Брайди Кларк - Светская львица за одну ночь
Неожиданно в дверях возник основательно подмокший Макс, светлые ангельские завитки потемнели и прилипли ко лбу, промокший черный зонт был похож на оригами лебедя.
— Там такой ужас…
— Ты поймал такси? — железным голосом спросила Фернанда, глядя на улицу сквозь запотевшее стекло.
— Пытался, — ответил Макс. — Дошел до Парк-авеню, прошел по ней несколько кварталов, и ничего!
— И что ты предлагаешь нам делать, Максимилиан? Ехать на автобусе? — конечно, миссис Фейрчайлд издевалась, но когда Макс вынул из кармана плаща желтый проездной на метро, совсем вышла из себя. — Перестань паясничать! Иди и поймай такси, tout de suite[3]!
— А, вон едет машина! — воскликнула Фернанда и вытолкнула промокшего брата за дверь — по Мэдисон-авеню двигался едва различимый огонек такси!
— Кто-то его уже поймал! — крикнул Макс, оглянувшись и указывая на молодую женщину, которая давно отчаянно махала рукой, пытаясь привлечь внимание таксистов с тех самых пор, как он вышел из ресторана. — Она еще раньше меня…
— На этой девушке нет платья “Каролина Эррера” и туфель “Маноло” из кожи питона! — взвизгнула Фернанда. И уж конечно эта девушка не едет в гости к мужчине, за которым она упорно охотилась много месяцев. Фернанде нельзя опоздать на вечер к Льюису Паркеру. Он именно тот мужчина, за которого она хочет выйти замуж: 45 лет, недавно развелся, из хорошей семьи, принадлежит к высшему свету, богат. Не слишком хорош собой, но какая разница? Если Фернанда опоздает, рыщущие вокруг него гиены успеют заполучить добычу. Сегодня вечером решится ее судьба. Только на свой наряд она потратила четыре тысячи долларов, они должны окупиться.
— Останови это такси, Макс, — приказала миссис Фейрчайлд голосом более спокойным, но не менее выразительным.
Макс метнулся на улицу и бросился к машине. Девушка уже к ней подбегала. Когда она увидела его, то по ее лицу пробежало изумление, а потом — отвращение.
У Макса перехватило дыхание — стыдно, ой как стыдно. Но что значит мгновенный гнев незнакомки по сравнению с часами упреков сестры и матери? Макс сделал стремительный рывок и, опередив девушку на полшага, первым оказался у дверцы. Не зря он так любит играть в сквош в клубе “Ракет”.
— Вы что, ненормальный? — закричала девушка.
Макс распахнул заднюю дверцу и прыгнул на сиденье. Она попыталась вытащить его, но он оказал ей достойное сопротивление.
— Простите меня, пожалуйста, — бормотал он. Господи, она же до нитки промокла. В руках у нее был зонт, но все равно казалось, будто она стояла под дождем не один день. Макс захлопнул дверцу со всей возможной при сложившихся обстоятельствах деликатностью, а девушка в знак протеста ударила ладонью по стеклу.
— Моя сестра и мать тут, рядом… вот они, под навесом, — бормотал Макс шоферу. Надо же, как нехорошо получилось, что теперь тот о нем думает…
Но девушка не хотела сдаваться и к великой досаде Макса бежала за машиной.
— Он только что перехватил у меня такси! — кричала она Марте и Фернанде, которые выбежали из ресторана под взятыми напрокат зонтами, открыли дверцу и нырнули внутрь. — Это мое такси!
— Сожалею, милочка, — бросила старшая из дам и захлопнула дверцу.
Сидя наконец в такси, Марта обрушилась на недовольную всем дочь:
— Ты думаешь, Фернанда, я не понимаю, что нам нужен шофер? Думаешь, это я по доброй воле так живу?
Фернанда испустила глубокий вздох. Макс заерзал на сиденье, делая вид, что смотрит на улицу сквозь запотевшее стекло.
У семьи Фейрчайлдов была трепетно оберегаемая тайна, которую знали все вокруг. Отец Макса и Ферн, Генри Фейрчайлд, владелец сталелитейных предприятий в четвертом поколении, был мот и пустил по ветру большую часть некогда огромного состояния. В отличие от своих практичных и смекалистых предков Генри обладал талантом выбрать самое гибельное из всех возможных решений, например, вложить средства в акции интернет-компании, оказавшейся мыльным пузырем. А потом в возрасте 53 лет у него хватило безответственности умереть и оставить семью в весьма стесненных обстоятельствах в самой обычной восьмикомнатной квартире на углу 82-й улицы и Парк-авеню.
Какие-то средства у них, конечно, были. По правде сказать, Фейрчайлды тратили в год больше, чем многие мечтали бы заработать за всю свою жизнь. Никому из них не пришлось мыть унитаз, подшивать размахрившиеся внизу брюки и выгуливать собственную таксу, если той вдруг приспичит в неподходящее время. Они все еще частично сохраняли влияние и власть, которые когда-то олицетворяло их имя. Так что не все еще было потеряно.
Но у богатых своя подвижная шкала, согласно которой определяется высшая степень благосостояния. И Фейрчайлды из-за бездарности Генри скользнули по этой шкале вниз. На Макса рассчитывать не приходилось, он точно не восстановит семейное состояние, Фернанда все еще жила дома с матерью и ужасно по этому поводу злилась. На днях ей пришлось попросить у босса прибавку. Просто другого выхода не было. Далось ей это нелегко. Когда тебе за тридцать и ты не замужем, просить особенно неприятно.
— Лейт-стрит, между улицами Гудзон и Берик, — сказал Макс таксисту. Сестра и мать мрачно молчали.
Суммируя все вышесказанное: Фернанде нужно выйти замуж, немедленно, желательно сию минуту, а порядочные женихи уже обходят ее стороной. Какое счастье, что люди разводятся, единодушно считали мать и дочь. Слухи о том, что чей-то брак дал трещину, буквально окрыляли их. Когда они узнали, что от Паркера ушла жена к своему ведическому астрологу и уехала с ним в Аризону, чтобы жить “простой жизнью”, они не могли скрыть ликования. “Скатертью дорожка”, — думала Фернанда, с алчностью стервятника устремляясь к вожделенной жертве.
Теперь ей только надо поспеть туда первой.
Глядя, как уезжает второе за вечер уведенное у нее из-под носа такси, Люси Джо не могла больше сдерживать слезы. Она брела от 68-й улицы под дождем и чуть не падала от усталости, голые промокшие ноги были ледяными, губы посинели. Через несколько минут возле нее остановилась еще одна машина, но обида, которую ей нанесли, была слишком глубока. Сквозь залитое дождем стекло замелькали, сливаясь, красные и желтые огни города, и Люси Джо откинулась на спинку заднего сиденья. События нынешнего вечера крутились в ее мозгу, точно сцены из фильма ужасов. Когда она провалилась сквозь подиум, рухнул и весь ее мир. Она была унижена перед толпой своих кумиров. Ее выжили с работы, которую она в общем-то терпеть не могла, но теперь придется умолять, чтобы ее взяли обратно. А потом эта богатая стерва Корнелия — как ее там? — нагло перехватила такси. Ее оскорбил совершенно незнакомый мужчина, сделав ей непристойное предложение, и наконец во второе такси вскочил хам мальчишка.
Люси Джо прижалась затылком к серой искусственной коже. Кожа была мокрая и скользкая — после предыдущего пассажира, но какая ей разница. Ее бил озноб и не давала покоя ноющая боль в спине. И еще у Люси Джо кружилась голова — как в первые дни, когда она приехала в Нью-Йорк и ничего не могла понять в этом городе.
— Девять долларов, — сказал таксист, когда они подъехали к белому оштукатуренному зданию без лифта, которое она назвала своим домом. Люси Джо дала таксисту десять и заглянула в кошелек: сколько у нее там осталось?
Сунув руку в карман за ключами, Люси Джо чуть не обрезалась о визитную карточку, которую дал ей Уайет Хейз. “Разве что я совсем сойду с ума…” — подумала она, отпирая дверь.
Глава 8
— Теркс и Кайкос? Это же так романтично!
— Говорят, там красиво, — сказала Элоиза Карлтон в телефонную трубку, не зная, как отозваться на восторженное восклицание своей матери. Она заглянула в битком набитую гардеробную, поднялась на цыпочки, чтобы достать чемодан с верхней полки. — Трип говорит, мы будем жить прямо на берегу…
— И что же? Ты думаешь, там все и произойдет? — неисправимая оптимистка Рут Карлтон чуть не оглушила дочь своим вопросом.
Элоиза отнесла телефон подальше от уха. За столько-то лет мама могла бы и усвоить, что иногда короткий отдых на сказочно прекрасном острове — это всего лишь короткий отдых на сказочно прекрасном острове, и никакими кольцами и предложениями тут не пахнет.
— Ma! — сказала она предостерегающе и кинула в чемодан сине-фиолетовый халат “Аллегра Хикс”.
Элоиза Карлтон встречалась с Трипом Питерсом восемь лет, их роман начался, когда ей было двадцать восемь, за два года до того, как у него открылся талант наживать фантастические деньги на хедж-фондах. В то время он жил у своей матери, в ее гостевом домике, неподалеку от ресторана “Дорианз” и пиццерии “Мимма”, что было очень удобно. Сейчас у Трипа таунхаус с шестью гостевыми спальнями в двух шагах от Мэдисон-авеню, винный погреб и домашний кинотеатр.
