Сильвия Дэй - Отраженная в тебе
— Послушай. Ты никогда не получишь его в том смысле, в каком того желаешь. И мне хорошо известно, как это больно. Сама прожила с этим последние две недели. Мне жаль тебя, искренне жаль.
— Да пошла ты вместе со своим сочувствием! — ругалась она. — Прибереги их для себя. Потому что время он проводит со мной.
— И это, Коринн, дает тебе возможность помочь ему. Если ты вообще обращаешь на это внимание, то долж¬на знать, как он страдает. Будь ему другом. — Я повернулась, направляясь к лифту, и уже через плечо бросила: — Желаю приятно провести день.
Она захлопнула дверь.
Вернувшись в «бентли», я велела Энгусу отвезти меня к доктору Терренсу Лукасу. Выслушав меня, он помедлил и, перед тем как закрыть дверь, предостерег:
— Ева, Гидеон будет страшно рассержен.
Я кивнула, понимая предостережение:
— С этим я разберусь, когда придет время.
Дом, где располагалась частная клиника, выглядел непритязательно, но внутренние помещения были привлекательны и уютны. Комната ожидания была отделана панелями из темного дерева и украшена множеством изображений младенцев и детей. На столах и полках лежали журналы для родителей, а предназначенная для детей игровая зона была чистой и находилась под наблюдением.
Я отметилась в регистратуре и села, но почти сразу же меня вызвали. Медсестра провела меня не в смотровую, а в кабинет доктора Лукаса. При моем появлении он встал и быстро обогнул стол.
— Ева, — подал он мне руку. — Вы могли бы и не договариваться о приеме.
Я изобразила улыбку:
— Не знала, как еще до вас добраться.
— Прошу садиться.
Я села, а вот он остался стоять, прислонясь к письменному столу и взявшись обеими руками за его край. Это была оборонительная позиция, и мне оставалось лишь гадать, почему он счел нужным занять ее по от¬ношению ко мне.
— Чем могу быть полезен? — поинтересовался доктор Лукас.
Держался он спокойно, уверенно, на лице широкая, открытая улыбка. Было очевидно, что внешность и ма¬неры врача внушат молодым мамам уверенность в его познаниях и умениях.
— Гидеон Кросс был вашим пациентом, так ведь?
Его лицо мгновенно замкнулось, он выпрямился:
— Я не вправе рассказывать о своих пациентах.
— Когда вы сказали мне то же самое в больнице, я не сопоставила одно с другим, а должна бы. — Я постучала ногтями по подлокотнику. — Вы солгали его матери. Почему?
Он вернулся за стол, отгородившись таким образом от меня.
— Это он вам сказал?
— Нет. Это все мои догадки. Чисто гипотетически: с чего бы вам лгать о результатах проверки?
— Я и не стал бы. А вам лучше уйти,
— О, не так быстро. — Я откинулась на стуле и закинула ногу на ногу. — Я жду от вас большего. Почему бы вам не сказать, что Гидеон — бездушный монстр, патологически склонный портить жизнь женщинам?
— Я лишь исполнил свой долг и предостерег вас. — Взгляд его был тяжелым, губы скривились в презрительной усмешке. Столь привлекательным, как совсем недавно, он больше не выглядел. — Но если вы сами, несмотря ни на что, намерены загубить свою жизнь, туг уж я ничего поделать не могу.
— Об этом я подумаю сама. Мне просто нужно было увидеть ваше лицо. Чтобы убедиться, что я права.
— Вы не правы. Кросс никогда не был моим пациентом.
— Это словесные отговорки. Его мать консультировалась у вас. А потому, прежде чем негодовать по поводу того, что ваша жена влюбилась в него, подумайте о том, что вы сделали с ребенком, нуждавшимся в помощи.
Голос мой наполнился гневом. Памятуя о том, какую страшную, незаживающую травму получил Гидеон, мне было трудно удержаться от желания посчитаться со всеми, так или иначе причастными к этому горю.
Я встала:
— То, что произошло между ним и вашей женой, случилось по обоюдному согласию двух взрослых людей. То, что произошло в детстве с ним, являлось преступлением, а вы, в определенном смысле, его соучастник.
— Убирайтесь!
— С превеликим удовольствием.
Я рывком распахнула дверь и чуть не налетела на Гидеона, который стоял, прислонившись к стене, напротив кабинета. Он схватил меня за руку, но его взгляд, полный гнева и ненависти, был сосредоточен на докторе Лукасе.
— Прочь от нее, — хрипло произнес он.
На лице Лукаса появилась злобная усмешка.
— Она сама ко мне пришла.
Ответная улыбка Гидеона повергла меня в дрожь.
— При виде ее вам стоило бы рвануть бегом подальше.
— Забавно. Тот же самый совет я дал ей в отношении вас.
Я показала доктору средний палец.
Фыркнув, Гидеон потащил меня через холл к выходу.
— Ну что это за манера — людям пальцы показывать?
— А что? Это же классический жест!
— Здесь не место для скандалов, — сердито заявила секретарша, когда мы поравнялись с регистратурой.
Он посмотрел на нее:
— Можете отменить вызов охраны. Мы уходим.
Это Энгус тебе настучал? — спросила я, когда мы выходили на площадку
— Ничего подобного. Кончай выделываться. На всех машинах стоят GPS-навигаторы.
— Ты чертов придурок. Знаешь ты это?
Нажав кнопку вызова лифта, Гидеон повернулся ко мне:
— Я? А как насчет тебя? Ты мечешься, ко всем цепляешься. Моя мать. Коринн. Это долбаный Лукас. Что это все, на хрен, значит, Ева?
— Не твое дело! — отрезала я, вздернув подбородок. — Мы с тобой разбежались, не забыл?
Гидеон сжал челюсти. В деловом костюме он выглядел цивилизованным, ухоженным горожанином, но при этом испускал дикую, яростную энергию. Контраст между тем, что я видела и что чувствовала, обострял мое желание. Меня возбуждал неукротимый мужчина, скрывавшийся под этим костюмом. Так бы и съела его, смакуя каждый восхитительный дюйм.
Подошел лифт, мы вошли внутрь, и меня охватило возбуждение, а когда он приблизился, то и вовсе бросило в жар. Гидеон достал ключи, вставил в панель управления, и я застонала:
— Есть в Нью-Йорке хоть что-нибудь, чем ты не владеешь?
Но он уже схватил меня одной рукой за волосы, а другой за зад и начал страстно целовать. Язык его туг же с силой протиснулся глубоко мне в рот. Застонав, я обхватила его за талию и приподнялась на цыпочки, чтобы усилить контакт.
Его зубы прихватили мою нижнюю губу с достаточной силой, чтобы причинить боль.
— Думаешь, можно сказать несколько слов — и между нами все конечно? Нет, Ева, это так закончиться не может.
Он прижал меня к стенке лифта. Я оказалась придавлена к ней шестью футами двумя дюймами возбуужденного мужского тела.
— Мне не хватает тебя, — прошептала я, схватив его за ягодицы, и плотнее притянула к себе.
— Ангел! — простонал Гидеон.
