Леопольд Захер-Мазох - Сочинения
«Это послужит развлечением для бедной девочки, – решили заботливые родители, – ее будет провожать к учителю наш добрый, верный старик Тарас».
Огинские и не подозревали, что урок этот был только предлогом для того, чтобы отлучаться из дома, и что Анюта вместе с Тарасом следят за таинственным поведением Эммы Малютиной.
Однажды вечером, когда они шли за ней по направлению к Красному кабачку, сектантка, подозревая в них шпионов патера Глинского, вдруг остановилась и спросила:
– Что вам нужно? Вы следуете за мной по пятам… – и прибавила, всплеснув руками: – Анюта!.. Вы ли это?
– Да, я, – дрожащим голосом отвечала Анюта. – Теперь я вас узнала… Я думала, что вы кокетка, но убедилась, что вы преследуете какие-то таинственные цели, переодеваетесь в мужское платье и ходите по ночам.
– Как вы это узнали? – воскликнула Эмма, схватив Анюту за руку.
– Я вас не боюсь, – воскликнула та, отталкивая от себя соперницу. – Я знаю, что жизнь Казимира Ядевского находится в опасности. Вы завлекли в свои сети и его, и графа Солтыка… Этого последнего я вполне предоставляю вам, но будьте уверены, что вам не удастся сделать Казимира своей жертвой!
– Вот как! – ядовито усмехнулась сектантка. – Вы дарите мне графа, будто он ваш невольник, и взамен его требуете, чтобы я подарила вам Ядевского, но я не имею на него никаких прав, так же как и вы.
– Не отговаривайтесь, – строго перебила ее Анюта. – Вы очень хорошо понимаете мои слова… Я требую, чтобы вы отказались от Ядевского, – не в мою пользу, о нет! – я чувствую, что вы его погубите, каким образом – это для меня тайна… Но жизнь его находится в опасности, пока он дышит одним воздухом с вами.
– Напрасно ты стараешься разгадать мои планы, неопытная девочка! – горделиво возразила Эмма. – Знай же, что я люблю Казимира, и потому желаю спасти его душу, а ты, сама того не подозревая, губишь его безвозвратно.
– Ты любишь его?! – вскрикнула Анюта. – Ты, чьи руки обагрены кровью!..
– Замолчи!
– Нет, я не замолчу! Ты убила Пиктурно!.. Ты губишь всех, кто тебя любит!.. Ты принесешь в жертву и Казимира… ты жаждешь его крови… Я это предчувствую… Но я разорву адские сети, которыми ты его опутала… Знай это и лучше откажись от него теперь же.
– Никогда.
– Ну, так берегись!
– Берегись же и ты меня, безумная!
– Маску долой! – горячилась Анюта в порыве глубокой ненависти. – Признавайся, зачем ты рыщешь по ночам, как голодная волчица?
Эмма готова была убить молодую девушку тут же на месте, но быстро одумалась, сознавая, что такой поступок был бы небезопасен и для нее самой.
– Мне не в чем признаваться, – отвечала она сдержанным, холодным тоном. – Выкиньте из головы эти ребяческие фантазии… Быть может, я принадлежу к тайному обществу, пекущемуся о благе нашего народа… Неужели вы решили выдать меня русскому правительству? Это было бы бесчестно с вашей стороны… Никто не знает, почему Пиктурно решился на самоубийство. Если он действительно был влюблен в меня и оскорбился моей холодностью, то меня в этом винить нельзя. Быть может, он оказался изменником и был умерщвлен своими сообщниками… Это случается…
– Положим, что вы говорите правду… Я готова сохранить вашу тайну, только откажитесь от Казимира.
– Это не в моей власти.
– Ну, так я спасу его помимо твоей воли!
– Попробуй.
– Ты желаешь борьбы?.. Будь по-твоему… Ты еще меня не знаешь! Я не боюсь и самой смерти! Одна из нас погибнет в этой борьбе.
– Только не я, потому что со мною Бог.
– Не богохульствуй! – вскричала Анюта, повернулась спиной к своей собеседнице и хотела уйти, но Эмма схватила ее за руку и прошипела как змея: – Не советую тебе болтать о нашей встрече… мне жаль тебя… Я не желаю, чтобы ты сделалась жертвой своей безумной любви к Ядевскому.
– Ты меня не запугаешь, – сказала Анюта, – обеим нам грозит одинаковая опасность… Я готова на все для спасения Казимира.
Анюта ушла. Эмма долго смотрела ей вслед и потом отправилась уже не в Красный кабачок, а в дом Сергича, где из отважного юноши снова превратилась в светскую девушку-кокетку, у ног которой лежала вся киевская молодежь большого света. Анюта вернулась домой взволнованная, но довольная собой. Она сознавала всю силу своего характера и не боялась борьбы. Она хладнокровно обдумала все шансы как дурные, так и хорошие, и мысленно начала подбирать себе помощников, первым из которых стоял патер Глинский. Не медля ни минуты, она написала ему записку и попросила зайти к ней вечером, когда родителей ее не будет дома.
– Ну, что новенького? – с улыбкой спросил иезуит. – Не одумалась ли ты, наконец, дитя мое? Не могу ли я поздравить моего милого графа?
– Он обо мне теперь и не думает, – возразила Анюта. – Но шутки в сторону: мне нужно серьезно поговорить с вами. Мы должны действовать вместе против нашего общего врага – Эммы Малютиной.
– Что значат эти слова?
– Она опутала сетями Солтыка и Ядевского. Ваша обязанность спасти графа, а я постараюсь спасти Казимира, которому принадлежит мое сердце. Если бы Эмма была кокетка в буквальном смысле этого слова, я из гордости не стала бы оспаривать ее прав на этого молодого человека; но она член какого-то тайного политического общества и для достижения известной ей цели, не пощадит ни графа, ни Ядевского, точно так же, как она не пощадила студента Пиктурно.
– Почему ты знаешь, что Малютина виновата в его смерти?
– Я этого не утверждаю. Но я почти уверена, что она была участницей этой ужасной кровавой истории.
– Игра твоего пылкого воображения, и больше ничего.
– Нет, я в этом убеждена, да и Эмма сама почти призналась мне в этом.
– Это другое дело.
– Я расскажу вам все, что знаю, но, ради Бога, не дразните меня больше вашим графом.
– Даю тебе честное слово, – сказал иезуит, подавая Анюте руку. Девушка почтительно поцеловала ее.
Патер Глинский внимательно выслушал Анютин рассказ и мысленно поблагодарил судьбу, пославшую ему такую умную энергичную союзницу.
Вернувшись домой, он попытался еще раз уговорить графа и сказал ему:
– Вы и не подозреваете о той опасности, которая нависла над вами.
– Опять старые песни!
– Я уже говорил вам, что Эмма Малютина преследует вас с известной целью. Теперь я могу сообщить вам некоторые подробности.
– Я готов вас выслушать.
– Она член тайного общества…
Солтык нахмурил брови.
– Позвольте и мне предостеречь вас, святой отец, – сказал он, – не советую вам громко говорить о таких вещах, да и вообще не следует вмешиваться в чужие дела. Если Эмма действительно член тайного общества – чему я, впрочем, не верю – то какое вы имеете право обличать ее и этим навлекать на себя злобу и месть ее сообщников?
