Лиза Бингэм - Сладостный вызов
Внутри нее бушевал смерч, она инстинктивно сильнее прижималась к нему. Она стала отвечать на его поцелуи. Как давно она не чувствовала себя женщиной!
Маргарита не думала о том, что он делает с ней, пока не поняла, что лежит на кровати. Боже мой! Что происходит? Это был человек, которого она поклялась ненавидеть, человек, променявший ее на военную славу. Человек, который не чувствует раскаяния в том, что разрушил ее планы на оставшуюся жизнь. Она была права, оставив его тогда.
Маргарита снова попыталась бороться, отталкивая его от себя. Но он был сильнее ее, и намного. По тому, как горели его глаза, было ясно, что он поставил перед собой цель. Брэм собирался овладеть ею сегодня вечером.
— Выбирай, — прошипел он сквозь сжатые зубы. — Сейчас или позже. Но ты будешь моей.
Она даже подумала сдаться. Он сделает ее своею, так или иначе.
Но только не сейчас, Господи, не сейчас.
Он, наверное, прочитал ответ в ее глазах, потому что вдруг отпустил ее. Ее юбки и панталончики помялись, она в одних чулках стояла на полу.
— Неужели ты так меня боишься?
— Да.
Ее честность, казалось, понравилась ему.
— Отвернись.
Она не могла контролировать себя: ее сильно трясло. Потихоньку она повернулась в узком пространстве между ним и кроватью. Он наклонился и поцеловал ее в плечо. Затем она услышала звук вынимаемой из кожи стали. Боковым зрением она заметила, что он достал нож из сапога.
Неужели он собирается убить ее? Здесь? Сейчас? За те преступления, в которых, как он считал, она виновата?
Ее сердце сильно забилось, Маргарита была уверена, что он видел, как пульсирует жилка на ее шее. Но он молчал, ничего не объясняя. Острие ножа коснулось ее спины, уколов ее сквозь складки ее одежды. Затем он уверенно стал разрезать шнуровку, ее платье распахнулось, хотя нижнее белье осталось нетронутым. Она испуганно взвизгнула, прижав к телу корсаж, когда он готов уже был скользнуть на пол.
Брэм отошел от нее.
— Иди и помойся, Маргарита.
Маргарита. А не Маргарет.
Боясь шевельнуться, она стояла на прежнем месте. Через секунду Брэм подтолкнул ее к лохани с водой.
— Иди же.
Маргарита, спотыкаясь, подошла к лохани и остановилась. Так она и стояла в ожидании, когда стихнет звук его шагов. Наступила тишина.
Обернувшись, она посмотрела на Брэма вопросительно. Тот явно понял ее молчаливый вопрос, но не спешил разогнать ее страхи. Вместо этого он сбросил свою куртку, положив ее на кровать. Затем стал расстегивать рубашку.
У нее пересохло во рту, когда постепенно он разделся. Крепкое мужское тело было кое-где покрыто черными волосами и исполосовано шрамами различной длины — белыми и розовыми.
— О, Господи, — вскричала она, и Брэм понял, что она заметила их только теперь.
Брэм посмотрел на нее темными горящими глазами, затем поинтересовался:
— А ты думала, что после войны я остался цел и невредим?
Маргарита словно окаменела. Она не была готова к такому ужасному открытию. Почему она не заметила их тогда, когда он поцеловал ее, в тот момент, когда он предложил ей выбрать из двух зол меньшее?
Он повернулся, попав в полосу света, и солнце осветило его старые раны.
— Ну, Маргарита? Тебя когда-нибудь интересовало, что случилось со мной? Тебе когда-нибудь приходило в голову, что я вернусь к тебе со следами сабельных ударов на спине?
— Мне сказали, что ты погиб, если ты помнишь.
Казалось, это действительно совершенно вылетело у него из головы.
— Ты плакала, когда узнала?..
Маргарита молчала. Как она могла объяснить эмоции, захлестнувшие ее в тот день? Боль, горечь, скорбь и, наконец, ужас от того, что он так и не узнал ту тайну, которую она хранила. Он никогда не узнает, что она родила сына. Впрочем, так, наверное, было бы лучше. Намного.
— Думаю, теперь тебе лучше уйти, — сказала она с достоинством.
— Нет. Мне нужен ответ.
— Я не отвечу тебе. Я собираюсь искупаться, пользуясь твоим замечательным предложением.
— Отлично, — он развалился на кровати.
— Тебе не кажется, что ты должен оставить меня одну?
Он отрицательно покачал головой.
— Я твой муж.
— Я бы хотела помыться в одиночку.
— Твои желания меня не касаются, — его глаза потемнели. — Снимай с себя одежду и помойся, Маргарита.
Она хотела возразить что-то, но благоразумно промолчала. Нетрудно было догадаться, что, судя по его взгляду и по его позе, он не собирается никуда уходить. Ему будет только приятно сорвать с нее остатки одежды и толкнуть ее в воду. Но она не доставит ему такого удовольствия.
Маргарита опустила руки, и ее платье соскользнуло на пол, образовав гору кружева, шелка и атласа. Его нож испортил весь наряд. Он не задел ничего, кроме шнуровки на платье.
Она стояла, затаив дыхание, в полной тишине, пока взгляд Брэма блуждал по ее обнаженным плечам, по ее груди, трепетавшей под тонкой тканью, по ее панталончикам.
Переведя дыхание, Маргарита расстегнула крошечные перламутровые пуговички на корсете и сняла его. Затем скинула панталоны. Когда она выпрямилась, на ней была лишь пара тоненьких панталон, сорочка и малый корсет.
— Ты изменилась, — пробормотал Брэм, обращаясь, скорее, к себе, нежели к ней.
Она не отвечала — Брэм не заметил, что эти изменения ее тела вызваны рождением ребенка. Маргарита расстегнула корсет. Когда ей осталась пара пуговичек, Брэм внезапно потерял самообладание.
Он резко сел, но она остановила его, прежде чем он попытался пересечь комнату.
— Нет, — она сказала мягко, но непримиримо.
Расстегнув последнюю пуговичку, Маргарита сняла корсет, затем развязала панталоны. Шелк бесшумно скользнул с ее тела, оставив ее совершенно обнаженной под взглядом мужа.
Его взгляд был таким пылким, почти любовным.
— Ты так красива. Красивее, чем я себе представлял.
Она осталась стоять неподвижно под его внимательным взором. Наконец, она произнесла:
— Вспомни, Брэм. Ты был тем человеком, кто заставил меня отказаться от моего замужества и вернуться во Францию. Я умоляла тебя поехать со мной.
— Ценой моей чести?
— Разве много чести в том, чтобы сражаться за дело, к которому ты не имеешь никакого отношения? Я осталась верна тому, что считала правильным. Я не предавала, как ты, свои убеждения.
Не сказав больше ни слова, Маргарита повернулась и залезла в воду, чувствуя приятное тепло, расслабляющее ее усталое тело. Она согревалась, но в ее сердце по-прежнему таился холод. Нельзя было простить Брэму, что он променял свою любовь к ней на любовь к войне.
Долгие минуты в комнате стояла тишина. Ей так хотелось знать, о чем думает Брэм, что он чувствует, но она не смела снова столкнуться с ним лицом к лицу в поединке.
Тишина в комнате нарастала, становясь гуще, давя на нее с новой силой. Затем она услышала скрип, стук сапогов Брэма и звук захлопывающейся двери.
Глаза Маргариты закрылись, она приподняла колени и положила на них голову.
Он ушел.
Надолго ли?
Как ему удавалось, будучи далеко, требовать что-то от нее, жить рядом с ней в виде призрака в течение пяти одиноких лет?..
ГЛАВА 6
— Что ты собираешься с ней делать, Брэм?
Голос прозвучал прямо у Брэма за спиной, и он инстинктивно наклонился, чтобы достать из голенища нож. Он стоял, опершись о перила, глядя себе под ноги, крепко сжав зубы, дабы не завыть от тоски. Простой вопрос, заданный Кейси, заставил его понять, что он достаточно измучил себя собственными мыслями.
— Ну? — переспросил Кейси.
— Я собираюсь привезти ее домой в качестве хозяйки, — ответил Брэм человеку, которого считал лучшим другом на протяжении нескольких лет. Высокий, худощавый, даже несколько изможденный, Джим Кейси был его правой рукой.
— А она знает, что осталось от твоего дома?
Брэм сжал кулаки. Вернувшись в Солитьюд в конце войны, чтобы найти Мику, он обнаружил лишь руины, оставшиеся от его дома. Его гнев и боль были так велики, и только один человек смог его убедить поехать дальше.
Джим Кейси.
Он все понял.
Джим просто спас его в тот день, не позволяя ему кататься на лошади, готовый пристрелить любого, кто имел бы наглость надоедать ему.
Черт возьми. Неважно, что Шеффилд подозревал Джима Кейси в предательстве. Брэм в это не верил. И никогда не поверит. Он докажет, что Шеффилд ошибается.
— Судя по всему, она не очень-то рада видеть тебя, — заметил Джим.
— Думаю, ты прав.
— Это тебя удивляет? — Кейси оперся бедром о перила, которые Брэм сжимал так, словно это была шея Маргарет. Нет, не Маргарет. Маргариты.
— Она моя жена, — настойчиво произнес он, наверное, в сотый раз за эту пару дней.
— По мне так она совсем еще девочка, — сказал Джим.
Брэм недоверчиво уставился на Кейси.
