Жрица Анубиса (СИ) - Хохлова Жанна

— Пока ничего не будем делать, в этих комнатах висят траурные ленты, случайного человека это должно остановить, а убийца вряд ли рискнёт туда вернуться, — она взмахнула рукой, как бы давая понять, что аудиенция окончена, и уже было повернулась к ним спиной, чтобы пройти вверх по лестницам на балкон.

— Мааткара, — позвал Имхотеп и встал на колени.

Женщина повернулась и нетерпеливо подняла бровь.

— Говори.

— С нами была жрица, выполняя твоё задание, её ошибочно приняли за воровку, и сейчас она в тюрьме, освободи её, мудрая царица Хатшепсут, она не виновата в том, в чём её обвинили, — теперь на колени встали и жрецы.

— Та белокурая женщина? — переспросила она и наморщила лоб, вспоминая, — она не в тюрьме, она у Са-ра.

— У Аменхотепа?! — не выдержав, вскрикнул от удивления Имхотеп. — Но как же так… Он отпустит её?

Царица подняла на своего слугу гневный взгляд, и лекарь понял, что допустил ошибку, способную стоить ему если не жизни, то расположения при дворе уж точно.

— Аменхотеп благостен, и его внимание подобно вниманию бога Ра, девушка ни в чём не будет нуждаться, — от её голоса, в котором угадывался гнев, у Имхотепа свело горло.

— Она жрица Анубиса, — тихо возразил Камазу.

— Именно белая жрица узнала, чем были отравлены твои сановники, Мааткара, она узнала, что воздух комнаты отравлен, — Амун был сегодня чрезвычайно разговорчив.

Царица вздохнула. Разговор начинал ей надоедать, мало того, что они не знают, кто убийца, так ещё хлопочут за какую-то девку.

— Я не буду перечить сыну в его желаниях, тем более повода-то нет, — проговорила она в сторону Имхотепа, смиренно склонившего голову, а затем, обернувшись к жрецу Инпу, утвердила, — служила мёртвым, послужит и живым.

Она обернулась к лестницам и уже было занесла над первой ступенью ногу, как передумала и вновь повернулась к мужчинам. Те преисполнились надежды, Камазу даже облегчённо вздохнул.

— А если жрица смогла разгадать способ убийства, значит, она сможет выжить и в гареме моего сына, а вы сосредоточьтесь на деле и найдите душегуба.

После этих слов царица, не попрощавшись, покинула залу с медными зеркалами. А друзья невесело переглянулись. Они, немного помявшись, двинулись в сторону выхода.

— Можем ли мы хоть что-то сделать? — произнёс Амун, и мужчины вздрогнули — обычно немногословный, он дважды за день заговорил, значит, все понимали степень опасности.

Имхотеп мрачно качнул головой. К ним подошёл тот же евнух, что сопровождал их в это помещение, и, поклонившись с почтением, произнёс мягким тонким голосом:

— Послание через меня великая царица передаёт, жрицу увидеть можно и нужные слова сказать, ибо времени в обрез будет.

Евнух поклонился и отвернулся от них, взмахом ладони приглашая идти за ним. В этот раз они уходили с аудиенции Хатшепсут другим путём, нырнув в более узкую дверь, чем в ту, через которую вошли в залу.

— Всё же решила помочь, дальше дело за нами, — целитель легко нырнул в проём.

Камазу втянул небольшой живот, мысленно кляня коридоры дворца, при этом крякнул от натуги. Имхотеп повернул к нему голову.

— Никак не могу привыкнуть к дверям и коридорам власти, — объяснил он, следуя за друзьями.

Амун, также без усилий одолевший переход, улыбнулся, но промолчал.

— Жил бы во дворце, был бы тонкий да звонкий, а то среди красавиц, да на вольных хлебах отъелся, вон как щёки-то лоснятся, — Имхотеп хохотнул.

— Да, если бы я тут жил, то будь на мне волосы, они бы стали седыми, — ворчливо ответил Камазу, — нет уж.

Мужчины улыбнулись и продолжили следовать за евнухом, выйдя, прошуршав открывающейся панелью, к широкому переходу, который заканчивался нишей, в которой они оказались в тени. Нырнув туда, они услышали десятки женских голосов и всплеск воды, запах благовоний окутал их ноздри, а зрение усладили стройные обнажённые женские тела.

— Я умер и попал в Иалу, — прошептал Амун, но глаза отвёл, так же как и Камазу.

— Глянь, этот аж трижды нас за сегодня «порадовал», да-а-а-а-а, женщины могут вдохновлять, — Имхотеп тронул евнуха за плечо, — когда мы увидимся с Бахити? — он, в отличие от остальных, пробежался взглядом по головам женщин, попытался найти белокурую жрицу.

— Ждите, — пообещал слуга Хатшепсут.

Евнух сдержал слово, и вскоре они увидели, как из другой такой же тёмной ниши, как у них, пересекая комнату с остальными девушками, бледная и с тёмными кругами под глазами, приблизилась Линда в прозрачном халате, что лишь номинально скрывал наготу.

Камазу хотел было выйти навстречу, но Имхотеп вовремя остановил его.

— Мы и так рискуем, — прошипел он на него.

Девушка осторожно проскользнула к ним, а слуга Мааткары встал около прохода, невозмутимо рассматривая свои ногти и бдительно кидая взгляды исподлобья, чтобы в случае опасности отвести беду.

— Бахити! — радостно воскликнул Камазу и приветственно хлопнул её по плечам.

Девушка вскрикнула от боли, вовремя прикрыв рот ладонью. Только сейчас жрец Инпу заметил. Лёгкая ткань не скрыла серо-белый бинт, обмотавший её плечо. Сквозь слои проступила алая кровь.

— Ч-что случилось? — спросил Амун, нарушая тишину свои голосом уже который раз за день.

— Неважно, — сдавленно произнесла Линда, она обернулась к девушкам и убедилась, что никто не обратил внимания на то, что она исчезла, по крайней мере, сейчас у них есть какое-то непродолжительное время на разговор.

Затем вновь обратила свой взор на мужчин.

— Времени в обрез, вчера меня схватил дворцовый охранник, — она обратилась к жрецу Инпу, — Камазу, мы думали, что нам повезло, но теперь я начинаю подозревать, что везение тут ни при чём, дворцовый охранник точно знал, что заходить в комнату убитого смертельно опасно, и у него есть приказ охранять эти покои от чужих глаз, а ещё у него явно нездоровый вид, воина зовут Бомани, я не знаю, кто он по званию…

— Он — начальник дворцовой охраны Хатшепсут, — пояснил Имхотеп.

— Служит Бомани, скорее, её сыну, — её скулы свело от еле сдерживаемого гнева, — обрати внимание на него, лекарь, начни расследование и, скорее всего, ты что-то найдёшь.

— Как же ты, Бахити? — спросил Камазу, чувствуя ответственность за девушку.

Остальные промолчали, все прекрасно понимали, где они и что выхода отсюда могло быть только два: либо в некрополь для бальзамирования, либо с отрезанным носом на улицы Мемфиса, что одно и то же, только смерть во втором случае была бы отложена.

— У вас не будет такого доступа к фараону, какой есть у меня, жрецы, используйте то, что узнали, а я постараюсь выведать что-нибудь, что прольёт хоть какую-то истину на то, кто же всё-таки убийца.

После этих слов она хотела было выйти, но Амун придержал её за руку. Учёная поняла его без слов.

— У вас не получится вызволить меня, — твёрдо проговорила Портер, похоже, она уже обдумала своё положение, — но в ваших силах сделать так, чтобы моя жертва не была напрасной, — а затем, не медля ни секунды, вышла из ниши и быстрым шагом удалилась, оставляя мужчин с решимостью действовать и растерянностью от беспомощности по отношению к ней одновременно.

Примечание:

*Мааткара (Маат-Ка-Ра) — тронное имя царицы египетской.

**Анат (др. егип.) — букв. «источник».

***Та-Кемет (др. егип.) — букв. «чёрная земля», так египтяне называли свою родину.

**** Са-Ра (др. егип.) — букв. «сын Ра».

Глава 11. Неизбежность и риск

Текст главы содержит неподробные описания кровавого ритуала некоего культа в Древнем Египте. Читайте с осторожностью!

Дуат. Рукотворный дождь на Млечном пути.

Ярко полыхала тонкая полоска света на горизонте, когда Ра, осветив день, уставший, дряхлый старик, уходил на покой, уступая небосвод Нут и Хонсу, чтобы завтра вновь юным красавцем повторить ритуал, нерушимый, как сам завет богов и людей: не вмешиваться в дела оставшихся на Земле. Огонь обжигал кожу, опалял лёгкие и заставлял отворачиваться, потому что глаза не выдерживали, слёзы лились, застилая обзор, а гул беспощадного, выжигающего всё и вся ока Ра заставлял перепонки лопаться. Боги умирали и воскресали в его присутствии: Ра безжалостно щадил своих потомков.