Сердце вне игры (ЛП) - Лоусон Никки

— Есть кто-нибудь голый?

— Только я, — говорю с ухмылкой.

Она неуверенно открывает один глаз, затем открывает оба и хмурится.

— Ты не голый.

— Нет, но я мог бы быть, — ямногозначительно играю бровями. — Дай мне пять секунд, и я смогу снять всю свою одежду и всю твою одежду.

— Тише, — она оглядывается вокруг, как будто нас вот-вот арестуют, но улыбается. — Моя сестра и Эйприл прямо снаружи, — затем ее улыбка исчезает, и она идет ко мне через раздевалку. — Ты в порядке? Это был сильный удар.

— Я в порядке. Плечо немного повреждено, но небольшой отдых ему поможет. Оно уже чувствует себя лучше, чем раньше.

— У тебя порез над глазом, — шепчет она, протягивая руку и проводя большим пальцем по верхней части моей брови. — Как это произошло?

— Наверное, я немного порезал его своим шлемом. Они достаточно твердые, чтобы защитить нас от сотрясений, но это также означает, что они не самые мягкие предметы, о которые можно порезаться, когда нас ударят.

— Кровоточит, — говорит она. — Подожди.

Она встает, идет к раковине за углом, смачивает бумажное полотенце, затем возвращается и осторожно прижимает его к порезу. Между ее бровями появляется небольшая морщинка, и я наблюдаю за ней, очарованный тем, как она закусывает нижнюю губу, концентрируясь.

— Что? — спрашивает Марго, когда замечает, что я смотрю. — Жжет?

— Нет, — говорю, качая головой. — Я чувствую себя прекрасно.

Через несколько секунд она убирает руку и внимательно изучает порез.

— Хорошо. Кажется, кровь остановилась, — она издает небольшой смешок. — Это была довольно захватывающая игра.

— Да, это правда, — я ухмыляюсь, обнимаю ее и притягиваю к себе на колени. В конце концов она садится на меня верхом, ее колени лежат на скамейке рядом со мной. — Я повредил плечо, мы обыграли «Пионеров», и мне почти пришлось избить какого-то парня на трибунах.

Она снова краснеет, качает головой, улыбка трогает ее губы.

— Знаешь, я бы не позволила ему поцеловать меня.

— Я беспокоился не о тебе, — мрачно говорю я.

Парень так и не вернулся на свое место. Я почти уверен, что в итоге он сел где-то намного дальше от льда, и это тоже хорошо. Мне нужно было сосредоточиться, а я не смог бы этого сделать, если бы он находился где-то рядом с Марго.

— Я не знала, что ты настолько ревнивый, — поддразнивает Марго, проводя руками по моим волосам.

Мои руки сжимаются вокруг нее.

— Я такой только с тобой. Ничего не могу с этим поделать.

— Что ж, спасибо, что пришел мне на помощь, — она делает паузу, затем добавляет: — Хотя… ты ведь понимаешь, что я была не единственным человеком на трибунах с твоим номером, верно? Вероятно, на игре были сотни болельщиков, носивших на спине твою фамилию.

— Когда это ты, все по-другому, — настаиваю я, проводя рукой по ее спине.

— Почему же?

— Потому что однажды это будет и твоя фамилия.

Слова вылетают прежде, чем я успеваю их осмыслить, прежде чем успеваю подумать, напугают они ее или нет. Глаза Марго расширяются, ее челюсть отвисает в тихом вздохе, когда она понимает, что я имею в виду. Затем ее рука сжимает мои волосы, и она прижимается губами к моим. Я целую ее в ответ, пока мы оба не задыхаемся, а когда отстраняемся, ее серые глаза блестят от волнения.

— Я люблю тебя, Ноа Блейк, — шепчет она. — Очень сильно.

— Я тоже тебя люблю, Подсолнух.

Подняв ее на руки, я встаю, а затем осторожно ставлю на ноги. Слегка шлепаю ее по заднице, заставляя вскрикнуть.

— Пора идти, — говорю я. — Твоя сестра и Эйприл ждут нас, а я умираю с голоду.

Глава 42

Марго

Я в экстазе.

Думаю, что у меня в волосах осталось немного кленового сиропа, но меня это даже не волнует, потому что то, что Ноа делает своим языком, мне чертовски нравится.

— Вот и все, детка, — напевает он между моих бедер. — Кончай.

— О боже. Боже мой!

Я пытаюсь за что-нибудь держаться, хватаясь за край стола, когда он крепче обхватывает мои ноги вокруг своей головы. Сегодня утром мы завтракали, когда я начала дразнить его за то, как ему нравятся звуки, которые я издаю, когда ем. Наше подшучивание стало кокетливым и насыщенным намеками, и следующее, что я помню, он отодвинул наши тарелки в сторону, сдернул меня со стула и положил на стол, чтобы мог меня сожрать.

Я дергаюсь в его объятиях, покачивая бедрами напротив его лица, в то время как он крепко держит мои бедра. Его язык безжалостен, горячий и влажный, и он именно там, где знает, что сводит меня с ума.

Ноа бормочет мне в кожу что-то о том, какая я чертовски хорошая девочка, но слова звучат приглушенно, когда он начинает просовывать в меня язык и вытаскивать. Моя спина выгибается, когда удовольствие пронзает, и я кончаю ему на лицо, трясясь с головы до ног.

Довольный гул вибрирует в моей киске, и он продолжает трахать меня языком, пока удовольствие медленно начинает угасать. Только после того, как я совершенно обмякла на столе, он поднимает глаза и встречается с моими голубыми глазами. Он целует внутреннюю часть каждого бедра, прежде чем осторожно снять мои ноги со своих плеч.

— Поднимайся, — говорит он властным тоном, который обычно означает, что мне действительно понравится то, что произойдет дальше. — Встань со стола и обернись. После наклонись.

В обычной ситуации он, вероятно, сам бы поднял меня со стола, но я знаю, что ему все равно следует спокойно относиться к плечу, которое повредил несколько ночей назад. Его состояние улучшалось, но я была непреклонна в том, чтобы не позволять ему пренебрегать им.

Я облизываю губы, встаю на шатких ногах и следую его указаниям, поворачиваясь и позволяя верхней части тела лежать на кухонном столе. Он находится на идеальной высоте, так что я согнулась почти под прямым углом и чувствую, как Ноа смотрит на мою голую задницу. Слышен шелест одежды, когда он раздевается позади, а затем проводит своим членом по моим влажным складкам.

Все, что на мне надето, это его майка, и даже когда он дразнит меня пирсингом на своем члене, я чувствую, как его другая рука скользит по имени и номеру на спине. Он стонет, как будто одного только моего вида может быть достаточно, чтобы заставить его кончить, даже не входя в меня.

— Я думал, что нет ничего сексуальнее, чем видеть тебя в моей майке, — грубо бормочет он. — Но я был неправ. Трахать тебя, пока ты носишь мою майку, еще лучше.

— Тогда трахни меня уже, — задыхаюсь я, двигая бедрами, пытаясь заставить его скользнуть внутрь.

Он слегка шлепает меня по заднице, заставляя киску сжиматься, но его голос полон одобрения, когда он шепчет:

— Я нужен тебе, малышка? Я нужен тебе прямо здесь?

Пока он говорит, его член скользит на пару дюймов, и я пылко киваю.

— Да. Да, прямо здесь. Пожалуйста, трахни меня.

— Раз ты так любезно попросила… — он посмеивается, и это звучит грубо. — Я с удовольствием, детка.

Затем он полностью проникает внутрь, заставляя снова вцепиться в стол, пока ощущения пронизывают меня. Я прижимаюсь щекой к прохладной, гладкой поверхности, сердце колотится, когда он начинает с нескольких более медленных движений, чтобы убедиться, что я согрелась и готова к нему. Затем начинает трахать всерьез, его бедра шлепают меня по заднице с каждым толчком. Мои собственные бедра немного впиваются в край стола, но дискомфорт с лихвой компенсируется удовольствием, струящимся по моим венам.

Я собираюсь попросить Ноа двигаться сильнее, когда на столе в нескольких футах от моей головы звонит телефон. Звук заставляет глаза распахнуться, и я ругаюсь себе под нос, хныкая, когда меня прерывают.

— Блять, — Ноа делает паузу, оставаясь внутри меня. — Кто это?

— Я жду звонка от Сары. Она должна сообщить, будет ли мой предварительный контракт продлен на полный рабочий день.

— Хочешь, я проверю, она ли это?

— Можешь? Мне жаль. Я просто не хочу это пропустить, если это так, — я сжимаю его, заставляя зарычать. — Я компенсирую тебе это, обещаю.