Босс (ЛП) - Хауэлл Слоан

Через тридцать минут справляюсь с очередным контрактом и испускаю огромный вздох облегчения. Вместо двух часов работы все восемь. Восемь гребаных часов. Что я с собой делаю?

Встаю и подхожу к окну своего кабинета, выходящему на кабинки сотрудников. Уборщица опорожняет мусорные баки, место выглядит холодным, пустым и тихим. На глаза попадается кабинет менеджера по персоналу, и по коже бегут мурашки.

Это плохая идея, я знаю это. Но никак не могу пережить еще один такой день, как сегодня. Все связано с Дженни. Она проникла в каждую частичку меня, и чем больше я пытаюсь оттолкнуть ее, тем больше это усиливается.

Спустившись в офис отдела кадров, киваю уборщице, которая стоит в наушниках и покачивает головой. Я бы все отдал, чтобы оказаться на ее месте, и иметь хотя бы пять минут ясности и беззаботности.

Мои ключи звенят, когда я отпираю дверь. Это плохая идея, Итан.

Не могу остановить себя, даже если бы предпринял попытку. Г-образный стол делит комнату пополам, вдоль задней стены стоят картотечные шкафы, которые я и ищу. Увернувшись от нескольких папок на полу, направляюсь к ним. Все дела сотрудников заперты в целях безопасности, но, поскольку я являюсь боссом, у меня есть ключ от всего.

Отпираю верхний ящик, обозначенный буквами от А до L, и листаю, пока не останавливаюсь на ее деле. Там написано: «Дженни Джексон» — жирным черным шрифтом на краю папки. Тревога превращается в адреналин, а сердце колотится. Использовать информацию в досье для чего-либо, кроме чрезвычайных и деловых целей, строго запрещено. Личная жизнь сотрудника не имеет никакого отношения к его работе. Они должны быть разделены. Эти правила я ввел для себя, когда открывал агентство.

Вопреки здравому смыслу достаю из шкафа папку Дженни и кладу на стол. Смотрю на нее, кажется, целую вечность. Ничего неподобающего еще не сделано. Я могу засунуть папку обратно в ящик, и в этом не будет ничего страшного и плохого. Вместо этого я открываю ее.

В досье сотрудника нет ничего особенного. Обычная личная информация, чтобы убедиться, что они получают зарплату. Мой взгляд падает на контактную информацию, улыбка растягивает губы, когда вижу десять цифр в строке с надписью «мобильный телефон».

Вбиваю их в свой телефон и кладу досье на прежнее место. Номер Дженни в телефоне кажется таким неправильным и в то же время логичным. Странным образом чувствую себя более связанным с ней, зная, что могу поговорить с этой девушкой одним нажатием кнопки.

Возвращаюсь в свой офис уверенным, что уборщица даже не замечает этого. Контракты все еще лежат на столе, и я решаю, что успею просмотреть еще хотя бы один, прежде чем отправлюсь домой. Отложив телефон в сторону, достаю желтый маркер. Большинство людей просматривают контракты на своих компьютерах, но мне нужно видеть бумаги перед глазами. Любого другого я бы, наверное, отругал за то, что он использует бумагу и чернила, когда в этом нет необходимости.

В документе всего три строчки, а я уже не менее двадцати раз заглядываю в телефон. Что в этом плохого? Проверить самочувствие сотрудника — значит быть хорошим менеджером, верно? Она была в смятении, и я обязан убедиться, что с ней все в порядке. Тот факт, что я просто хочу получить от нее весточку, всего лишь непреднамеренное преимущество правильного поведения.

Набрав, удалив и набрав еще, я держу палец над кнопкой «Отправить». Не делай этого. Границы. Делая огромный вдох, нажимаю на кнопку.

Я: Как твой отец?

Перевожу взгляд обратно на контракт, когда замечаю три точки, прыгающие на экране. Сердце колотится о грудную клетку в ожидании ответа.

Дженни: Кто это?

Ты даже не сказал ей, кто это. Иисус.

Я: Прости, это Итан.

Я вытираю ладони о брюки. На лбу выступает тонкая струйка пота, а во рту сухо, как в Сахаре. Точки снова начинают прыгать, и все остальное в моем офисе расплывается на заднем плане. Вцепившись в телефон, я гипнотизирую его взглядом.

Дженни: О.

Я: Прости, я не должен был отправлять сообщение.

Хватаюсь за лицо и провожу пальцами по волосам и затылку. Это глупо. Ей нужно бояться меня, ненавидеть. Я потеряю контроль над всем, над чем работал, если позволю Дженни залезть ко мне под кожу и взять верх.

Дженни: Все в порядке. Он болен, но ему уже лучше. Спасибо.

Мои пальцы начинают бегать по клавишам, прежде чем я успеваю остановить себя.

Я: Рад это слышать. Как дела?

Мне необходимо спросить, когда она вернется на работу. Когда я получу отдачу от своих инвестиций. Потому что именно этим она и должна стать для меня — инвестицией. Но она уже становится чем-то большим.

Дженни: Я в порядке.

Точки снова пляшут вокруг, прежде чем я успеваю напечатать ответ.

Дженни: Ты действительно поэтому написал мне?

Она остра, и именно это изначально привлекает меня в ней. Ее проницательность.

Нет.

Я: Да.

Дженни: Я тебе не верю.

Черт.

Она не может просто так взять и согласиться. Так прямо и по существу. Никакого дерьма. Могу ли я так поступить? Что это будет означать для наших рабочих отношений? Мои пальцы принимают решение раньше, чем мозг успевает вмешаться.

Я: Как ты думаешь, почему я написал тебе?

Дженни: Потому что ты скучаешь по мне.

Мое сердцебиение учащается до сотни ударов, ладони потные, дыхание поверхностное.

Я: Тебе бы этого хотелось, Джексон.

Дженни: Ты плохой лжец, Мейсон. Даже, когда переписываешься. Спокойной ночи.

Я: Спокойной ночи.

Мой член упирается в молнию. Черт, эта женщина. Что она со мной делает?

Глава 7

Дженни Джексон

Горизонт перед нами с Келси становится еще больше, когда появляются красные точки стоп-сигналов. Это обычный затор из легковых и грузовых автомобилей, пытающихся пробиться в город в течение недели. Я все еще привыкаю к пробкам. Моя прежняя работа располагалась недалеко в пригороде. Келси работает в независимом магазине книг и пластинок в центре города. Там очень эклектично и круто, просто идеальная работа для нее. Виниловые пластинки и книги — две самые любимые вещи Келси на свете. С графиком два дня в неделю она помогает ухаживать за отцом, когда это необходимо. Я предлагала ей платить, но она не соглашается.

— Он и мой отец тоже, понимаешь? — говорит она. Я не знаю, что бы без нее делала. У Келси скромная квартира и трастовый фонд, который покрывает все расходы. Мы никогда не обсуждаем деньги несмотря на то, что являемся лучшими подругами. Я всегда просто принимала это. Если бы она захотела рассказать мне, то рассказала бы.

— Он написал мне вчера вечером. — Я оглядываюсь, чтобы оценить реакцию, пока она сжимает руль.

На губах Келси появляется легкая улыбка, а несколько прядей грязно-русых волос она убирает за ухо. Ее рабочий наряд сильно отличается от моего: потрепанные синие джинсы и облегающая футболка с символикой Van Halen.

— Правда? — прикусываю нижнюю губу и медленно киваю.

— Ага. — Она качает головой, и ее улыбка становится шире. — Что? — я отвожу взгляд. Это риторический вопрос, и мы обе это знаем. Когда я перевожу взгляд на зеркало в солнцезащитном козырьке, мои щеки заметно розовеют.

— Ты прижмешь его к стене. Как я и говорила. — Она смотрит прямо перед собой, и мы полностью останавливаемся на шоссе.

— О, пожалуйста. — С трудом сдерживаю смех, но мои слова не мешают ей продолжить эту тему.

— Вот именно. О, пожалуйста, — это точно. И ты тоже позволишь ему это сделать. Интересно, он немного подергает тебя за волосы? — она протягивает руку, делая вид, что хочет схватить мой хвост.

Отмахиваюсь от ее руки и смотрю на свою лучшую подругу, качая головой вперед-назад.