Лариса Шкатула - Пленница французского маркиза (Книга 1)
Соня не верила в привидения. Но ежели она ошибалась, и они все же существовали, то дедову лабораторию какой-нибудь заблудший призрак вряд ли мог выбрать для своего обитания. Потусторонним силам, как, впрочем, и людям, нужны большие пространства - подземные переходы, фамильные замки, где тот или иной призрак, будучи человеком, погиб насильственной смертью.
Коли Соня в своих рассуждениях права и деда взаправду убили, то появляться он мог бы на месте своей гибели, иными словами, в Летнем дворце императрицы, а никак не в своей потайной каморке.
Так рассуждая и посмеиваясь над собой, Соня готовилась проникнуть в найденную днем комнату. Все-таки ночь набрасывает на все помещения и предметы свой особый покров.
На кухне, вот незадача, она уронила на пол миску, которую кухарка Груша зачем-то оставила на самом краю стола. Княжне показалось, что грохот упавшей плошки немедленно перебудит весь дом, и некоторое время стояла неподвижно, с бьющимся сердцем прислушиваясь, не проснется ли кто-то из домочадцев? Но, кажется, обошлось.
Княжна неслышно скользнула мимо покоев маменьки, мимо покоев брата, из которых доносился его сочный храп. Бедный Разумовский! Если сон его чуток, трудно спать подполковнику рядом с таким храпуном.
Она осторожно открыла дверь кладовки таки заскрипевшую, но закрывать её за собой не стала. Вдруг в дедушкиной лаборатории остался какой-нибудь гомункулус, какого не бывает на свете, и Соне придется удирать от него со всех ног.
С кухни она прихватила и коробок спичек, положила его в карман шлафрока17 - свечки были довольно тяжелыми и их пришлось нести в руке. Одну, зажженную, она поставила на полку и примерилась, как бы поудобнее опереться о нужные камни.
Она уже их нажала, и стенка, как положено, начала отъезжать в сторону, как Соня услышала за спиной насмешливый голос:
- Бог в помощь, Софья Николаевна, чего это вам не спится среди ночи!
От испуга - все-таки она никак не ожидала услышать кого-то - Соня так и осталась лежать грудью на полке, думая, что когда-нибудь у неё от страха разорвется сердце. И почему эти несносные мужчины все время застают её прямо-таки в неприличных позах?
Она сочла за лучшее выпрямиться и повернула к Разумовскому, а это был именно он, рассерженное лицо.
- Вы меня напугали!
- Странно, что вас напугал мой голос - голос обычного человека, в то время как вы собираетесь среди ночи лезть в эту темную дыру и ничуть не боитесь.
- Почему это, не боюсь? Боюсь, да ещё как! - призналась она откровенно.
- Значит, я появился вовремя? Согласитесь, пускаться в такие приключения вдвоем куда лучше, чем одной.
Соня открыла было рот, чтобы сообщить настырному графу, что расхаживать посреди ночи по чужому дому куда более странно, чем ей, здесь живущей, но Леонид поспешно сообщил, глядя в её расширенные от возмущения глаза:
- Я услышал шум и подумал, что в дом забрались воры.
Он для наглядности показал ей большой черный пистолет, который держал в руке и заглянул поверх её плеча.
- Э, да у вас здесь не просто дыра, а какая-то комната. Очень интересно! Значит, вы все же занимаетесь алхимией, а вовсе не историей.
- Ничем таким я не занимаюсь! - сердито выговорила Соня; сегодня ей определенно не везло - то помешала Агриппина, теперь Разумовский. Причем, она никак не могла решить, посвящать его в свои секреты или попытаться прогнать.
- За вашей спиной мне видится вход в тайну, - не думая уходить, мечтательно произнес граф.
Соне почудилась в его словах скрытая издевка, и она почти выкрикнула ему в лицо:
- Это наша семейная тайна!
- Понятное дело, семейная, раз она в вашем доме. Его ведь построил князь Астахов.
- Да, дом построил мой дедушка.
- Софья Николаевна, могу дать честное слово, что доверяя мне свою тайну, вы ничем не рискуете. Я буду нем, как рыба.
- Но я не собиралась ничего вам доверять! - возмутилась девушка.
- Боюсь, у вас нет другого выхода, - безмятежно улыбнулся Разумовский. - Насколько я понимаю, никто из ваших домашних об этой комнате не знает, иначе вы не стали бы забираться в неё глубокой ночью. Значит, вы хотите сохранить это в секрете. Правильно?
Соня тяжело вздохнула. Похоже, от любознательного подполковника избавиться ей не удастся.
- И давно вы это убежище алхимика нашли? - продолжал интересоваться он.
- Только сегодня днем. Я пошла в эту кладовку за куском обоев, покачнулась, и чтобы не упасть, уперлась вот в эти камни.
Соня показала пальцем, на какие.
- Подумать только, - восхитился граф, - каким образом порой человек делает свои открытия.
Соня почти ненавидела его за ерничество, но ничего не могла поделать, как только молчать и бессильно негодовать про себя.
- Сдается мне, в такие двери мужчина должен входить первым, пробормотал между тем Разумовский и, отодвинув Соню в сторону, ловко пролез под полкой, подавай ей руку.
Молодые люди остановились на пороге комнаты, держа каждый по свече, свет которых будто расплавлял уплотненную временем темноту.
- И в самом деле, Софья Николаевна, вы здесь всего второй раз, цокнул языком Разумовский. - Первый раз хватило духу лишь до стола дойти или помешал кто?
- Помешала горничная. Она испугалась, что я слишком долго торчу в нашей маленькой кладовой.
- Тогда понятно, почему вы мне не обрадовались, - нарочито понурился граф, - ну да ничего, надеюсь, со временем я превращусь из докуки в необходимого вам человека. Такой спутник, как я, вам просто необходим. Посмотрите, вы только попробовали сделать что-то втайне от других, как тут же попались.
- Конечно, с вами я бы не попалась! - язвительно буркнула она.
Неужели Разумовский собирается и дальше вмешиваться в Сонины поиски?
Она взглянула на пол комнаты, покрытый толстым слоем пыли. На нем, как на первом снегу, отпечатались следы её домашних туфель.
- Смотрите-ка, да тут и факел имеется! - воскликнул граф, спускаясь по ступенькам вниз и опять подавая руку Соне.
Она опять на руку оперлась, отметив про себя, что её догадка насчет недавнего графского титула, скорей всего, верна. Кисть подполковника вовсе не походила на узкую изящную ладонь её брата, а было широкой, короткопалой и мощной, так что Сонина ладошка попросту в ней утонула.
- Не зажжется, наверное, - бормотал между тем её нечаянный спутник, пытаясь зажечь факел, но тот затрещал и таки зажегся, разбрасывая в стороны капли смолы. - Так-то не в пример веселее будет.
Факел действительно осветил все укромные уголки лаборатории, даже несмотря на отбрасываемую им самим тень. Граф воткнул его в кольцо, где, судя по копоти, тот всегда и висел.
Затем он поставил свечу на стол и довольно потер руки, внимательно разглядывая свободный от пыли четырехугольник, на котором совсем недавно лежала "Алхимия" Фламеля.
- А что вы успели отсюда унести, маленькая исследовательница? спросил он и наклонился к Соне, приподнимая её подбородок. - Не иначе, книгу.
От такой фамильярности княжна застыла на месте, глядя на графа изумленными глазами. Он отдернул руку, будто ожегся.
- Простите, Софья Николаевна, к сожалению, мои манеры оставляют желать лучшего. Недаром Натали всегда говорит...
- Кто такая Натали?
- Моя сестра. Так вот, она считает меня дикарем и говорит, что из-за таких, как я, русских называют медведями. А я всего лишь солдат...
- Это вас не оправдывает.
- Согласен. Но есть одно обстоятельство, которое могло бы, наверное, смягчить вынесенный вами приговор.
- Какое? - строго спросила Соня.
- Вы мне нравитесь.
Она, только что смотревшая на графа строго и холодно, вспыхнула и отвела взгляд.
- Вы, подполковник, просто варвар какой-то, - тихо сказала она. - В первый раз видите женщину и позволяете себе такие вольности.
- Я вас обидел? - непритворно изумился Разумовский. - Вы не верите в любовь с первого взгляда или я вам настолько неприятен?
- Для меня гораздо важнее, Леонид Кириллович, что вы несвободны.
- Вот как? Вы знаете и это?
- Моя маменька достаточно осведомлена о событиях в свете и порой ставит в известность меня. Нынче, выходит, кстати.
- Иными словами, вы считаете, что любовь настолько подвластна разуму, что тот может решать за нее, когда можно человеку влюбляться, а когда нельзя?
- Нет, я считаю, что ежели такое происходит, разум всего лишь должен заставить человека о том промолчать.
- Вы удивительно разумная девица!
- По крайней мере, стараюсь таковой быть!
Они стояли, ещё не успев отойти от ступенек, ведущих в лабораторию, и препирались.
- В одном вы правы, затеянный мною разговор не ко времени, - согласно кивнул граф. - Простите меня, Софья Николаевна, за чересчур смелые слова. Отныне я запираю свои уста на замок.
Весь облик графа говорил о раскаянии, но Соня, глядя в его искрящиеся насмешливостью глаза, в том весьма усомнилась.
А он между тем подошел к большой выемке в стене, и выступом, похожим на свод русской печи, от которого шел в потолок выложенный камнем дымоход, и заглянул в нее.
