Люсинда Кэррингтон - Девяносто дней Женевьевы
Женевьеве не хотелось верить в то, что он способен так с ней поступить. Синклер называл ее эксгибиционисткой, и ей пришлось признать, что в этом есть некая доля правды. Однако сейчас Женевьева поняла: если ей придется заниматься любовью при свидетелях, она согласится на это, только если ее партнером будет Синклер. Заниматься сексом с другим мужчиной, для того чтобы Синклер мог понаблюдать за ними, она не будет. Она вспомнила Бриджит. Женевьева почему-то считала, что нельзя сравнивать секс с мужчиной и секс с женщиной. Заниматься любовью с женщиной – все равно что самой удовлетворять себя: это приятно, но не вызывает никаких душевных волнений.
Если Синклер действительно хочет свести ее с другим мужчиной, согласится ли она на это? Она гордо именует себя современной женщиной, а это значит, что быстрый акт с мужчиной, который ей не нравится, для нее вполне приемлемая плата за карьерный успех. Или неприемлемая? Женевьеве не хотелось принимать решение. Она уже не могла ответить на этот вопрос четким и уверенным «да». Синклер изменил ее взгляды на жизнь.
Женевьева направилась в буфет.
Все, что она ела (даже самые изысканные деликатесы), казалось ей пресным и безвкусным, как древесные опилки. Она рассматривала подвыпившую публику в маскарадных костюмах, пытаясь найти кого-нибудь, кто по росту и комплекции хотя бы отдаленно был похож на Синклера. Женевьева старалась никого пристально не разглядывать, чтобы не подумали, будто она ищет себе спутника. И хотя она ни с кем не заигрывала и никому не строила глазки, к ней все-таки подходили мужчины и даже женщины. К счастью, все они вполне спокойно воспринимали ее отказ и сразу же уходили искать себе более сговорчивых партнеров.
Пока Женевьева раздумывала над тем, спрятаться ли ей в кинозале или пойти в какой-нибудь зал с ярким освещением, кто-то коснулся ее руки. Повернув голову, она увидела парня в синей униформе. В руке он держал конверт, на котором было написано «от Д. С.»
– Мне кажется, это письмо для вас, мадам. Эти инициалы вам знакомы?
– Да, знакомы.
– Мне сказали, что я должен найти двойника Марлен Дитрих, мадам, – продолжал парень. – Хотя мне кажется, что вы гораздо красивее оригинала.
Улыбнувшись, Женевьева поблагодарила его за комплимент. Открыв конверт, она достала записку и сразу же узнала почерк Синклера. Записка была очень короткой: «ВЫ ДОЛЖНЫ ПРИНЯТЬ УЧАСТИЕ В АУКЦИОНЕ».
Парень в униформе уже отошел от нее, и Женевьеве пришлось бежать за ним.
– Что это за аукцион? – спросила она, догнав парня. – Где его будут проводить?
– Благотворительный аукцион? – Он остановился и повернулся к ней. – Вы хотите в нем участвовать?
– Думаю, да. Но у меня нет при себе ничего такого, что я могла бы выставить на торги.
Парень засмеялся, а потом окинул ее оценивающим взглядом – скорее дружеским, чем похотливым, и Женевьева восприняла это как еще один комплимент.
– Мне кажется, кое-что у вас все-таки есть.
– Хорошо. Я жду объяснений, – улыбнувшись ему, произнесла Женевьева.
– Аукцион – это главная «фишка» вечеринок, которые проводятся в Хилтон Холле, мадам. Желающие выходят на сцену, и участники торгов предлагают деньги за то, чтобы они сняли какой-нибудь предмет одежды. Вы можете остановиться в любой момент. Однако, если вы сделаете это, вам придется заплатить штраф. Если доброволец согласится, в конце аукциона покупатель также может приобрести его время, то есть заплатить за то, чтобы провести с ним время в отдельном номере. Это, конечно, дело сугубо добровольное. Если вы откажетесь продавать свое время, вас за это штрафовать не будут. – Парень улыбнулся Женевьеве. – Честно говоря, я уверен: все добровольцы знают, кто их покупает. Они договариваются об этом заранее.
«Это как раз в стиле Синклера. Ему нравятся подобные развлечения», – подумала Женевьева. Если он будет смотреть на нее из зрительного зала, она тоже получит свою порцию удовольствия. Женевьева почувствовала, что настроение у нее улучшается. Она нисколько не сомневалась в том, что в конце аукциона Синклер купит ее время.
– Кто получит деньги, собранные на этом аукционе?
– Право выбора предоставляется вам, мадам. Перед началом торгов вы скажете аукционисту, кому хотите отдать деньги.
«Замечательно. Я знаю одну благотворительную организацию, которая ратует за то, чтобы во время медицинских исследований не ставили опыты на животных. Мистер Джеймс Синклер сможет оказать им существенную финансовую помощь», – подумала она.
Женевьева была в буфете (на этот раз она ела с большим удовольствием), когда объявили о начале аукциона. Она прошла вслед за толпой в большую комнату, которая находилась возле танцевального зала, записалась у распорядителя, сказав, куда именно она хочет отправить вырученные деньги, и ей присвоили порядковый номер. Все добровольцы, собравшись вместе, смеялись и шутили. Несмотря на то что многие из них были в масках, они хорошо знали друг друга.
Дама в средневековом одеянии подтрунивала над мужчиной в костюме самурая.
– Что, Майлз, очень хочется показать народу свою мускулистую грудь? Да ты просто чокнутый эксгибиционист.
Самурай усмехнулся.
– Если в торгах участвует Аманда, я покажу не только грудь, а и еще кое-что. Конечно, если смогу снять с себя эти странные шмотки.
– Тебе нужно было выбрать костюмчик попроще, – сказала средневековая дама. – С таким накачанным телом ты запросто мог бы работать телохранителем или кем-нибудь в этом роде.
– Ты не видишь моего тела. Оно скрыто под этой чертовой юбкой, – возразил мужчина.
– У меня фотографическая память, дорогой. Я помню всех своих мужчин.
– Только не говори об этом Аманде. Она будет в шоке, – засмеялся самурай.
– Ты думаешь, она не знает? Мы с ней уже обменялись впечатлениями.
– О женщины! – воскликнул самурай. – У вас нет ни стыда ни совести.
Женевьеве был виден темный танцевальный зал. Прозвучали фанфары, и первый доброволец, пройдя между рядами кресел, поднялся на сцену. Это была девушка, одетая в костюм кошки. На нее сразу же направили прожектор. Девушка встала на маленький помост и подняла над головой свой номер. Помост начал медленно вращаться. Заиграл оркестр. Кто-то объявил в микрофон о начале торгов, и публика взорвалась аплодисментами.
Девушка сняла комбинезон, соблазнительно извиваясь и покачивая бедрами. Кроме комбинезона на ней было только нижнее белье, и поэтому она довольно быстро ушла с помоста. У девушки была необыкновенно стройная фигура и маленькие груди. Она принимала сексуальные позы, а зрители подбадривали ее громкими аплодисментами. Все тот же (уже знакомый) голос объявил в микрофон, какую сумму она собрала. «Мой стриптиз будет гораздо лучше. Если Синклер хочет увидеть шоу, он его увидит», – подумала Женевьева, довольно улыбнувшись.
