Ее бешеные звери (ЛП) - Бали Э. П.

Косы и Ксандера, к счастью, нет, когда мы входим, и Дикарь с энтузиазмом показывает нам с Генри окрестности. Мой верный комочек голубого пуха немедленно покидает меня, чтобы подробно все осмотреть, а Юджин устраивается на своем обычном месте на тумбочке Дикаря.

Я пытаюсь сосредоточиться на своей новой жизни вдали от общежития анима. Здесь есть главная гостиная с диванами, обеденным столом и сервантом для алкоголя. Есть несколько смежных комнат. Первая — это огромная спальня с тремя кроватями, во второй стоит гигантский телевизор и игровая приставка PlayStation, а последняя — запертая комната, которую Дикарь не открывает. Мой волк ведет меня в спальню и кладет мою спортивную сумку на кровать посередине. На свою кровать. Он ухмыляется и показывает мне шкафы, выделенные каждому из них, а затем ведет меня в ванную.

Она огромная и роскошная, выложена блестящей черной плиткой, с богато украшенной золотой отделкой и двумя люстрами, все достойно поместья дракона.

Здесь есть огромная душевая кабина с тремя сверкающими золотыми насадками, а все необходимые средства для душа расположены в нише в кафельной стене. Напротив находятся три раковины под широким зеркалом в позолоченной раме с изображением парящих драконов.

Дикарь объясняет, что Ксандер поручил школьной магии внести коррективы для них троих, и, если он захочет, мы можем сделать четвертый набор всего. Но я качаю головой, потому что не думаю, что Ксандер оценит, если я вмешаюсь и все изменю, ведь я ужасная принцесса-змея.

Но то, что находится по другую сторону душевой, заставляет меня слегка приоткрыть рот. Там есть спа… нет, бассейн, вероятно, будет более подходящим словом. Он встроен в пол и легко может вместить десять человек, и сейчас наполнен дымящейся водой, которая выглядит божественно. Вокруг расположены черные краны в виде драконьих голов, готовых изрыгнуть воду из пастей.

— Я знаю, — гордо говорит Дикарь. — Где бы мы ни находились, у нас должно быть что-то подобное. Косе это нужно, потому что он всегда должен быть рядом с водой, иначе с ним будет сложно иметь дело, а Ксандеру нужно, чтобы выпустить пар, потому что… — Дикарь потирает затылок и ухмыляется мне. — Ну, с ним тоже становится сложно иметь дело.

Я подхожу к нему ближе и провожу пальцем по твердой груди, на которой в кои-то веки надета футболка.

— Значит ли это, что ты единственный, с кем легко иметь дело?

Он смеется и накрывает мою руку своей.

— Нет. Я все равно буду доставать тебя все время, пока ты здесь.

Остаток дня мы проводим, свернувшись калачиком на диване перед телевизором, поедая благословенную пиццу, доставленную Эрни, одним из больших охранников-медведей, работающих на Косу. Он улыбается, когда Дикарь представляет меня, и кланяется в ответ на мою протянутую руку.

— Регина, — упрекает Дикарь после того, как он уходит. — Никто из наших зверей не посмеет прикоснуться к тебе. Ты принадлежишь мне.

— Ах да, — говорю я, хмуро глядя на свою пиццу с курицей-гриль. — Я и забыла об этом.

Прошло семь с небольшим лет с тех пор, как мне пришлось покинуть дом отца, и я забыла некоторые второстепенные правила этикета, касающиеся анимы и регины. Считается невежливым прикасаться к аниме, если она принадлежит к стае. На самом деле это прямое нарушение. Если вы хотите затеять драку, это лучший способ.

К тому времени, как я прошу Дикаря лечь спать, от Косы и Ксандера по-прежнему нет вестей. Я переодеваюсь в свои милые кружевные фиолетовые шорты для сна и майку и в темноте комнаты забираюсь в односпальную кровать Дикаря. Он притягивает меня в свои объятия, пахнущие мятной зубной пастой и мылом.

— Нам действительно нужно что-то сделать с этими кроватями, — говорит он, устраиваясь поудобнее и обнимая меня. — Может, Коса разрешит нам взять кровать для стаи.

В семейном общежитие есть большие спальни, где стоят массивные кровати, вмещающие всю стаю. Они могут спать все вместе.

— Маловероятно, — фыркаю я, когда Генри подлетает к тому месту, где я положила его подушку-гнездышко на тумбочке Дикаря.

Юджин сонно кудахчет, сидя в изголовье нашей кровати.

— Спокойной ночи, Юджин. Спокойной ночи, Ген, — говорю я сонно. — Юджин твой пленник?

— У нас дружеское соглашение, — бормочет Дикарь мне в волосы. — Не беспокойся о нем.

То, как он произносит «дружеское», звучит не особо дружелюбно.

В этот момент я слышу шум снаружи. Топот тяжелых мужских шагов, тихое бормотание низких голосов. Я не замечаю, что напряглась, пока Дикарь не начинает растирать мне руки.

— Они не будут возражать? — шепчу я.

— Конечно, нет, — отвечает Дикарь, но на этот раз в его голосе нет привычного высокомерия.

Дверь в спальню открывается, и двое мужчин, похожих на теневых гигантов, тихо направляются в ванную. Я внимательно прислушиваюсь. Получив доступ в их личное пространство, мы с моей анимой хотим знать, как они себя ведут, когда выполняют свои вечерние ритуалы. Как они чистят зубы, как намыливают тела, стоя в душевой.

— Ты не дышишь, Регина, — ворчит Дикарь.

Я немного раздражаюсь, что меня застукали.

— Извини.

— Просто не пытайся ничего затевать.

Я внезапно выныриваю из полусонного состояния.

— Прошу прощения?

— Ты знаешь, что я имею в виду.

— Нет, не знаю, — я сажусь и пристально смотрю в его горящие в темноте глаза.

Дикарь вздыхает.

— Знаешь, не пытайся их задирать. Или затевать драку.

Я хлопаю его по плечу.

— Как ты смеешь! Если я захочу что-то затеять, я, черт возьми, затею!

Он смеется и тянет меня за руку. Я слышу, как выключается душ, поэтому быстро ложусь обратно.

— Все, я сплю, — объявляю я.

— Хорошая девочка.

Я невольно улыбаюсь и рада, что он этого не видит. Но это также означает, что когда они заканчивают, мне открывается прекрасный вид на ванную комнату: дверь открывается и наружу вырываются свет и пар. Запах мужского мыла и травки наполняет мой нос.

Массивная фигура Ксандера тащится на другой конец комнаты к своей кровати, освещая путь неоновыми глазницами. И, Боги, два белых светящихся шара, парящих в воздухе, вместе с красным огоньком от косяка под ними, выглядят довольно жутко в ночи. Я теряю дракона из виду, когда он забирается на свою кровать.

Коса немного менее драматичен, но я держу глаза закрытыми, когда его почти бесшумные движения заставляют мое сердце пускаться в пляс. Он открывает окно между своей кроватью и кроватью Дикаря, и только тогда я приоткрываю веки, чтобы посмотреть, что он делает.

Лунный свет струится сквозь раздвинутые занавески, а его высокая фигура хищно застыла у окна. Глаза закрыты, голова слегка приподнята, словно в молитве. Как будто он впитывает лунный свет, падающий на его обнаженное лицо и торс. Луна придает коже Косы серебристо-голубой оттенок, и подчеркивает каждый совершенный мускул его татуированной шеи, груди, рук, пресса и…

Он мог бы быть самим Посейдоном. Или богом войны, поклоняющимся ночи в смиренном молчании. В другое время кто-нибудь написал бы песню о Косе. Он достоин эпической баллады или поэмы.

Я сглатываю, когда он отворачивается от меня, чтобы растянуться ничком на своей кровати, его движения плавные и чувственные.

Во тьме ночи, когда я притворяюсь спящей, меня осеняет одно потрясающее открытие.

Коса спит голым.

Я смотрю. И смотрю. И смотрю.

Лунный луч проникает через окно, подчеркивая великолепный изгиб его обнаженной мускулистой задницы и бедер, позволяя мне увидеть, что и то, и другое покрыто растекающимися чернилами. Каждый сантиметр его кожи был отмечен. И, кажется, это сделано вполне целенаправленно.

Меня пробирает дрожь до самых кончиков пальцев. Клянусь Дикой Богиней, как, черт возьми, мне выжить, проводя каждую ночь в этой спальне?

Глава 70

Коса

Сердцебиение Аурелии похоже на сердцебиение лани в присутствии трех хищников. И четвертого, который вечно наблюдает.