К. А. Линд - Только между нами (ЛП)
Черт, а он был хорош. Он сделал это так небрежно…будто он и не приглашал ее на свидание. Будто.
― Думаю, лучше в понедельник. Я должна подготовиться к занятиям и новой работе, но спасибо…
― Ну, тогда до понедельника, сказал Хайден, заправляя прядь волос ей за ухо, а затем улыбнулся и пошел к своей машине. Лиз открыла дверцу своей, и, злясь, села в машину. Она только что отшила Хайдена Лейна.
Она бы никогда не подумала, что могла оказаться в таком положении. И у нее было странное предчувствие, что он снова будет приглашать ее на свидание. Возможно, он даже подумал, что после Вашингтона, она решила поиграть в недотрогу. Ей нужно было разобраться, что она собиралась с этим делать, ведь она не могла продолжать так вести себя вечно, если он снова захочет пригласить ее.
Выходные прошли тихо, и Лиз вернулась в кампус, идя с Викторией вдоль знакомых кирпичных зданий. Она соскучилась по безумию первых дней учебного года. Студенты взад вперед бродили по кампусу. Первокурсники вытягивали карты, пытаясь найти свою аудиторию, и выглядели уставшими от беготни по крутым холмам от общежития до стадиона Драйв.
Старшекурсники собирались в Яме, раздавая листовки и пытаясь уговорить первокурсников присоединиться к их студенческим организациям. Это был дурдом, но своей энергией и великолепием мог переплюнуть и его.
Тем не менее, она обнаружила, что соскучилась по всему, что не попадало в мусор редакции. Поднимая свежую газету, и, просматривая весь тот тяжелый труд, который проделали ее друзья, работая над первым выпуском. Лиз уже давным-давно написала свою статью…ту самую, за которую она получила «А+» от профессора Майрес…ту самую статью, для которой Брейди делился с ней своими идеями. Хайден сказал, что он собирался опубликовать ее в первый же день, поскольку она была самая большая, и Лиз уже не терпелось еще раз увидеть свое имя на первом развороте.
― Ты слишком радуешься началу занятий, ― произнесла Виктория пока они пробирались сквозь толпу к Яме. Лиз пожала плечами. Наверное, так и было. В последнее время у нее было слишком много времени на размышления, и теперь она была рада чем-нибудь заняться, чтобы отвлечься от своих мыслей о Брейди.
― Разве ты не рада вернуться в лабораторию? ― спросила Лиз. ― К тому же, теперь там будет так много помощников преподавателей.
― И то правда, но этого мало. Я бы лучше провела время лежа у бассейна, чем сидя в аудитории.
Лиз закатила глаза.
― Говорит женщина, у которой 18 часов занятий и четыре из них точные науки.
― Мне нравятся точные науки. Ничего плохого в этом нет, мисс Журналистика, ― сказала Виктория высоким задиристым голосом.
― Вик, ты прекрасна, ― сказала Лиз, обнимая ее за плечи.
― Конечно, прекрасна, ― ответила она, поднимая брови.
Лиз покачала головой, посмеиваясь. Было приятно, чувствовать себя беззаботной, будто она снова вернулась в школу.
Виктория заняла для них пустой столик, пока Лиз сбегала за первой в этом семестре газетой. Она сунула ее под мышку и вернулась обратно к своей подруге. Падая на стул, Лиз откинула с шеи свои светлые волосы, и положила перед собой газету.
Она замерла, когда увидела титульную страницу. У нее потемнело в глазах, и она почувствовала, как почва уходить у нее из-под ног.
На первой странице было их с Хайденом фото, сделанное в Вашингтоне. То, которое они попросили сделать какого-то прохожего, чтобы они были на снимке вместе. Она смутно припоминала электронное сообщение, в котором просили рассказать, чем люди занимались на протяжении лета. Лиз проигнорировала его, потому что она не могла рассказать, чем занималась летом. Следовало подумать дважды.
Она не могла в это поверить. Брейди сказал ей сохранять анонимность. Он говорил ей не публиковать свои фото в газете. И теперь, когда ей повезло работать с журналистами со всей страны, ее фото, где она с другим парнем, было прямо посреди первой страницы. Лиз знала, что, скорее всего, слишком бурно на это отреагировала, но ведь она не говорила Брейди, к кому именно она ездила в Вашингтон, и конечно она не ожидала, что эта фотография сплывет на поверхность.
― Лиз, прием! ― произнесла Виктория, размахивая рукой перед ее лицом.
― Что? ― спросила она, выходя из транса.
― Что-то случилось? Ты бледная как мел.
― Я, ээ…первая страница, ― сказала Лиз, поворачивая газету к Виктории.
― Это же офигенно. Так классно, ― она наклонилась к снимку и прочитала небольшую подпись. ― Вы с Хайденом отлично смотритесь вместе.
Виктория, все еще широко улыбаясь, снова посмотрела на Лиз. Она спрятала улыбку и прищурила глаза.
― Это плохо? ― спросила Виктория.
Лиз кивнула.
― Хорошего мало.
― Ты хотя бы можешь мне сказать почему?
― Я пыталась сохранять анонимность…
Лиз понимала, что когда она это произнесет вслух, как это будет странно звучать для кого-то такого как Виктория, для того, кто всегда жаждал привлечь к себе внимания.
― Блин, ты что серьезно? Этот парень не хочет, чтобы о тебе знали? Он вообще знает, что ты репортер? Он в курсе, что репортеры появляются в газетах? Если бы здесь не было столько людей, я бы сейчас подошла и вбила бы в тебя хоть немного здравого ума! ― пылко прокричала Виктория.
― Виктория, отстань! ― отрезала Лиз, не в состоянии сдержать свой гнев. ― Он знает кто я. Он в курсе, чем я занимаюсь. Он практически все знает обо мне! Есть некоторые причины, по которым он попросил меня это сделать, и я бы сотню раз это сделала.
Между ними повисла тишина. У Лиз всегда был спокойный темперамент. А Виктория была как петарда, которая при малейшем поводе могла взорваться.
― Хорошо, ― сказала Виктория, через пару минут.
Она не выглядела особо счастливой от этого.
― Что ты собираешься делать?
― Я не знаю, ― честно ответила Лиз.
Она должна была позвонить ему и поговорить с ним, пока он не узнал об этом другим способом. Ей, наверное, уже давно было пора сказать ему, что она ездила к Хайдену. После всего, кажется, она не могла найти в себе силы.
Лиз нащупала пальцами длинную цепочку с медальоном на своей шее и вздохнула. Она не снимая носила медальон, который ей дал Брейди. Она пыталась убедить себя, что он просто подходил ко всем ее нарядам…и это никак не было связано с ним…это просто красиво. Но она не могла врать самой себе, и она не могла забыть о том, что призналась Брейди в любви. Теперь, когда в голове немного прояснилось, она все больше и больше понимала, что он фактически ни разу не произносил этого ей…
― Я тоже не знаю. Что ты хочешь, чтобы я тебе сказала, если ты не хочешь услышать правду? ― проворчала Виктория.
