Сердце вне игры (ЛП) - Лоусон Никки

— Ах, вот и все! — он встает, победно поднимая мои наушники. — Они, должно быть, выпали из кармана и покатились назад.

— Спасибо.

Он протягивает мне наушники, и я быстро целую его, прежде чем он хватает мою сумку с верхней полки. На данный момент мы последние, кто покинул самолет, и Ноа велит мне идти впереди него, пока тащит за нами свой чемодан.

Дверь в кабину открыта, и капитан кивает мне, когда я прохожу мимо и направляюсь к лестнице, стоящей у выхода. Я выхожу из самолета и собираюсь сделать первый шаг вниз по лестнице, когда что-то на периферии заставляет посмотреть вверх.

Я моргаю, удивленно округлив глаза.

Хизер?

Что она здесь делает?

Она стоит на асфальте возле подножия лестницы с Эйприл на руках, и, преодолевая шок, увидев сестру в аэропорту, я понимаю, что она не единственное знакомое лицо внизу. Мои родители стоят рядом с ней, в окружении Дерека и Джоша. Я вижу Теда, Сару и Лео, а также остальных «Тузов», только что сошедших с самолета, которые собрались кучкой у подножия лестницы, вместо того чтобы направиться к парковке со своими сумками.

У меня отвисает челюсть, и я быстро спускаюсь по ступенькам.

Как только мои ноги коснулись асфальта, я делаю несколько шагов вперед, качая головой и глядя на Хизер.

— Что ты…?

Она улыбается, в ее глазах блестят слезы, и она поднимает подбородок, показывая, что мне следует оглянуться назад. Я оборачиваюсь — и мое сердце замирает.

Пока я спускалась по ступенькам, стюардессы повесили возле двери самолета баннер с надписью «Ноа + Марго», написанной большими жирными буквами.

А у подножия лестницы находится Ноа, стоящий на одном колене.

Он держит в руке маленькую бархатную коробочку и поднимает ее, встретившись с моим взглядом.

— Марго, — говорит он, когда я делаю к нему шаг. — Я не уверен, знаешь ты это или нет, но ты изменила все в моей жизни. До встречи с тобой я не знал, кем был и чего на самом деле хотел, и теперь, когда думаю о том, как бы выглядела моя жизнь, если бы наши пути не пересеклись, меня это чертовски пугает. Тогда я думал, что был совершенно счастлив, но это только потому, что я не знал, что такое настоящее счастье.

Он улыбается, и кажется, что эту улыбку он приберег только для меня. Теплая, легкая улыбка, которая освещает все его лицо и заставляет его глаза сиять любовью.

— Ты показала мне, что любить кого-то не значит быть слабым, — продолжает он. — Это сила. Это стремление быть тем человеком, которого они заслуживают, сделать их счастливыми, построить жизнь, которой вы оба сможете гордиться. Любовь — это не что-то постоянное и фиксированное. Она всегда развивается. И я знаю, что через десять лет буду любить тебя еще больше, чем сейчас.

Я прижимаю руку к груди, и на глаза наворачиваются слезы. Я знаю, что моя семья и его команда наблюдают за нами, но сейчас все мое внимание сосредоточено на Ноа. Сердце быстро колотится под ладонью, когда он открывает коробку, обнажая потрясающее кольцо.

Центральный камень представляет собой мерцающий бриллиант изумрудной огранки, установленный на изящном кольце из белого золота, а само кольцо инкрустировано бриллиантами меньшего размера. Он ярко сверкает на свету, когда Ноа поднимает его немного выше.

— Я хочу этого с тобой, — голос Ноа дрожит, его голубые глаза настолько полны эмоций, что у меня болит в груди. — Я хочу десять лет. Я хочу пятьдесят. Я хочу, чтобы всю эту проклятую жизнь с каждым днём я влюблялся в тебя всё сильнее. Итак, Марго Лукас, ты выйдешь за меня замуж?

Я открываю рот, чтобы ответить, но долгое время слова не выходят из меня. Я плачу и смотрю на него сверху вниз, настолько переполненная радостью, что даже не могу говорить.

Но я киваю. Кажется, я начала кивать еще до того, как он задал вопрос, мое сердце уже было настолько уверено в ответе, что мое тело не колебалось.

Да.

Да.

Всегда, сейчас и навсегда, да.

— Да! — слово наконец вырывается из меня, и на лице Ноа расцветает облегчение. — Да, — говорю я снова, смеясь и плача, он берет меня за руку и надевает кольцо на палец.

Затем он вскакивает на ноги, притягивает к себе и прижимается губами к моим. Я поднимаюсь на цыпочки и обнимаю его за шею, а вокруг раздаются аплодисменты. Когда наш поцелуй наконец прерывается, он прижимается своим лбом к моему, обхватывая руками мои щеки.

— И поэтому ты так нервничал в самолете? — спрашиваю я, наконец, собирая кусочки воедино.

— Да, — признает он, тихо смеясь. — Я думал, что буду блевать весь полет, и когда мы наконец приземлились, я так нервничал, что у меня тряслись руки.

Я чувствую, как они трясутся прямо сейчас, и, думаю, мои тоже, тело перегружено эмоциями и адреналином.

— Мы поженимся, — шепчу я, и он кивает.

— Черт возьми, да, мы поженимся, — он снова целует меня, словно скрепляя слова, и я цепляюсь за его предплечья и отвечаю на поцелуй.

— Эй, Ноа? — я дышу ему в губы.

— Да?

— Помнишь, что ты сказал мне в тот день, когда я начала работать с «Тузами»? Я думаю, возможно, ты был прав.

Он немного отстраняется, нахмурив брови, пытаясь собрать воедино то, о чем я говорю. Затем на его лице расплывается ослепительная улыбка, с оттенком дерзкой ухмылки, которую я так люблю.

— Я же говорил тебе, Подсолнух, — бормочет он. — Мы созданы друг для друга.

Эпилог 2

Кэлли

Две недели спустя

— Хорошо, класс, — говорю я, когда дети начинают собирать свои книги и собираются выбежать из здания. Сегодня пятница, и им не терпится выбраться отсюда и начать выходные. Я не могу их винить. Это была долгая неделя, и как бы я ни любила своих учеников, иногда приятно немного отдохнуть от хаоса, который возникает в работе учителя начальной школы. — Не забывайте, что ваши предложения по проектам научной ярмарки должны быть представлены в понедельник. Все меня услышали? Срок в понедельник!

Некоторые дети стонут в ответ, и я замечаю, что некоторые записывают в свои ежедневники настоящие напоминания. Затем они все начинают выходить из класса, но я останавливаю одного из них на выходе.

— Привет, Джоуи, — говорю я тихим голосом, чтобы остальной класс не подумал, что у него проблемы. — Подойди сюда на секунду.

Джоуи — один из моих самых милых, но самых гиперактивных учеников, и если я не забочусь о том, чтобы он знал, какое домашнее задание ему задали, он никогда не запоминает.

— Да, мисс Маршалл?

— Ты слышал, что я сказала о научной ярмарке? — спрашиваю я, когда остальные дети ушли. Мне не нравится ставить Джоуи в неловкое положение перед его друзьями, поэтому всегда стараюсь поговорить с ним в конце дня, когда никого из учеников нет рядом, чтобы его не дразнили за забывчивость.

— Э-э… да.

Я хмурюсь.

— Правда?

— Ага.

— Тогда что я сказала?

— Это… научная ярмарка… будет в понедельник?

Я смеюсь.

— Нет, не совсем. Я сказала, что предложение по вашему проекту научной ярмарки должно быть представлено в понедельник. Сама научная ярмарка состоится через несколько недель.

— Ах, хорошо. Я понял.

―Ты уверен?

Он взволнованно кивает.

— Да, вообще-то у меня есть классная идея. Но я не собираюсь вам об этом рассказывать. Это сюрприз.

— Ладно. Просто убедись, что ты определишься с предложением на этих выходных, хорошо? Это должно быть на целую страницу.

— Я знаю, — говорит он. — Я не забуду.

Затем он поднимает рюкзак чуть выше на плечи и бросается бежать за друзьями. Я улыбаюсь, наблюдая, как он уходит, и задаюсь вопросом, какова вероятность того, что он действительно появится в понедельник утром с готовым к сдаче заданием.

Я возвращаюсь к своему столу и начинаю собирать сумку, бросая туда любовный роман, который читала во время обеденных перерывов. Я оставила его на своем столе в классе на прошлых выходных и была так расстроена, потому что в субботу вечером читаю большую часть книги. Риз высмеивает меня за то, что остаюсь дома по выходным, зарывшись носом в книгу, но мне все равно. Есть много вещей, за которые я над ним смеюсь, например, его ужасный вкус в телешоу.