Джудит Гулд - Вторая любовь
— Остальные гости? — удивился Хант, в изумлении подняв брови.
По традиции, воскресные обеды объединяли только троих — Алтею, Глорию и его самого.
— Да, сэр, — подтвердил Уитэмс. — Здесь младшая миссис Уинслоу, губернатор Рэндл и мистер Дракер.
— Понятно, — бесстрастно констатировал Хант, пересекая большой вестибюль.
«Мама призвала на помощь тяжелую артиллерию», — подумал он. Хант даже улыбнулся про себя. Иногда мать и вправду лучше знает, как поступить. Особенно, когда следует склониться перед законом.
Ведь кто лучше опытного адвоката разбирается в законах?
Илай Дракер. Друг семьи. Доверенное лицо. И великолепный адвокат. Он всегда занимался семейными делами, насколько Хант помнил. Он был старшим партнером в компании «Дракер, Мэйсон, Степлтон и Лавлейс», самой могущественной и престижной адвокатской конторе Сан-Франциско. Достаточно было только упомянуть его имя, и это всегда заставляло людей подумать дважды.
Хант хмыкнул про себя. «Бедная Глория, — пожалел он жену. Потом его губы сжались. — Вот уж действительно, бедная Глория!» Если кто и может о себе позаботиться, так это его супруга… В очень скором времени, его бывшая супруга.
Он увидел ее сразу же, как только вошел в гостиную. Младшая миссис Уинслоу стояла возле одного из французских окон, с бокалом в одной руке и сигаретой в другой. Она судорожно затягивалась и пускала дым на улицу. Глория не слышала, как вошел Хант.
Не слышали этого ни Илай Дракер, ни губернатор Рэндл. Они сидели рядышком в позолоченных креслах у горящего камина. Их головы сблизились, в руках широкие толстые стаканы, мужчины что-то обсуждали, понизив голос.
Но приход Ханта не остался совершенно не замеченным. Два пекинеса Алтеи свернулись калачиком на канапе напротив беседующих мужчин. Они разом подняли головы, подозрительно втянули воздух и негромко зарычали. Потом собаки спрыгнули на пол, пронеслись по роскошному ковру и затявкали изо всей мочи, подпрыгивая у ног Ханта.
Мужчины подняли головы.
— Хант, мальчик мой! — сердечно прогудел губернатор, тяжело поднимаясь на ноги и протягивая руку.
— Губернатор, — приветствовал его Хант, обмениваясь рукопожатием с этим крупным человеком. Потом он повернулся к адвокату. — Мистер Дракер, здравствуйте.
— Добрый вечер, Хант, — поздоровался тот. Его рукопожатие оказалось крепким, но равнодушным. — Приятно видеть тебя снова.
За спиной Ханта откашлялся Уитэмс.
— Я могу предложить вам выпить, мистер Уинслоу?
Он развернулся к дворецкому.
— Пожалуйста, Уитэмс. Глоток виски и много, много льда.
Все трое сели, губернатор и адвокат в позолоченные кресла, а Хант на канапе, освобожденное собаками.
— Скажите мне кое-что, господин губернатор, — начал Хант. — Мама пригласила вас сегодня, чтобы заняться политикой выкручивания рук?
Губернатор был искренне ошарашен.
— Вовсе нет! И что это еще за «господин губернатор»? — проворчал Рэндл. — Не стоит быть таким формалистом, Хант. Вам прекрасно известно, что у меня есть имя. Мои знакомые зовут меня Квентином. А друзья называют меня просто Кью.
Хант встретился с ним взглядом.
— А мы друзья? — спокойно поинтересовался он.
Рэндл громко и от души расхохотался.
— Лучше бы нам ими быть, сынок. Вражду мы не потянем. Особенно, учитывая, что мы…
— Что мы что? — раздался с порога звонкий голос Алтеи.
Все мужчины повернулись к ней и встали. Даже Глория выбросила сигарету в открытое окно и быстро подошла к остальным.
Хозяйка дома прошла по ковру навстречу гостям. Она выглядела воплощением совершенства, от искусно уложенных и залитых лаком волос до кончиков отполированных бледно-розовых ногтей и черных лакированных туфель на высоком каблуке. Она надела ярко-красный костюм с крупными черными пуговицами и черную шелковую блузку в белый горошек с отложным воротником. Ее стройные ноги обтягивали ажурные черные чулки. Из украшений она выбрала только простые золотые серьги, крошечные золотые часики и золотой браслет-цепочку. Плюс кольцо с бриллиантом в двадцать карат в форме груши, которого Хант раньше не видел.
Рядом с ней царственно выступала Виолетта, ее любимая собачка, поглядывающая время от времени на Алтею с рабской преданностью. Остальные два пекинеса радостно бросились ей навстречу, изо всех сил виляя шелковистыми хвостами.
Первым Алтея приветствовала губернатора:
— Здравствуй, Кью, — произнесла она и, положив ему на плечи руки, подставила щеку для поцелуя.
— Алтея, ты как всегда отдых для усталых глаз.
— Льстец! — отшутилась хозяйка дома и сосредоточила внимание на старом адвокате.
— Илай, спасибо, что ты пришел. Хотя я и известила тебя в последний момент.
Дракер чмокнул ее в щеку.
— Меня бы не удержали и дикие собаки, — заметил ветеран юриспруденции, бросив взгляд на пушистые комочки. — Даже твои.
— Эти лапочки! — рассмеялась Алтея. — Я надеюсь, что нет!
Она подошла к сыну.
— Хант, дорогой. — Женщина взяла его руки в свои и улыбнулась в ожидании поцелуя.
— Здравствуй, мама, — негромко поздоровался сын.
И наконец настала очередь Глории. Какое-то мгновение женщины смотрели друг на друга — безмолвный поединок характеров.
Глория сломалась первой:
— Здравствуйте, мама, — свирепо проговорила она.
Алтея подставила щеку, но так как поцелуя не последовало, она подняла брови в насмешливом изумлении:
— Как? Поцелуя не будет?
Глория проглотила подступившую желчь. «Как это похоже на Алтею! — гневно подумала она. — Будьте уверены, уж она выставит меня маленькой и глупенькой перед другими!»
Она набрала побольше воздуха, согнулась в поясе и неохотно едва прикоснулась щекой к щеке свекрови.
— Ну что ж, я полагаю, это лучше, чем ничего, — в голосе Алтеи зазвенела сталь, потом она повернулась к остальным и ослепительно улыбнулась мужчинам. — Не присесть ли нам?
Она просунула руку под локоть губернатора Рэндла и повела его к мягкой усыпанной подушками софе прямо напротив камина. Вместо того, чтобы сесть рядом с Хантом на канапе, Глория выбрала позолоченное кресло рядом с Дракером, где раньше сидел губернатор.
Алтея взяла маленький серебряный колокольчик с кофейного столика и позвонила.
— Да, мадам? — раздался голос Уитэмса.
— Будьте добры, принесите нам шампанского, Уитэмс, прошу вас.
— Сию минуту, мадам.
— Шампанское? — Хант вопросительно посмотрел на мать. Что мы празднуем? Я пропустил чей-то день рождения?
— Отнюдь нет, дорогой, — заверила его мать и снова улыбнулась.
Дворецкий вернулся, накрахмаленная белая льняная салфетка аккуратно перекинута через руку. Он принес большой серебряный поднос с ручками и осторожно поставил его на кофейный столик.
На подносе стояло подлинное произведение искусства — серебряное ведерко для охлаждения вина времен Георга III в форме урны. Пышное барокко, украшенное переплетающимися серебряными виноградными листьями, гроздьями винограда, и бараньими головами с двух сторон вместо ручек. В гнездышке из колотого льда стояла бутылка охлажденного «Дом Периньон». Рядом расположились пять великолепных бокалов для шампанского на очень длинных ножках из резного хрусталя не толще бумаги.
Под вопросительными взглядами Ханта, Глории и Илая Алтея улыбнулась еще раз, но заставила их ждать, пока Уитэмс взял бутылку, обернул ее салфеткой и опытной рукой спокойно вынул пробку. Один за другим он наполнил бокалы и протянул их по кругу. Сначала Алтее, потом Глории, затем губернатору. Илай Дракер и Хант оказались последними.
Как только все получили бокалы, Алтея взяла губернатора за руку.
— Мы с господином губернатором Рэндлом собираемся сделать заявление, — ее голос звучал словно колокольчик. — Он решил не баллотироваться на пост губернатора на второй срок.
— Я надеюсь, что господин губернатор отказывается не в мою пользу, — заговорил Хант. — У меня нет никаких намерений баллотироваться на этот пост.
— Нет, дорогой, — заверила его мать. — Это не ради тебя. А ради меня.
— Я не понимаю.
— Через минуту поймешь, — прекрасное лицо Алтеи повернулось ко всем по очереди, словно белоснежная лилия, следующая за солнцем. — Бриллиант на моем пальце, который вы видите, это знак помолвки. Губернатор Рэндл и… — она замолчала на секунду, потом продолжила: — Лучше сказать, Кью и я… Мы решили пожениться.
Странная вещь человеческая реакция. Илай Дракер заморгал, как сова, лишившись на мгновение дара речи. Одна бровь Ханта изумленно взлетела вверх, и он поднял бокал в безмолвном тосте. А Глория, ошеломленная и почти шокированная, почувствовала, как ее пальцы все крепче сжимают ножку бокала, сжимают, сжимают и…
