Фред Стюарт - Титан
Честер стал бледным как смерть.
— Пойдем отсюда, — сказал Ник. Он первым повернулся и вышел из комнаты.
— Ты тут всех растрогал, — сказала Сильвия своему бывшему мужу. — Но не мечтай, чтобы я привела к тебе Артура во второй раз. Я познакомила вас лишь для того, чтобы ты увидел, какой это хороший и симпатичный мальчик. Но, клянусь, ты никогда его больше не увидишь.
— Ах ты, сука! — взревел Честер и бросился через всю комнату к ней. Словно бы останавливая продвижение левого крайнего из Гарварда, Хью толкнул Честера, и тот оказался на полу. Он попытался увернуться, но Хью рывком поднял его.
— Это тебе за сестру, — сказал Хью.
С этими словами он настолько сильно ударил Честера кулаком в челюсть, что тот буквально отлетел назад, ударившись спиной об облицовочную каминную доску, украшенную искусной резьбой, которая в свое время принадлежала лондонским Ротшильдам.
После этого Сильвия, Эдвард и Хью спокойно ушли.
Его имя было Пол Аллен, а кличка — Большой Поли. Это был негр ростом шесть футов пять дюймов и весом в двести восемьдесят фунтов. Тридцать лет назад он появился на свет в Гарлеме. У него никогда не было отца, а мать была уборщицей и приносила в свою трехкомнатную, наполненную тараканами конуру каждую неделю шестьдесят долларов, чтобы прокормить шестерых детей.
Впервые он был арестован в возрасте пятнадцати лет за угон машины. Сел на два года. В восемнадцать лет он был осужден к десяти годам за убийство второй степени: во время налета на бакалейную лавку на 10-й авеню он зарезал клерка. Освободившись досрочно в возрасте двадцати четырех лет, он всего через год снова угодил за решетку. На этот раз он оказался в льюисбургской тюрьме. Дело было мелкое — кража чеков «Соушел сикьюрити» из федерального почтового отделения.
Там-то он и познакомился с Честером Хиллом, от которого впервые в жизни узнал о том, что на свете существует Йельский университет. А Честер в свою очередь только после знакомства с Большим Поли впервые побывал в Гарлеме.
В тот день Честер поднимался по пахнувшей мочой лестнице многоквартирного дома на 110-й улице между 1-й и 2-й авеню. Где-то по радио пела Бэсси Смит. На дворе стоял мороз, но отопление здесь не работало уже третий год, и жильцы этого пятиэтажного гранитного дома, построенного в 1896 году, уже и не ждали тепла. Дыхание Честера обращалось в пар.
Дойдя до второго этажа, он постучался в первую же дверь. Через несколько секунд ему открыл сам Большой Поли. На нем были джинсы и грубый свитер. Он улыбнулся.
— О, Честер! Как дела, старичок? — проговорил он, протягивая Хиллу свою здоровенную ручищу.
Честер пожал ему руку и прошел в комнату, которая некогда была симпатичной гостиной квартиры, в которой проживала преуспевающая семья белых американцев. Однако вот уже полвека, как здесь жили не белые, и с тех пор комната обветшала, и теперь уже никакой ремонт не спас бы ее. Вся она была завалена телевизорами, которые Большой Поли где-то украл. Из мебели в комнате были только продавленный диван, деревянный стол и стул.
— Че молчишь-то, кореш? — спросил Большой Поли, запирая за Честером дверь. — Язык проглотил?
— Случилась беда, Большой Поли, — сказал тот. — Я буду вынужден расторгнуть нашу сделку.
— Чего-чего? Расторгнуть? — Он захохотал, тыкая себя пальцем в грудь и изображая тем самым удивление. — О, я знаю, что ты большой юморист, Честер, но только давай не будем шутить над предметом, который дорог моему сердцу.
— Я не шучу. Мне придется расторгнуть нашу сделку. Слишком рискованно. Ник Флеминг прознал про то, что я делаю. Я боюсь, Поли. Я действительно боюсь.
Он снял шляпу, и лампочка, болтавшаяся на длинном проводке под потолком, причудливыми разводами осветила его лицо.
— Ты хочешь сказать, что не хочешь, чтобы я убивал его дочурку? — тихо спросил Большой Поли.
Честер утвердительно кивнул.
— Конечно, я обезумел, когда выдумал все это… Но я так их ненавидел… Всю эту сволочную семейку… Я так их ненавидел! Не знаю. Тогда казалось, что это будет так здорово, а теперь…
Он пожал плечами.
— Ты, так твою мать, — прошипел Большой Ноли, медленно, по-кошачьи, приближаясь к Честеру. — Ты нанял меня для того, чтобы я сделал для тебя работу. Пойми, дерьмо, на те денежки, которые ты обещал заплатить, я расписал уже всю дальнейшую жизнь. Я уже предвкушал, как буду потягивать ромовый пунш на пляже Рио в окружении множества кошечек… А теперь ты хочешь лишить меня всего этого? Если ты надумал свернуть в сторону, я не возражаю, но только давай мне оставшуюся часть от моих ста тысяч!
— Ты можешь удержать за собой аванс…
— Плевал я на твой аванс, Честер! Десять тысяч! Слышишь, ты, дерьмо! Мне нужны все деньги!
— Я не собираюсь платить тебе за то, что ты не сделал. Я повторяю: сделка между нами расторгнута.
— Ах так! — взревел негр. Он схватил первый попавшийся под руку телевизор с экраном в девять дюймов по диагонали и поднял его над головой.
Честер попятился.
— Большой Поли… — начал он, но телевизор уже обрушился ему на грудь. Честер рухнул спиной на груду других телеприемников.
— Всю жизнь я думал о том времени, когда сбудутся мои мечты, и я почти дождался… ревел над Честером черный гигант, отрывая электрический шнур от одного из телевизоров. — А теперь ты, подонок, будешь говорить, что мои мечты не сбудутся? О, ты разозлил меня, Честер! Ты взбесил меня!
— Я заплачу тебе твои сто тысяч! — кричал охваченный ужасом Честер, видя, как к нему приближается негр, натягивая в руках упругий шнур.
— Я не верю тебе, Честер.
— Нет, нет, я заплачу! Верь мне, я заплачу! Я пришлю тебе чек утром…
— Я не верю тебе, Честер. Ты обманул меня один раз, обманешь и другой. — Большой Поли обернул шнур вокруг шеи Честера. Тот закричал и вцепился в шнур обеими руками, но он не мог сравниться по силе с крепышом Большим Поли. Негр с улыбкой медленно затягивал шнур, а Честер отчаянно и безнадежно боролся за лишний глоток воздуха.
Когда стало ясно, что Честер мертв, Большой Поли отпустил его, и труп мягко упал на груду телевизоров. Затем Большой Поли поднял с пола тот телевизор, который он кинул перед этим в Честера, и с размаху обрушил его прямо на лицо своей жертвы… Осколки битого кинескопа превратили лицо одного из первых красавцев Йельского университета выпуска 1928 года в кровавое месиво.
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ
Когда хоронили Честера Хилла, шел снег. Его тело было найдено на свалке в Нью-Джерси. Лицо было обезображено до неузнаваемости, поэтому опознание было произведено судебно-медицинской экспертизой по зубам. Его вдова Бэтти, которая ни сном ни духом не ведала о коварных замыслах мужа против семьи Флемингов, была убита горем и считала это убийство страшной, какой-то иррациональной ошибкой. Что до Ника, то он в общем предположил все верно: наем Честером убийцы ему же самому обернулся боком. Ник не мог уважать его память, памятуя о загубленной Викки. С другой стороны, он чувствовал, что Честер расплатился сполна за свое преступление.
Оставался Артур… Для мальчика убийство его отца оставалось такой же загадкой, как и смерть Рода Нормана для его дочери Файны. Артур спрашивал мать, сможет ли он пойти на похороны. Несмотря на то что гибель изобретателя-миллионера получила довольно широкую огласку, на кладбище присутствовало немного людей. Честер был одиноким при жизни, остался одиноким и в смерти. Лишь несколько родственников из Коннектикута, вдова, бывшая жена и сын безмолвно смотрели на то, как гроб опускают в свежевырытую могилу.
На обратном пути домой Артур сказал матери:
— А мне он тогда понравился. Я с удовольствием сходил бы с ним на футбол.
Сильвия взяла его за руку.
— Я найду тебе другого отца, — сказала она. У меня было мало счастья с первыми двумя мужьями, но я обещаю тебе, что найду хорошего отца.
Артур взглянул на нее и вымученно улыбнулся.
— Я уже не могу выносить Ника! — воскликнула Лора двумя неделями позже, сидя вместе с Эль Торо в ванной в его квартире. — Со времени похорон Викки он ходит по дому как в воду опущенный. Я живу, будто в морге! Он превратился в старика. Он даже не притрагивается ко мне.
Хуан, пятки которого упирались ей в живот, улыбнулся:
— А тебе и не нужно, чтобы он к тебе притрагивался. Меня вполне достаточно.
— Да, но все равно это угнетает. Конечно, я все понимаю. Он потерял дочь при столь ужасных обстоятельствах, но ведь жизнь должна продолжаться, разве нет?
— Да, жизнь должна продолжаться, но кто тебе сказал, что она должна продолжаться с ним?
— Что ты имеешь в виду?
Они в молчании смотрели друг на друга с разных концов ванны. Он поджал под себя ноги и сел, наклонившись вперед настолько, чтобы можно было положить руки на ее намыленные плечи.
