Пола Льюис - Дом на улице Чудес
В окне ее ванной все еще мерцал огонек. Перед его внутренним взором тотчас же возникла картина: Джейми в душе. Одетая лишь в мыльную пену. Танцующее пламя свечей и пляшущие на стене тени захватывающих форм.
Его тело бурно отреагировало на эту картину, что было удивительно для мужчины его возраста. Перепрыгивая через две ступеньки, Глен бросился наверх, спрашивая себя, не был ли причиной тому его монашеский образ жизни.
Быть может, он и впрямь становится извращенцем - не зря Джейми с самого начала подозревала его.
Что с ним не так? Только подростки рисуют в своем воображении обнаженных женщин. Но он - взрослый мужчина, и заниматься подобными глупостями ниже его достоинства.
Чтобы доказать себе это, Глен уселся за письменный стол и принялся готовить материал для своих лекций. Он работал с яростным ожесточением и остановился только через три часа, когда с нижнего этажа уже не доносилось ни звука. За это время он изорвал в клочья с десяток листов и написал восемнадцать страниц текста, перечитав который не нашел ни малейшего смысла. Тогда Глен сунул смятые листы в мусорную корзину, бросился на кровать и провалялся без сна до самого рассвета.
Рано утром, невыспавшийся и голодный, он спустился в кухню и открыл холодильник. Глен отлично помнил, что в нем уже две недели лежал здоровый кусок грудинки. Теперь от него не осталось и следа. Так же, как и от открытой банки с бобами.
Вместо этого холодильник был забит всевозможной зеленью. Кочаны салата. Спаржа. Брокколи. У задней стенки, за пакетами обезжиренного молока и копченым сыром, Глен отыскал жестянку с пивом - единственное, что наверняка принадлежало ему.
Некоторое время он обдумывал вопрос, не попробовать ли ему сыра, но пришел к выводу, что если хочет выжить в оставшиеся ему в этом доме дни, то необходимо ввести строгие правила.
И первым из них будет - не трогать чужой сыр. А заодно чужие бобы с грудинкой.
Все еще голодный, Глен вернулся в кабинет и одним махом составил список правил и расписание пользования кухней. Удовлетворившись результатом, он вышел, чтобы совершить утреннюю пробежку, а заодно купить газету...
Он уже много лет не молился, но, набирая последний номер из раздела частных объявлений, возносил к Небу самые горячие мольбы.
Да, владельцы дома предлагали его в аренду целиком. И не возражали против одинокого мужчины.
Это уже было подозрительно. Опыт подсказывал ему, что никто и никогда не стремится заполучить в жильцы такого, как он. Никто, кроме Джейми.
Домик маленький, но чистый, заверили его.
Один из тех милых коттеджей на южной окраине города, рядом со старой лесопилкой.
Глен бросил трубку, снова не удосужившись попрощаться. Рядом со старой лесопилкой не было никаких коттеджей. Там стояли полуразвалившиеся хибары со злобными цепными псами и гниющими на задних дворах кучами мусора.
Сразу за хибарами начиналось болото. И каждое лето, когда его зловонные испарения наводняли квартал, в "Белчертаунском вестнике" появлялась статья о необходимости проведения работ по его осушению. Понятно, что никто не хотел селиться в таком месте.
Расстроенный неудачными поисками Глен снова перечитал составленное им расписание. Он зарезервировал для себя самое раннее утро, когда Джейми с детьми еще спали. Еще сорок минут на обед, начиная с половины первого, и ужин с семи до восьми вечера. Все остальное время кухня будет в их полном распоряжении. А на случай, если ему днем захочется кофе, он поставит у себя наверху электрический чайник.
Да, расписание должно сработать, удовлетворенно подумал Глен. Если все пойдет, как задумано, не будет никакой опасности, что он снова столкнется с Джейми или ее детьми. Больше никаких развлечений с хлопьями и качаний на коленях.
Наверху есть отдельная ванная, а общая прихожая - не такое уж большое неудобство.
Снизу снова донесся ее звонкий, полный веселья голос. Многочисленные щели в полу и пустотелых стенах позволяли отчетливо слышать каждое слово. "Через поле, через луг, обогнав друзей, подруг, на горячем скакуне ты спеши, спеши ко мне-е-е..." Иногда пение прерывалось радостным детским визгом.
Глен посмотрел на исчерканный газетный лист, который все еще держал в руке, и со вздохом потянулся к телефонной книге. Он поклялся никогда не жить в многоквартирном доме, но желание немедленно уехать отсюда оказалось настолько сильным, что рука сама набрала номер первого в списке агентства, занимающегося сдачей квартир в аренду.
Через час, убедившись, что его вопрос о свободных квартирах у людей знающих вызывает только смех, Глен снова взялся за список правил и прямо под пунктом "Не трогать и не выбрасывать чужие продукты" нацарапал: "Не петь".
Потом подумал, что с его стороны это выглядит невежливым и даже грубым, - и зачеркнул написанное. В конце концов, в ближайшее время он отсюда уедет. Что стоит ему немного потерпеть ее пение?
В это время кто-то позвонил в дверь.
Глен даже не шевельнулся, размышляя о том, слышал ли он хоть раз за все время жизни в Белчертауне, как звучит его дверной звонок. Он надеялся, что Джейми откроет дверь, но в ее комнате было тихо. Звонок раздался снова. И еще раз.
Джейми не пробыла в городе и суток. Какова вероятность, что звонят именно ей?
Глен прожил здесь три года, но вероятность, что кто-то пришел к нему, была еще меньше.
Эта мысль ему понравилась. Никаких знакомств, никаких обязательств именно к этому он и стремился.
В дверь снова позвонили.
Что ж, прогнать настырного коммивояжера он может и сам.
Глен свернул в трубочку расписание и побежал вниз по ступенькам. Он торопился и заметил невысокое деревянное заграждение внизу лестницы слишком поздно. Попробовав с ходу перепрыгнуть препятствие, он зацепился ногой и с грохотом рухнул на пол, стукнувшись коленом. От боли у него потемнело в глазах. Казалось, что коленная чашечка разлетелась вдребезги.
Глен грубо выругался и осторожно ощупал поврежденную ногу. Кажется, кость цела. Он хотел снова выругаться, но присутствие детей за стенкой остановило его, и пришлось ограничиться неразборчивым рычанием.
Звонок раздался в пятый раз.
Морщась, Глен захромал по коридору. Каждый шаг отдавался резкой болью в колене, и, с трудом добравшись до входной двери, он был готов обрушить громы и молнии на голову того, кто находился за ней. Глен рывком распахнул дверь и проклятия замерли у него на губах.
Перед ним стояла самая удивительная пожилая леди, какую он когда-либо видел. Маленькая и пухленькая, она, казалось, состояла из одних округлостей. Ее совершенно седые волосы были завиты аккуратными колечками, удивительно молодые черные глаза над румяными щечками, похожими на сморщенные яблоки, тоже казались круглыми от выражения непрестанного удивления, с которым они смотрели на мир. На голове дама носила легкомысленную шляпку, украшенную таким количеством разнообразных бантиков и завитушек, что у Глена закружилась голова. Старомодное платье в цветочек и бархатный ридикюль довершали картину.
Глен заскрежетал зубами при мысли о том, с каким треском он захлопнет дверь прямо перед ее носом, если дама только спросит у него, желает ли он обрести спасение.
- Доброе утро, голубчик, - сказала она.
Голубчик! Старушка не могла не слышать, как он только что ругался последними словами, и она еще называет его "голубчик"!
- Уф, здравствуйте.
- Вы не слишком-то похожи на портниху. - Дама покачала головой. - Ведь здесь живет портниха?
Глен едва успел с облегчением перевести дух оттого, что дама пришла не наставлять его на путь истинный, как она снова поставила его в тупик. Несколько мгновений он ошалело таращился на нее...
- Портниха? Здесь нет никакой... - Но тут Глен вспомнил про свое разбитое колено, синяк на голени и ушибленный большой палец, который в свою очередь вызвал к жизни воспоминание о тяжелом предмете, который он уронил себе на ногу. Кажется, Джейми назвала это швейной машинкой. А потом она заставила его втаскивать в комнату еще и дурацкий манекен - эта женщина и из него, Глена, была бы не прочь сделать безответный манекен. - Ах, портниха!
Дверь комнаты отворилась, и Джейми появилась на пороге, держа на руках закутанного в махровое полотенце Тэма. У обоих были мокрые, взлохмаченные волосы.
Глену пришло в голову, что из двух стоящих перед ним женщин на портниху больше похожа гостья, а не Джейми, на которой по-прежнему были узкие джинсы. Сверху она надела блузку, достаточно тесную, а теперь еще и достаточно мокрую, чтобы можно было без особого труда догадаться, что скрывается под ней. Нижние незастегнутые пуговицы позволяли Глену видеть смуглый живот с маленькой круглой родинкой возле пупка. Тело Джейми оказалось даже красивее, чем он воображал его себе накануне ночью.
- Вы упали? - спросила она, глядя на Глена своими невозможными глазами. - Я слышала ужасный грохот...
