Ее бешеные звери (ЛП) - Бали Э. П.

— И почему я должна тебе помогать? — она упирает маленькие кулачки в бедра. — Ты пытался ее похитить. И использовал меня как заложницу.

Я пренебрежительно машу рукой.

— Ты не была заложницей, Мин. Я не связывал тебя, не увозил в глушь на черном фургоне и не снимал на видео, как ты с когтями у горла излагаешь мои требования.

Минни подозрительно прищуривает глаза.

— Как-то слишком много подробностей.

— Просто иногда фантазирую, — быстро говорю я. — Но в любом случае, мне нужно, чтобы ты помогла мне добиться прощения от моей Регины. Ради ее психического здоровья. Я не собирался возвращать подарки, это причинило бы ей очень сильную боль.

Минни прикусывает губу, обдумывая мои слова. Я знаю, что Аурелия многое ей рассказала, если не всю правду.

— Я один из ее суженых. Если кто-то и может вывести ее из этого транса, так это я.

Ее глаза едва не вылезают из орбит.

— Транса? Чувак, она же буквально бешеная.

Теперь моя очередь успокаивать ее «заткни рот» ладонями.

— Да что бы это ни было. Я могу помочь ей выбраться из этого состояния до того, как Лайлу придется прибегнуть к своей терапии и другому странному дерьму, которое он вытворяет с бешеными студентами, чтобы заставить их измениться обратно. Ты же не хочешь, чтобы Лайл оттерапевтировал Лию, правда?

— Нет такого слова «Оттерапевтировал».

— Теперь есть.

Минни драматично вздыхает.

— Ладно, что ты придумал?

Я указываю на кухонную дверь.

— Я собираюсь приготовить ей что-нибудь в качестве извинений. Суженые приносят еду, подарки и другие приятные вещи своим регинам, чтобы поднять им настроение, верно?

— Как та розовая сумочка.

При воспоминании об этой сумке у меня сводит желудок. Из-за того, что случилось, когда я положил её к ногам Аурелии. Как она убежала от нас в том лесу, а мы погнались за ней и невольно заманили прямо в руки Лайла, который схватил её и притащил сюда. Я был так зол в тот день. Если Аурелия рассказала об этом Минни… значит, это что-то для нее значило. Я прочищаю горло.

— Еда, — настаиваю я. — Я не могу искать рецепты

— Посыпки.

— Что?

— Разноцветный сахарный горошек. Она хихикала, когда мы в последний раз видели его в буфете. Думаю… — она замолкает и ее взгляд устремляется куда-то вдаль.

Я наклоняюсь, пытаясь сравняться с ней ростом, но она намного ниже меня.

— Мин-ни, — тяну я нетерпеливо.

— Думаю, посыпка напомнила ей волшебный хлеб из детства. Из того времени, когда еще… все было хорошо. Все дети любят такое.

— Что такое «Волшебный хлеб»?

Она таращится на меня, как рыба-иглобрюх.

— Ты не знаешь, что такое волшебный хлеб?

Мое рычание мягкое, но все же достаточно угрожающее, чтобы дать ей понять, что мне не нравится, когда меня считают идиотом.

Затем происходит нечто чрезвычайно необычное: лицо Минни смягчается, словно от печали. Ее голос похож на мяуканье, когда она заявляет:

— В детстве ты никогда не ел волшебный хлеб.

— Нет, — решительно отвечаю я.

Она делает глубокий вдох и выдыхает, как это делает Коса, когда вот-вот сорвется.

— Тогда давай. Где тот контрабандный телефон, который, я знаю, у тебя есть? Я тебе покажу.

Четыре часа спустя я возвращаюсь к своей Регине, гордый как индюк, с бумажной тарелкой, которую держу на коленях, пока плыву к ней на старой драконьей лодке. На этот раз я взял с собой Юджина в его новеньких, сделанных на заказ очках. Цыпленок знает, в чём его задача, а я не хочу, чтобы Аурелия оставалась одна, пока мы все на занятиях.

Моя Регина и Генри лежат в тех же позах, в каких я их и оставил, что начинает меня беспокоить, поскольку это означает, что она не двигалась весь день?

Как только лодка скользит вверх по склону, Генри бросается прямо ко мне, пища, как добыча, вероятно, возбужденный всеми цветами радуги на тарелке.

Он такой мягкий, с крошечными косточками, что я, наверное, даже не замечу…

Словно зная, о чем я думаю, Аурелия издает резкий рык, и я выныриваю из своих фантазий. Генри левитирует обратно к ней и укоризненно смотрит на меня.

Стараясь на него не смотреть, я улыбаюсь ей и направляюсь к назначенному мне безопасному месту недалеко от ее гнезда, и прошу Юджина сесть рядом со мной.

— Регина, я испек печенье! Смотри, на нём посыпка и маленькие звёздочки, видишь? Минни мне помогла. Она сказала, что ничего страшного, если оно будет похоже на Австралию. У меня не очень хорошо получается круглая форма, но Австралию я сделать могу, если мы не будем обращать внимания на Тасманию. И… — я взволнованно показываю на треугольники хлеба, намазанные маслом и обсыпанные мелкими сахарными шариками. Мне пришлось съесть несколько первых кусков, потому что я слишком сильно надавил ножом для масла и порвал хлеб. — Волшебный хлеб! — объявляю я и опускаюсь на колени, чтобы подвинуть тарелку как можно ближе к ней.

Она моргает, глядя в тарелку, но не двигается с места.

Я снова наклоняюсь вперед, опираясь на колени, на этот раз слегка придвигаясь, чтобы пододвинуть тарелку чуть ближе.

Моя регина недовольно рычит, и я откидываюсь обратно на корточки. Генри издает вопросительный писк, и когда она не отвечает, он осторожно левитирует к тарелке и, не сводя с меня глаз, наклоняется, чтобы подхватить клювом крошечную сахарную звездочку, а затем летит обратно к Аурелии. Он предлагает звездочку, зависая прямо у ее рта, словно хочет скормить ее ей.

Аурелия открывает свой красивый рот, полный клыков, и Генри опускает звездочку ей на язык. Она закрывает пасть и двигает языком, проглатывая сахарную крошку.

Что-то сжимается у меня в груди.

Это должен быть я. Кормить ее, расчесывать шерсть, обнимать.

— Генри, ты грязный ублюдок, — ворчу я, придвигая тарелку обратно к себе. С минуту я смотрю на нее, пытаясь найти решение, а потом отрываю кусочек волшебного хлеба и машу им в воздухе.

— Давай, нимпин. Возьми это и передай моей Регине.

Генри подозрительно смотрит на меня. Его гигантские глаза слишком велики для его головы, а значит, он отлично видит в тусклом свете этой пещеры. Но он не делает ни шагу навстречу.

— Подозрительный маленький говнюк, да? — говорю я. — Ну, тогда ты не такой тупой, каким кажешься. Готов?

Как можно медленнее подбрасываю кусочек в воздухе, и крошечное существо взмывает вверх, хватая хлеб клювом на лету. Он предлагает его моей Регине, и она открывает свой сладкий ротик.

Удовлетворенный, я снова плюхаюсь на задницу, и мы с Генри начинаем нашу игру.

Глава 7

Лайл

— Прошла неделя, Лайл. Тебе нужно с ней увидеться.

Директриса Селеста Агниос криво улыбается мне красными губами, сидя за своим столом. Я сижу в её кабинете на невидимом верхнем этаже центрального здания Академии Анимус. О том, чтобы фениксу доверили охранять особняк дракона, не могло быть и речи, пока предок Селесты не помог семье Дрейкарис в тяжёлой ситуации много поколений назад. Поскольку популяция драконов сокращалась, а род Дрейкарис вымирал, земля перешла во владение рода Агниос. Особняк, построенный драконами, относился к ней как к хозяйке дома, лишь изредка устраивая небольшие истерики. Я полагаю, что принадлежность Селесты к одному из мифических орденов сделала этот переход более плавным. Никто на самом деле не знает, насколько велика сила фениксов, потому что они ведут себя тихо и скрытно, как и драконы. Наблюдение за брачными узами между анималия делает их достаточно могущественными, и неудивительно, что нашлись люди, которые захотели их контролировать. Именно по этой причине Селеста заперлась здесь.

Но теперь в Академии живут три существа из мифических орденов. Интересно, не по этой ли причине особняк позволил Аурелии получить доступ к одной из своих потайных комнат? Вокруг школы и под ней спрятано множество таких проходов и помещений, но дух, который управляет этим местом, редко предоставляет ограниченный доступ ученикам.