие на ее собственные, и поняла, что Лотти видит в ней свое отражение двадцатилетней давности.
Помимо глаз Адора унаследовала от матери и другие черты: лицо в форме сердечка и полные губы. Люди считали ее мать красавицей. А ты - просто вылитая она, прибавляли они.
Адора хотела бы считать это комплиментом, но ей было невыносимо, что в ней находят сходство с матерью. Она любила мать, но совершенно определенно не желала быть на нее похожей. Ей хотелось быть личностью - неповторимой личностью, со своими достоинствами и недостатками.
Лотти внимательно посмотрела на дочь:
