Тереза Крейн - Райский уголок
Когда Дафни, вежливо улыбаясь, пожимала руку гостя перед парадной дверью, ей пришло в голову, что заинтересованным сторонам удалось ловко обойти все условности и не теряя времени приступить к торгу на породистую лошадь. Немного озадачивало и то, что она до сих пор не знала, как ей относиться к происходящему. Она размышляла об этом, пока следила, как убирают со стола, и когда помогала отцу, устраивая его отдыхать, несмотря на возражения.
Сам Тоби не мог бы чувствовать себя лучше, чем сейчас. Он насвистывал всю дорогу, пока добирался по шумным улицам Айлингтона до своей скромной квартирки неподалеку от Кенсингтона, которую он приобрел, взяв в банке рискованно большой кредит. Амос Андерскор и его столь привлекательные магазины, можно сказать, были в кармане. То, что нагрузкой к этому замечательному приобретению является Дафни, не беспокоило его с того момента, как они познакомились. Дочь Андерскора показалась ему умной и практичной. Совершенно ясно, что она не питает никаких иллюзий, оценивая ситуацию. Это сделка. И сделка удачная настолько, что, можно надеяться, устроит их обоих. Ему нравился ее низкий, мягкий голос, ее ум. Нравились вспышки едкого юмора, иногда прорывавшиеся у нее. Конечно, ее манера держаться несколько смущала его; все-таки женщина с такими деньгами и столь неудачной внешностью в свои тридцать лет могла бы выработать какой-нибудь иной стиль поведения. Но к подобным вещам нужно было относиться философски. Если бы она была красива, или хотя бы немного более привлекательна, то не была бы до сих пор на выданье, и Амос Андерскор еще миллион лет не думал бы о Тоби Смите Безродном как о своем зяте.
Вернувшись в свое уютное логово, он резким движением открыл пачку сигарет, закурил и потянулся к телефону. Гудки в трубке раздавались очень долго, наконец ему ответил чей-то высокий и протяжный голос.
— Да-а-а.
Тоби в замешательстве помедлил с ответом:
— Алло, позовите, пожалуйста, Рейчел Пэттен.
— Боюсь, что не смогу, старина. Она слиняла куда-то в глубинку. Норфолк, или Суффолк, или еще какая-то подобная дыра. Наверное, опять в кого-то влюбилась.
— Может, она в Брекон Холле?
— Да, приятель, наверное, где-то там. — Голос сделался немного более приветливым. — Скажите, а я не могу вам чем-нибудь помочь?
— Нет-нет, спасибо. Мне нужна Рейчел. Попробую найти ее в Холле.
Тоби нажал на рычажок и, набрав номер, стал ожидать ответа телефонистки.
Телефон в Брекон Холле не отвечал еще дольше, чем в квартире Рейчел. Наконец послышался голос Паркса, даже на таком расстоянии преисполненный достоинства. Тоби улыбнулся. Ни для кого не было секретом, что Паркс терпеть не мог разговаривать по телефону.
— Алло, Паркс. Это Тоби Смит.
— Добрый день, сэр.
— Я хотел бы знать, у вас остановилась Рейчел Пэттен?
— Да, сэр. Вы хотите поговорить ней?
— Если можно.
Несколько минут спустя в трубке послышался звонкий и ясный голос Рейчел.
— Да?
— Рейчел, эго Тоби. Можно с тобой поговорить?
В ответ последовало короткое язвительное молчание. Затем прозвучало:
— Все в порядке, спасибо… — С деланным восторгом Рейчел пустилась перечислять: — Погода прекрасная, дует легкий бриз, сияет солнце. А ты как?
— У меня к тебе просьба. Нельзя ли через твоих таинственных приятелей достать приличные места в Опере на следующую пятницу? Лучше всего ложу.
Тоби услышал легкое постукивание. Зная все ее привычки, он легко представил, как она стоит там в раздумье и барабанит ногтями по трубке.
— Рейчел? Дорогая, что скажешь? Это очень важно.
Рейчел смягчилась.
— Секунду. Где-то у меня был номер. А, вот он. — Она прочитала номер «Ковент Гардена». — Спроси Жака. Сошлись на меня. Думаю, он не откажет. — Со смешком она добавила: — Он в самом деле серьезно мне обязан.
— Спасибо. Ты настоящий друг. А что ты опять делаешь в Бреконе? Я-то думал, ты не любишь провинцию.
— Она имеет свои преимущества, — сухо ответила Рейчел.
— Флип тоже там с тобой? Нельзя ли мне с ней поговорить?
— Ее нет. Она с мальчиками уехала в Дисс. — Голос ее опять зажурчал и заискрился насмешливыми нотками. — А вот Джеймс здесь. Позвать его?
— Нет, спасибо. Я позвоню потом.
— Хорошо. Я ей скажу. Пока.
— Да, Рейчел…
— Что?
— Что за чудище поселилось в твоей квартире?
Похоже, Рейчел сегодня была настроена несколько легкомысленно.
— О, я даже не знаю. Это как бы подружка моей подружки. Где-то ей надо было преклонить свою усталую голову и все такое.
— Это мужская голова или женская? — Тоби был серьезен. — Я говорил с ней, и будь я проклят, если чего-то понял.
Рейчел хихикнула.
— Ну откуда мне знать? Я видела ее, но ничего определенного не могу сказать. Какая тебе разница?
— Ты очень неосторожна. Как-нибудь утром тебя найдут убитой в своей постели.
— Знаю. И что из этого следует? — Послышался щелчок и связь прервалась.
Тоби, встряхнув головой, осмотрел умолкнувшую трубку. Затем пожал плечами, вновь вызвал телефонистку и попросил «Ковент Гарден».
Рейчел с силой опустила трубку на рычажки ни в чем не повинного телефонного аппарата. Когда Паркс позвал ее к телефону, сказав, что звонит Тоби, первой ее мыслью было — зачем она ему понадобилась? Неужели он соскучился по ней? Но нет, этого просто не могло быть.
Она разговаривала с ним из библиотеки. За окнами простирался бесконечный парк; теплый летний ветер шевелил ветви деревьев и кустарников; поверхность озера, покрытая легкой рябью, отсвечивала серебром. Рейчел посмотрела на себя в зеркало. Куда же запропастилась Флип? Она с утра канючила, чтобы Рейчел сегодня подстригла ее, а когда вырвала-таки обещание, быстренько исчезла. После обеда Рейчел ее не видела.
Высокие окна были открыты. Тяжелые занавески трепетали от легкого бриза. Рейчел вышла на террасу, постояла, держа руки в карманах брюк и огладывая холмистый окрестный пейзаж. Неподалеку начиналась равнина Норфолка, простирающаяся с пологими подъемами и спусками вплоть до длинного пустынного побережья. Но здесь, в маленькой долине, где уютно примостился Брекон Холл, очертания были мягче и приятнее для глаза. Покрытые травой и деревьями склоны возвышенностей, которые лишь с натяжкой можно было назвать холмами, удивительно контрастировали с поросшими вереском пустошами и равнинными заливными лугами.
Брекон был в основном охотничьим поместьем, и лесистая местность была предоставлена в распоряжение птиц и прочей живности, однако и сельскому хозяйству в округе уделялось должное внимание. Фермы арендаторов были ухоженными и аккуратными, а деревня, отстроенная заново предыдущим поколением, выглядела весьма живописно. Повсюду росли деревья — березы, вязы, дубы, липы, каштаны, кедры, тополя и склонившиеся над озером и рекой ивы. Большинство из них было посажено около трехсот лет назад людьми, которые знали, что никогда не увидят плоды своих усилий. Такой альтруизм озадачивал Рейчел. Она была не в состоянии вообразить себя тратящей время, усилия и деньги на то, с чего только дети ее детей могут получить дивиденды. Она представила себе, как предки Пейджетов стояли здесь, вглядываясь в окружающую пустыню и рассматривая сырые свежеперевернутые комья земли и крошечные саженцы деревьев, а видели нынешнее великолепие. Неужели среди них не было ни одной Рейчел Пэттен, которая спросила бы — а что получу от этого я? Что ожидает меня сегодня?
Вздернув плечо, она задумчиво потерлась щекой о мягкий шелковый ворот блузки. Ощущение прикосновения шелка к коже вызвало в ее памяти недавнее воспоминание — теплый ветер, дующий в лицо, танцующий по воде яркий свет. Это было вчера. Сегодня все по-другому. В окружавшем ее мире было все, что можно вообразить, и казалось, что всего можно добиться — стоит лишь захотеть. Это была жизнь, и в ней было достаточно времени для любви.
Подняв руку, она взъерошила гриву черных волос; лицо ее вдруг приняло насмешливое выражение. Человек, с которым у нее было свидание два дня назад, не понял логики ее рассуждений. То, что она, убегая в Брекон Холл, ускользает от его упрямых забот, вызывало у него досаду. Она действительно не понимала этого. Почему все они — все, за исключением одного, кто имел возможность справиться с ней, — жаждали привязать ее к себе? Почему они не могли принять тот факт, что прошлого не вернуть и если что-то заканчивается, нужно просто уйти? Рейчел никогда не скрывала, что исповедует этот простой жизненный принцип. И не ее вина, что большинство ее поклонников, получив неожиданную отставку, обижались и называли ее бесчувственной.
Однако куда все-таки запропастилась Филиппа со своей несчастной стрижкой?
Рейчел вышла из дома и пересекла лужайку, примыкающую к озеру. В вышине скользили по небу облака. Солнечный свет, заливавший все вокруг, то и дело сменялся тенью. Огромные деревья шумели, словно что-то тайно нашептывали ветру. Рейчел постояла у кромки воды, наблюдая за утиным семейством, копошившимся в траве. Она вспомнила, как несколько дней тому назад, когда она купалась здесь голой во время ночной грозы и капли дождя секли ее кожу, она заметила мужчину, который, стоя за деревьями, наблюдал за ней. Она внезапно содрогнулась от этого воспоминания — быстро подавленный легкий холод жуткого и чисто физического возбуждения, который, несмотря на знойный день, принес неприятное ощущение мурашек по коже. Конечно, она — и это было в порядке вещей, выпила в тот вечер немало шампанского, но не столько, чтобы точно не помнить, что она делала, и уже явно недостаточно для потери памяти. Она помнила все очень отчетливо. Странно, но каждый раз, думая об этом, она постоянно чувствовала резкую волнующую боль под ложечкой и по коже пробегали мурашки. Это ее раздражало. Просто смешно, тот мужчина — всего лишь слуга, совершенно неотесанный. У него варварская внешность, а манеры еще хуже. С того случая она не видела его неделю, хотя Филиппа все это время болтала о нем, как если бы провела с ним полжизни. Рейчел пришла к заключению, что он старательно ее избегает. Со свойственной ей бескомпромиссной честностью она решила также, что ей не в чем упрекать его. Ее поведение на танцах было ужасно. Избалованная девочка, которая пользовалась преимуществом своего социального положения для одурачивания взрослого человека. Удивительно было, что он не смог обуздать самого себя. Она вспоминала с легкой улыбкой, как приставала к нему, чтобы он потанцевал с ней, на пятьдесят процентов уверенная, что он откажется. Что бы там ни было, но первый шаг сделала она сама.
