Lina Swon - За любовь
— Давай расскажи мне, ты ведь профессиональная актриса. — Он подходил все ближе, пока она не уперлась спиной в стену. А потом перед глазами блеснуло лезвие ножа.
— Отойди, Маркус, иначе, иначе… — прорыдала Анна.
— Что иначе? — вкрадчиво поинтересовался он, проводя пальцем по лезвию. — Ну, давай, Анна! Ты ведь хочешь убить меня?! — он вплотную прижался к ножу горлом, игнорируя инстинкт. Она захлебывалась слезами и мотала головой.
— Что, ты даже себе не можешь признаться, что ты не милая девочка, а самая конченная бл*дь?! Настолько заигралась, что не чувствуешь опасность! Давай, мать твою, ты меня уже довела до скотского состояния, делай, сука! Иначе, клянусь, я порежу тебя на кусочки!
Он схватил ее руку и вывернул, нож упал на пол, а она закричала от боли в руке. Но крик был остановлен пощечиной, а потом ярость завладела всем его существом, он чувствовал только потребность убивать! Маркус схватил ее, разрывая ткань костюма. Анна яростно сопротивлялась, но Маркусу было все равно, он бил ее со всей силы, как скотину, он сам превратился в зверя.
— Сука, я говорил тебе, что убью тебя, говорил, мать твою?! — орал он. — Как ты посмела снова это сделать! Сколько тебя перетрахало? — он сам себя распалял, она же просто хрипела, задыхаясь от боли. — Ты не поняла, да? Тебя надо как скотину, через боль учить? Только так ты понимаешь.
Он не обращал внимания на боль в содранных костяшках, перед глазами стояла кровавая пелена. Он поднял избитое тело и бросил на кровать, резко сорвал галстук и привязал тонкие руки к кровати. Разорвал оставшуюся одежду на ней, а потом расстегнул ширинку, он был все еще возбужден- ее наряд шлюхи, слишком горячил кровь. Да и после всего хотелось доказать, что это чертово, продажное тело принадлежит ему! Маркус резко вошел в нее сзади, хватая за волосы и оттягивая голову назад, так чтобы ее глаза смотрели в зеркало напротив.
— Смотри, дрянь! Я хочу, чтобы ты точно знала, кто тебя трахает! — прорычал он, яростно разрывая ее тело болью от грубого проникновения. Она была сухая, он тоже не испытывал ничего, кроме желания уничтожить ее. ЕЕ крики боли только подстегивали его. Он никогда не думал, что будет заниматься жестким, грязным сексом с ней. Не думал, что его будет возбуждать садизм. Но это было. Было удовлетворение на уровне психики. Ему нравилась ее боль, он хотел, чтобы она хотя бы физически поняла, как сделала ему больно. — Чувствуешь, Анна? Ты чувствуешь, как рвешь меня?
— Не надо, пожалуйста! — прохрипела она, лицо было залито слезами, губы искусаны в кровь, но ему было мало. Он вышел из нее, поднял с пола нож. Маркус уже ничего не понимал, он хотел только ее боли. Хотел ее уничтожить, хотел крови, он сел на ее поясницу и прошептал:
— Сейчас ты узнаешь, Анна, что ты со мной делаешь! Знаешь, как ты впилась в меня и выкачала всю кровь, как разодрала на куски и обезвожила, как смешала с дерьмом… .
Он твердой рукой прикоснулся холодным лезвием к ее разгоряченной спине и медленно вдавил, вырывая оглушающий крик, струйка крови потекла на белую простыню.
— Ну, как? — прошипел он.
— Не надо, прошу тебя, умоляю, не надо, — давилась она слезами.
— А мне какого было? Знаешь, какого это знать, что твоя жена дает всем кому не лень?! — он с безумной яростью выводил на ее спине буквы, купаясь в ее крови и агонизирующих хрипах. Когда он закончил, она была без сознания, а он чувствовал пустоту, словно из него выбили жизнь. Он смотрел на дело своих рук и чувствовал, что его окунули в кипящий котел. Разум стал проясняться, ужас накатывал с яростной силой. Упав на колени рядом с кроватью, он смотрел на безвольное тело любимой женщины, чувствуя агонию, по щекам текли слезы, он задыхался, целовал ее руки, ноги, орошая слезами, размазывая ее кровь по лицу.
— Эни, девочка моя, боже… ., боже… ! В какого ты меня превратила, боже! — рыдал он. Он ничего не понимал, перед глазами мелькали слуги, кто-то оттаскивал его, он не помнил, как оказался на улице. Он был раздавлен, убит, он даже не знал, жива ли она! Боль оплела все существо, не давая вздохнуть, он готов был жрать землю от терзающей его агонии, он не выдержал. Ночь огласил мучительный вопль.
Глава 26
Она медленно приходила в себя. Глаза закрыты, слух различает мерный писк медицинских приборов. Вдох — невероятная боль в каждой клеточке, каждая частичка трепещет и ноет от этого притупленного и незатихающего ощущения. Она слышала только свое тело, сейчас она ощущала даже течение крови по венам. Хотелось пошевелиться, но было страшно — вдруг станет больнее, хотя куда еще?! Аня медленно пошевелила рукой — больно, пальцы судорожно сжались в попытке заглушить боль, но ничего не выходило. Девушка застонала, сквозь стиснутые зубы. Глаза были по-прежнему закрыты, но туман в голове постепенно рассеивался, сознание просыпалось, рождая рой мыслей, вопросов и переживаний. Пульс ускорился — прибор запищал. К ней кто-то подбежал, она услышала взволнованные голоса, захотелось посмотреть. Глаза потихонечку открывались усилием ее воли сквозь невыносимую боль, режущий свет и слезы. Картинка расплывалась, но она различала людей в белом и светлую комнату. Аня ничего не понимала, хотела спросить у этих людей, но ее опередили:
— Анна, вы меня слышите? — склонился к ней какой-то мужчина, картинка становилась четче.
— Да! — прошептала она потрескавшимися губами, во рту было сухо и отдавало кровью.
— Анна? — повысил голос мужчина, голова среагировала на звук резкой болью.
— Слышу! Не кричите! — простонала Аня. — Где я?
— Вы в частной клинике Веллингтон! Анна, сейчас мы введем вам обезболивающее и успокоительное, и вы немного поспите, а позже мы поговорим! — голос был приятный и успокаивающий, Анна кивнула и вскоре провалилась в пустоту.
Когда она вновь очнулась, боль была не такой сильной и девушка почувствовала облегчение. Аня открыла глаза и обвела палату изучающим взглядом, наткнулась на женщину в кресле. Внутри что-то зашевелилось, что-то липкое, болезненное и в тоже время стало спокойно. Аня всматривалась в заплаканное, осунувшееся лицо женщины, пытаясь ухватить за ниточку, которая мелькала в голове, но ничего не выходило. От досады хотелось скрежетать зубами. Но тут же пришло ощущение, что это уже с ней было. Перед глазами возникла та же женщина только чуть моложе, лицо такое же измученное. А потом начался калейдоскоп картинок, повергающий все ее существо в ужас и страх. В голове мелькали образы — темноволосая женщина в крови что-то кричит, но насильников это не останавливает. Аня содрогнулась и начала задыхаться, зажмурила глаза, но картинка не исчезла, а приняла другую форму — темная комната, из зеркала на нее смотрит девушка с разбитыми в кровь губами, она что-то шепчет, что-то кричит, но сзади мужчина — Аня не могла разглядеть его лица, он насилует ее, невзирая на ее мольбы. В голове она услышала хриплый голос: «Я хочу, чтоб ты точно знала, кто тебя трахает…!» — сердце дрогнуло, Аня замотала головой, но голос не замолкал: «…знаешь, как ты впилась в меня и выкачала всю кровь, как разодрала на куски и обезвожила, как смешала с дерьмом…» — ее трясло как в лихорадке, слезы катились по щекам. Женщина подбежала к ней и начала гладить по лицу, плача вместе с Анной:
