Ульяна Соболева - Восемь. Знак бесконечности
Данте усмехнулся, и снова от его улыбки по телу прошла неконтролируемая дрожь. У меня создалось впечатление, что самый страшный хищник не в аквариуме, а у меня за спиной.
– Красота – очень растяжимое понятие. Для большинства она очевидна и лежит на поверхности, а для меня красота может прятаться там, где ее никто не видит.
– Например? – быстро спросила я.
– Возможно, вас это могло бы шокировать.
Я снова обернулась и на этот раз не удержалась и сглотнула, когда посмотрела ему в глаза. Невероятное воздействие на собеседника. Как он это делает? Намеренно низкий тон? Репутация? Этот взгляд со слегка прикрытыми веками… тяжелый и в то же время пронизывающий, проникающий под кожу, как внутривенная инъекция опиума, заставляющий вибрировать каждый нерв от внезапного эротического возбуждения.
– Вас завораживает опасность? Или то, как эти чудовища пожирают своих жертв?
– И то и другое, – не задумываясь ответил он, – вам принести что-нибудь выпить?
Я отрицательно покачала головой.
– Нет, спасибо, я уже уезжаю.
От него исходила странная аура опасности, как от тех мурен под черными камнями, только эта опасность смешивалась с дикой сексуальной привлекательностью и властной, жесткой красотой, от которой мгновенно пересыхало в горле. Данте несколько секунд меня рассматривал, и я почувствовала себя совершенно обнаженной, возможно, и уже громко стонущей под ним, от наваждения захотелось тряхнуть головой.
– Вечер только начался, – заметил он, и в этот момент раздался звук вибрации сотового аппарата. Не у меня. Мой сотовый был выключен.
– Мне завтра рано вставать, – ответила я и почувствовала раздражение от непрерывного зудения.
– Всегда есть причина… как для того, чтобы остаться, так и уйти, верно? Главное, вовремя ее найти.
Сотовый продолжал гудеть, и мне захотелось сказать ему, что у него звонит мобильный, хотя он и так прекрасно об этом знал.
– Верно, – ответила я, – до свидания, мистер Марини.
Я увидела, как он скользнул взглядом вниз, к моим босым ногам, и только сейчас вспомнила, что стою босая с туфлями в руках. Щеки мгновенно вспыхнули. Черт, у меня на пальце пластырь… и педикюр я делала две недели назад. Данте посмотрел мне в лицо и наконец-то извлек сотовый из кармана брюк.
– До свидания, Кэтрин, – сказал он и ответил на звонок.
Я пошла к выходу. Не обернусь. Мне хватит силы воли и, конечно же, обернулась. Данте стоял, облокотившись о стену и что-то тихо говорил в сотовый по-итальянски, он по-прежнему смотрел на меня, усмехаясь, я ускорила шаги. Черт, вот черт. Мое имя… Спросил у Ли? Неужели и в самом деле пошел за мной?
Уже в такси, я нервно поправляла волосы, потом обхватила пылающее лицо ладонями. Какая я идиотка! Полная дура! Я была в его поместье и ни разу… ни разу у меня не возникла мысль, что, возможно, я нахожусь в доме того, кто хладнокровно, ради собственного развлечения, заставил юную Аниту перерезать себе вены.
Только сейчас я могла понять Ани… Если взрослые женщины рядом с ним теряют самих себя, то что говорить о впечатлительном подростке? И снова это угнетающее чувство – все, что я вижу далеко не такое, каким кажется на самом деле.
* * *Алекс уже в десятый раз перечитывал заключение патологоанатома. Часы на стене показывали без десяти восемь, а он все еще не вышел из своего кабинета. Что-то не клеилось. Нет, с точки зрения экспертизы – идеально. Суицид. Никаких сомнений. Комар носа не подточит. Только Алекс за годы работы офицером в оперативном отделе успел привыкнуть к тому, что собственная интуиция очень редко его обманывает.
На столе разложены фотографии в аккуратном порядке, начиная с желтых клейких полос заграждений места происшествия, снимков трупа в разных ракурсах, заканчивая частями тела, педантично снятыми с близкого расстояния. Заславский лично принял этот вызов сегодня в семь часов утра. Он помнил свидетельницу, которая нашла труп, запах блевотины и запах смерти… Они всегда пахнут одинаково. Мертвецы. Может, никто не чувствует, но Алекс – да. Словно в воздухе витает металлический привкус крови и необратимости. Заславский может определить еще до того, как увидел жертву, мертва она или жива, именно по этому запаху.
Алекс разделил снимки на две части. Слева Анита Серова, а справа Вера Бероева. Обе примерно одного возраста, блондинки, русские. Обе порезали вены стилетом и обе сделали это в общественном месте. Совпадение? Алекс не привык верить в совпадения. Все случайное не случайно.
Еще раз перечитал заключение. Внимательно именно в том месте, где по предположению патологоанатома описывалось примерное время смерти и ее причина.
«Ровные глубокие порезы, нанесенные самой покойной. Никаких следов насилия. Есть следы сексуального контакта за несколько часов до смерти. Наркотических и алкогольных испарений в крови не обнаружено».
Алекс глубоко вздохнул и взял в руки фотографию Аниты. Возможно стоит наведаться к ее сестре и задать вопросы насчет увлечений покойной? Может, это какая-то секта подростков, которые выполняют ритуал?
Он уже проверил – жертв ничего между собой не связывало. Хотя, теоретически они могли быть знакомы.
– Эй, Алекс, ты чего так поздно?
В дверях показалась кудрявая голова напарника.
– Я еще полчасика, ты можешь ехать домой.
– Линда звала тебя в субботу на ленч. Приедешь?
Алекс поморщился. Вот уже несколько месяцев он не приезжал к Фернандо. После того как расстался с Кэт, он вообще не ходил по гостям, только работа. Чем больше, тем лучше для него, чтобы не думать и не бороться с идиотским желанием приехать к НЕЙ и долбить кулаком в ее дверь или следить за окнами ее дома и дожидаться с работы, чтобы еще раз поговорить и почувствовать себя куском дерьма. Все это неоднократно пройдено. Не сработает. Катя вычеркнула его из своей жизни и обратного пути уже нет. Линда и Ферни пытались его отвлечь, но каждый раз, когда Алекс приезжал к ним, он вспоминал, что раньше они с Кэт всегда делали это вместе. Именно по субботам. Линда пекла офигенный черничный пирог, и Кэт обожала отламывать золотистую корку пальчиками, а потом класть кусочки в рот и облизывать их маленьким розовым язычком, отчего у Алекса моментально вставал.
Кэт… его Кэт. Мягкая, нежная… сексуальная до умопомрачения, а потом такая колкая, ядовитая, чужая… Он сам виноват.
– Ну так как? Сегодня четверг.
– Я подумаю, поговорим об этом завтра.
– Ты опять ищешь то, чего нет? Девчонки начитались книжек, налазились по готическим сайтам, насмотрелись всякой дряни и демонстративно ушли в мир иной.
Фернандо зашел в кабинет, и Алекс медленно положил снимки на стол.
