Роузи Кукла - Париж между ног
Я уже сплю отдельно от всех, так как могу ночью встать сходить в туалет или попить водички. Сами понимаете, женщина-то перед всеми беременная! Потому и с Мари все реже и реже, к тому же она просто пропадает на занятиях. Она так и читает всем новичкам лекции по истории одежды, костюма и чего-то еще. Я не вникала, мне было некогда, своих дел хватало невпроворот, вот! Кстати если уж зашел разговор о лекциях, то скажу вам что как и обещала, всех обучали, а затем на занятиях в цехах, учили приемам работы на станках. Но это для всех, кто вновь поступал, а остальных, кого как.
Это от того, что по плану мы рассчитывали только через два, три месяца начать производство, а пока устанавливали оборудование и станки, машины швейные, то сразу же как поставят, то их сначала настроят, а уже потом обучают. Строителей, рабочих, настройщиков много прибыло и из разных мест, а также рабочих, строительных специальностей, а тут и девчонки стали приезжать, новые работницы. Вообще закрутилось все, завертелось.
Целыми днями звонки, люди идут ко мне, то уточнить, то спросить и как? Потому я за день устаю, да и животик уже ничего, к тому же немного стала отекать. Тяжело! Но и интересно!
Следом за людьми город стал шевелиться, стали и мэра доставать. Где селиться, где поесть, как доехать и все к нему? А Чича, мне показалось, растерялся даже.
Ага! Думаю, так тебе и надо! Ты думал, что станешь, как прежде, воровать и грабить? Ан, нет! Теперь некуда деваться, давай, включайся и работай, решай дела, езди, мотайся!
К слову сказать, это Игоря была работа, именно он так и рассчитывал, завалить, загрузить бандита до отказа и чтобы он не справился, завалился под грудой нерешенных проблем и дел. А тут еще и фабрика! И он валился!
Так вот встречаю я наконец-то как-то вечером Мари и к себе ее приглашаю, на чашку чая. Она пришла, и я вижу, как она хоть и устала, но все что вокруг нее происходит, ей нравится! Она прямо на моих глазах похорошела, фигурка снова выпрямилась, плечики разошлись, и сама она приняла с одной стороны беззаботный, а с другой, какой-то свой и деловой вид. Ни следа не осталось от того, какой я ее увидела раньше, сразу же после возвращения ко мне. Мари зашла, и я сразу же почувствовала в ней, что она не просто заработалась, но и…
— Мари, — говорю, — откуда такой счастливый вид? Ты, что же,…. — хотела спросить, а она сама подошла и молча на стол мне какие-то листочки, записки и даже конвертов парочку вытащила и все на столе оставила лежать.
— Что это?
— А ты возьми и прочти, только вслух! Ну же?
Беру первый чистый листик, сложенный по нескольку раз, разворачиваю и начинаю читать записку: «Мария! Давай встретимся в восемнадцать часов. Я буду ждать тебя у часов. На мне будет,… — и дальше в чем она будет, подробно, а в конце…. — Только приходи одна! И мы так и будем — ты и я».
— Что это? Похоже на любовную записку. А это что же еще? Ба! И фотография даже!
«Марийка! Ты мне очень нравишься! Давай дружить. Я та, что сидит на занятиях»….-и дальше подробно где.
— А вот и еще, но это уже из конверта! А тебе что же письма уже пишут поклонники?
— Не поклонники, а поклонницы, дорогая! Вот как!
— Ну да? И кто же они такие?
— Да наши девочки, заводские и даже те, кто приехал и на моих лекциях. Ты знаешь, я даже не знала, что на мои лекции и занятия столько девчонок станет приходить. И я не только им по программе, но и потом они мне вопросы. А то окружат и давай мне вопросы о Париже и о жизни вообще. Кстати и тобой некоторые интересуются!
— Как это? Я же в положении и потом…
— Да, да! Я им говорю то же самое, а они меня даже не слушают.
— И что ты хочешь мне этим сказать?
— А ничего! Просто вот… понимаешь они такие…
— Что? Уже лучше чем…
— Нет, нет! Ты меня не так поняла…
— Да, наверное, поняла правильно и вот…. — беру руку и рассматриваю у нее на большом пальце красивое с камнями и дорогое кольцо…. — … это откуда?
— Это Роза…
— Да вижу я, что роза и красивая такая…
— Да, — говорит она тихо, вытаскивая и отпуская руку. — Очень красивая…
— И что? — Хотела спросить про этот подарок, что за рисунок, символ на кольце? — Что это обозначает?
— Прости, я не хотела тебя обижать, но я…
И тут я внезапно поняла, да так, словно пощечину получила от осознания! Вот именно так и восприняла то, о чем уже не могла даже слышать! А она как назло! Пытается мне говорить вдогонку, потому что я вдруг, не желая слышать даже и представить себе, вдруг срываюсь и быстрыми шагами из комнаты….
Когда я вернулась, то ее уже не было, и только лежал одинокий, белый безжизненный конверт, как смерть!
Вытащила листик, развернула и читаю ее все еще корявые буквы, пытаюсь дочитать, но все буквы сливаются, плывут…
«Прости, дорогая, родная! Я знаю, я понимаю, но я не могу не сказать, что я с тобой… порываю. Порываю со слезами и болью. Так не могу тебе даже об этом сказать, сил не хватает и смелости: говорить и смотреть тебе прямо в глаза. Ты знай, что для меня ты так и останешься навсе…» Дальше не могу, слезы текут, руки трясутся и буквы прыгают, как будто хотят убежать с их смыслом…
Но я уже все понимаю! А, может быть, так и должно было случиться? Почему она должна была так и остаться возле меня? Почему?
Как сказала себе и тут же подленькие мысли вцепились и терзают, накручивают…
— Да потому, что ты для нее столько сделала! Потому что она без тебя…
Да перестань ты! Она взрослая и уже пусть сама…
— Что значит сама? Без тебя?
Да! Без меня! А зачем я для нее? У меня своя жизнь, у нее…
— Да! И что же у нее? Интересно, ты хоть знаешь, видела эту ее Розу? Наверное, она очень красивая?
Конечно! Обязательно красивая, ведь она только красивых и любит!
— Ну а ты?
А что я? Разве же я красивая? Посмотри на меня? Пузо торчит, на лице появляются пятна. Сама как утка ходить стала вперевалку. И скажу по секрету, у меня там, ну понятно где это, все время не так, как раньше… и если бы я даже и захотела с ней, то, как бы я ей такой и с такой вот, можно сказать, источающей лишние соки оттуда дамой встречалась?
— Ну, как, как? Почему ты спрашиваешь: ты, что же, не знаешь, как раньше ты с ними встречалась? По-моему у тебя это очень даже неплохо получалось! Так почему теперь не так?
А потому, что я уже не могу! Сама не могу, да и не хочу, наверное. И потом, у меня Игорь мой, Игорек. Он же, как сокол, кружится, кружится надо мной… Охраняет нас с Верочкой. А что, не так что ли?
— Да так, так! Все именно так! Да только вот она все же уходит от тебя, а не от него, вот! Ты знаешь, ты ее уже не держи, отпускай, давай уже! Отпускай! Пусть уходит, пора уже, пора ей…
