Санта Монтефиоре - Шкатулка с бабочкой
— У нее тяжелый характер, но с ней не соскучишься.
— Чем она вас привлекла в самом начале? — из любопытства спросила Федерика, но, вовсе не желая того, открыла своими словами дверь в счастливые воспоминания, которые он до этого момента преднамеренно подавлял в себе.
Он откинулся в кресле и улыбнулся.
— Скажу так: с ней было трудно. Ей пришлось пережить тяжелые времена, но под слоем льда она осталась маленькой девочкой, которая отчаянно хотела быть любимой…
Федерика пила чай и слушала рассказ Артура об их встрече и браке, о том, что было хорошего и плохого до тех пор, пока он сам не осознал, что должен бороться за то, что имел.
Было уже поздно, когда Артур отвез Федерику домой. Он высадил ее возле дома дяди и в нерешительности застыл за рулем, колеблясь между желанием поехать к Элен и альтернативой возвращения в пустой дом. Его все еще согревало душевное тепло их разговора с Федерикой и нахлынувших нежных воспоминаний. Тем не менее он понимал, что восстановление их отношений может произойти только по инициативе Элен, иначе баланс сил будет нарушен в ее пользу и он снова потеряет жену, тогда уже, возможно, навсегда. Более того, она должна извлечь урок из своих ошибок и проявить желание и волю для того, чтобы изменить себя. Ему оставалось только надеяться, что она не откажется от него.
Сэм сопровождал Федерику на побережье, где он собирал ветки и устраивал костры, как они делали это в добрые старые времена. Он обеспечивал ее книгами для чтения и потом обсуждал их с ней по вечерам под веселое потрескивание дров в камине в кабинете Нуньо, прежде чем отвезти ее домой в отцовской машине. Теперь он уже мог сидеть в одной рубашке не только в кабинете, но даже на продуваемых ветрами скалах, поскольку ощущал невероятное тепло в своей груди, независимо от того, где находился — в помещении или на улице. Пока он был рядом с Федерикой, ему больше ничего не было нужно в этой жизни, кроме возможности делить с ней воздух, которым он дышал, и осознавать то, что она рядом. Мало-помалу он привык к ее присутствию так же, как к старому кожаному креслу Нуньо. Она всегда с нетерпением ожидала очередных прогулок и экскурсий, обедов с его родителями и дискуссий на темы литературы и истории. Пролетали недели, и мысли Федерики все реже обращались к Торквиллу, не считая нескольких ночных кошмаров, которые, когда она просыпалась, напоминали ей о том, почему она ушла от него.
Но о записках отца она забыть не могла и знала, что не успокоится, пока не найдет его.
Странный телефонный звонок подтолкнул ее к решению лететь в Чили. Она уже собиралась выходить из дома, когда вдруг зазвонил телефон. Отвечать не хотелось, — это мог быть Торквилл, но потом Федерика уверила себя, что это вряд ли возможно, поскольку уже несколько недель он не давал о себе знать. Однако когда она все же сняла трубку, ее рука дрожала.
— Алло, — тихо произнесла она.
— Алло, — отозвался молодой женский голос. — Я говорю с Федерикой Дженсен?
— Да, вы говорите с Федерикой Кампионе, Дженсен — моя бывшая фамилия, — твердо заявила она. — С кем я беседую?
— Мое имя Клер Шоутон. Я — подруга Хэла.
— О, привет, — дружелюбно отреагировала Федерика. — Чем могу быть полезна?
— Ну, дело в том, что вопрос очень деликатный, — начала та. — Я не хотела говорить с вашей мамой, поскольку знаю, как Хэл к ней относится.
— Хорошо, — согласилась Федерика, гадая, как именно Хэл сейчас относится к матери.
— И я не хотела бы иметь дело и с вашим отчимом, поскольку Хэл считает его человеком несколько странным.
— Ладно, все понятно.
— Он очень вас ценит, — продолжала Клер. — Я обнаружила ваш телефонный номер в его записной книжке. По телефону в Лондоне никто не отвечает.
— Понятно, — пробормотала Федерика, стараясь не думать о Торквилле. — Что там с Хэлом?
— Он стал алкоголиком, — заявила девушка, — и он нуждается в помощи. Дела у него совсем плохие.
— Что? — Федерика была напугана. — Что с ним случилось?
— Он не ходит на занятия, весь день отсыпается, а потом всю ночь пьянствует.
— Вы уверены, что он превратился в алкоголика?
— К сожалению, да. Я знаю это наверняка, потому что оплачиваю его выпивку и азартные игры в течение последних нескольких месяцев.
— Азартные игры?
— Да, игровые автоматы, покер, ставки на скачках, ну, вы знаете. За все это плачу я.
— Но почему?
— Потому, что я его люблю, — пристыженно ответила она. — У него денег нет, а у меня их полно. Но все вышло из-под контроля. Он стал пить слишком много и очень изменился.
— Где он сейчас?
— Спит.
— В такое время?
— Да. Видите ли, он пьет всю ночь напролет, а потом не может заснуть. Поэтому он принимает снотворное, много таблеток. Но после этого он уже не может толком проснуться. Он превращается в живого мертвеца. — Она запиналась, и ее голос дрожал от волнения. — Я просто не знаю, что делать, — всхлипывала она.
— О Боже! — вздохнула Федерика. — Чем же мы сможем ему помочь?
— Но он очень нуждается в помощи.
— Понимаю. Я приеду. Но не одна, — сообщила она, помня, что не умеет водить.
Сэм был счастлив отвезти Федерику в Эксетер. Всю дорогу они беседовали о том, что следует предпринять. Сэм настаивал, что пьянство является симптомом более сложного заболевания.
— Он пьет, чтобы спрятаться от себя самого, — мудро заявил он.
— Все следы ведут к отцу, — вздохнув, согласилась с ним Федерика. — Я знаю это наверняка.
Они обнаружили Хэла спящим на кровати с пожелтевшим и безжизненным лицом, и Федерика принялась неистово трясти его, опасаясь, что он не спит, а уже умер. Когда он очнулся, его глаза были красными, а взгляд отсутствующим. Это был совсем не тот Хэл, которого она знала. Сэм окинул глазами убогую комнату, в которой тот обитал.
Грязные тарелки с остатками еды были заполнены окурками, в пустых винных стаканах и кофейных чашках уже накопилась пыль, а отсыревшая и смятая одежда была разбросана на полу. В комнате стоял запах хуже, чем возле клетки с кроликами, которых Эстер держала как-то в детстве.
— Хэл, ты болен, — мягко сказала Федерика.
— Убирайтесь и оставьте меня в покое, — завопил он, размахивая руками. — Я не просил вас приезжать и читать мне нотации.
— Я беспокоюсь за тебя, Хэл. Посмотри только, в каком ты состоянии. Ты живешь как животное.
— Это не так уж плохо, — протестовал он.
— Это просто ужасно. Тебе нужна помощь, — внушала она.
— Я в порядке, — упорствовал он.
— Ты алкоголик, — без обиняков заявила Федерика.
— Я пью только иногда, как и все. Это вовсе не характеризует меня как алкоголика, — оправдывался он, пытаясь говорить уверенно.
Затем из тени появилась Клер.
— Я ей все рассказала, — сообщила она, вытирая слезы.
Он уставился на нее, стараясь сосредоточиться. Затем его лицо исказила злоба.
— Ах ты сучка, — выругался он.
— Я люблю тебя и не могу просто так стоять и смотреть, как ты себя уничтожаешь.
Он закрыл лицо руками и зарыдал.
Хэл позволил Сэму и Федерике забрать его домой. Клер сказала, что соберет его вещи и приведет комнату в порядок. Федерика поблагодарила ее, хотя и понимала, что Хэл вряд ли захочет снова ее видеть. Он сидел на заднем сиденье автомобиля, дрожа от холода и дискомфорта. Его кожа теперь приобрела нездоровый бледно-зеленый цвет — он выглядел так, будто одной ногой уже стоял в могиле. Федерика и Сэм решили, что будут держать причину его болезни в тайне, чтобы не беспокоить родственников. Они договорились озвучить версию о нервном срыве. Федерика твердо знала, что ему нужно побыть где-то далеко и заняться чем-то другим вне досягаемости собственнической любви Элен и собственных страхов.
— Я намерена поехать с Хэлом в Чили, — сообщила она Сэму.
— Когда? — встревоженно воскликнул Сэм.
— Как можно скорее. Ему необходимо уехать из нашей страны. Есть только один человек, который сможет помочь ему справиться, поскольку мне он тоже помог.
— И кто это? — спросил Сэм, чувствуя, как невидимая рука сжимает его горло.
— Мой отец.
— Твой отец?
— Да, в нем истоки проблемы Хэла.
— Но как он сможет помочь? — спросил Сэм, глядя на дорогу перед собой и вцепившись руками в руль в попытке сдержать свои эмоции.
— Я не собиралась тебе говорить, боясь, что это покажется тебе смешным, но папа посылал мне анонимные записки с потрясающими поэтическими строками. Вероятно, он сам их написал, ведь не следует забывать, что он не только известный прозаик, но и талантливый поэт.
— Понимаю, — напряженным голосом произнес Сэм. Его сердце разочарованно стучало, но он не в силах был лишить ее радости и рассказать, что все послания в действительности пришли от него.
