Бетти Бити - Кентская красавица
Он вздохнул, искривив улыбкой губы. Потом ласково погладил мою руку. Голос его был грустным. Потом он прошептал, как будто просил прощения:
— Бедная Шарлотта! Я боюсь, что это не так.
Это был конец. Ответ не мог быть более реальным.
Глава 6
— Конечно, Большой Билл, одно только его имя могло остановить в тот вечер этих молодчиков. — Джейсон тонко улыбнулся. — Потому что в моем понимании это именно он усадил их в первом ряду.
— Хорошо, но это меня не касается, — ответила я колко.
— Почему тогда он не позвонил в полицию?
— Потому что к тому времени, как старый Гримли добрался бы сюда, от зала ничего бы не осталось. И от сцены тоже. — Я сдерживала желание сказать, что он сам подлил масла в огонь. — Кроме того, Билл относится к людям, которые…
— Которые что?
— Сами выносят решение и принимают меры.
— Лояльность всегда была одним из твоих качеств, — заметил Джейсон. — Но я знаю, что все это его рук дело. Он рассчитывал и на меня.
— Элоиза?
— Настоящий воздыхатель. — Джейсон засмеялся.
— Извини, но я нахожу, что на это трудно рассчитывать, — сказала я натянуто. Я хотела напомнить ему, что Элоиза известна своей лживостью. Я надеялась, что смогу также уйти подальше от Джейсона, но мы были обязаны вместе стоять в этом средневековом зале, всегда готовые показать и рассказать об окружающих нас вещах всем желающим. С того времени, как сэр Беркли открыл свое имение для посещения, он также завел обычай приглашать в гости жителей деревни, как в эту субботу перед первым воскресеньем сезона — днем официального открытия. И то, что один член семьи и один представитель персонала поместья выступали в качестве хозяина и хозяйки в дни открытых дверей, тоже было одним из обычаев сэра Беркли.
Сэр Беркли должен был сам присутствовать непосредственно завтра, а Элоиза — в среду.
— Я соглашусь с тобой, конечно, — шептал Джейсон, — что правдивость не главное качество Элоизы.
Я не стала соглашаться или разубеждать его.
— А где она сейчас?
— Где-то в округе, в бегах. Потому что дядюшка не захотел увеличивать ей содержание.
Я поправила стопку брошюр на полированном дубовом столе. Стрелки мелодично тикавших больших старинных часов показали, что уже почти два. Входные двери распахнулись, бледное апрельское солнце ворвалось внутрь, и лучи его побежали по деревянным колоннам и высоким стенам Иннер-Бейли и скользнули по круглым камням во дворе. За открытой галереей мерцала под солнцем вода заполненного рва. Зал благоухал консервантом для дерева, полировочным воском и огромными букетами жасмина, вставленного в тяжелые медные вазы.
— Представляешь, — сказал Джейсон, сверяя свои часы, — он не желает увеличивать и мое тоже, черт бы его побрал.
— Прямо сердце кровью обливается.
— Лгунья! Ты можешь помочь мне немного, если захочешь. Ах, кстати о крови, кто это повредил лицо и руку нашей бедной девочке?
— Мне уже лучше, спасибо. — Я остановилась, затаив дыхание. — Это тоже Элоиза рассказала тебе?
— Кто же еще? — Он изучал глазами меня с каким-то намеком. — Кто же может сделать, чтобы раны заживали так легко и быстро, а, Шарлотта?
Я почувствовала, что мои щеки зарделись как огонь.
— Что ты имеешь в виду, Джейсон?
— Что я имею в виду? Посмотри сама, кажется, там тебя ранил медведь, а не бутылка из-под колы. Ах! — Он привстал на цыпочки с притворным интересом. — Мы не можем продолжать наш разговор. — Он вытащил руки из карманов своего безупречного твидового пиджака. — Кажется, к нам пожаловал первый гость. О нет, это твой друг из прессы. Сэр, — он пожал руку Робина с насмешливой теплотой, — добро пожаловать в наш смиренный и покорный дом. Какой сюрприз! Могу ли я предположить по вашему присутствию здесь, что мы в скором времени опять украсим собой колонку новостей на первой странице?
Робин ответил кратко:
— Думаю, что мы и так уже достаточно хорошо осветили события.
— «Деревенский холл», «Вандалы»… Лично я предпочитаю «Похищение Кентской Девы».
Он устало обнял меня, но я сбросила его руку.
— Привет, Шарлотта. — Робин улыбнулся мне. — Ты, должно быть, устала от всего этого, не правда ли?
Он медленно шел мимо бережно разложенных экспонатов, листовок и брошюр, не обращая на них никакого внимания.
— Ах, она уже получила компенсацию, — ответил Джейсон довольно агрессивно. — Она получила настоящий пинок.
— Еще нет новостей о том, кто устроил побоище? — спросил Робин.
— Вы шутите, дорогой мой, это были вы. Используйте менее выразительные заголовки.
Робин подмигнул мне с дружеской иронией и никак не отреагировал на замечание Джейсона. Это был единственный способ поддерживать беседу с Джейсоном, хотя я так и не научилась этому. Но под всеми его саркастическими, язвительными и снисходительными замечаниями я всегда чувствовала присутствие другого Джейсона — более уязвимого и намного более симпатичного, не такого, как сейчас.
— Я предполагаю, — сказал Робин, обращаясь ко мне, — написать пару столбцов для передовой. Будем продолжать нашу игру и поддерживать тему.
— И конечно, будем навещать Шарлотту все это время.
— Естественно, я не думаю, что это лучший способ провести субботний день.
— И все-таки это прекрасная бесплатная реклама для дяди. Она, естественно, делает это, потому что он попросил ее.
Робин вопросительно посмотрел на меня.
— Они сейчас придут сюда, — сказал Джейсон. — Благослови Господи их маленькие сельские сердца! Первая группа наивных жителей Пенфорда как раз переходит подъемный мост. Представляешь, Гиллеспи, как девочки растут из года в год? Все детство проходит от одного открытого сезона до следующего. Внучки Криспа, Шарлотта?
— Двойняшки?
— Да.
— Разве в прошлом году у них не было лошадиных хвостов и железок на зубах?
— Думаю, да.
— Тогда благословим всех дантистов! — воскликнул Джейсон. — Прекрасные девочки, просто прелесть. С прекрасными друзьями тоже, кажется. Скажу тебе, Шарлотта, что я возьму на себя всех свободных представительниц прекрасного пола. Крисп не может ходить по ступенькам с такими хромыми ногами. Ты возьмешь на себя всех мужчин. Семьи — тоже твои.
— Как ты справляешься с ним? — тихо спросил Робин.
— Ах, он намного лучше, чем хочет казаться. Возможно, я чего-то не понимаю. — Я была действительно рада, что Джейсон приготовился выполнять свою дневную работу.
Но в последующие пять минут я все поняла. Третья группа жителей пересекала подъемный мост — одни мужчины. Некоторые были высокими и загорелыми от постоянной работы под нещадно палящими солнечными лучами. Они осматривали внутреннюю галерею и скрывались в древней тени зала. Их присутствие заставляло меня немного нервничать.
До тех пор, пока я не заметила высокую фигуру Билла, уверенно шагающую позади.
Группа, которой я сегодня показывала поместье, состояла из рабочих нефтяной компании, отставного учителя, недавно приехавшего и поселившегося в коттедже «Фэтч», отставного гвардейца бригадира Криспа, работающего садовником, и двух учеников кузнеца. Я помню точно состав группы. И причина такой памяти была абсолютно ясна. Хотя я поняла это намного позже.
— Видишь ли, Шарлотта, — сказал Билл, приближаясь к группе, — я подумал, что ты должна чувствовать себя одинокой среди нас, и мы, в свою очередь, твои единственные гости.
— Действительно? — ответила я холодно. Сейчас я дважды подумала и дважды ошиблась. Никогда я не допустила бы этого в третий раз. Тогда, на пастбище, ничего не было. Билл Напьер просто надеялся выработать у себя и своих рабочих хорошее отношение к деревне.
Я отошла от него и подозвала группу к себе.
— Это, — сказала я, обходя по кругу зал с хорами, — и темницы внизу, под нами, — самая ранняя и древняя часть усадьбы. Таким образом, вы можете видеть, что аркообразный вход и центральная крыша построены в нормандские времена…
Билл дождался, когда я закончу.
— Да, действительно. Мы живем в Пенфорде. Мы работаем здесь. Таким образом, мы — часть деревни. Ни много, ни мало, — он обратился к членам группы, — последние из них. — И со знаменитым здравым смыслом Напьера добавил: — Я думаю, мои парни и я хорошо видим то, о чем ты так заботишься.
Я указала на картины кисти Гольбейна на дальней стене и портреты выдающихся предков.
Потом повернулась к Биллу:
— Все, — прошептала я в ответ, — все это, надеюсь, будет приятно тебе.
— Ты также восхищаетесь всем, что делает тебе приятно? — сказал он хрипло, как бы нанося мне легкий, но чувствительный удар.
Я нахмурила брови и хорошо поставленным голосом гида произнесла:
— А сейчас, джентльмены, стоит немного пригнуть ваши головы. Вход в темницу очень низкий. Узников заковывали и связывали, прежде чем сбросить сквозь узкие отверстия.
