Сердце вне игры (ЛП) - Лоусон Никки

Кровь хлынула мне в голову, ярость сжимает грудь.

— Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, — говорю я ему дрожащим голосом. — Марго — лучший человек, которого я когда-либо встречал, и именно поэтому так иронично, что именно ты советуешь мне следить за ней. Потому что ты, папа, худший человек, которого я когда-либо встречал. Ты всегда таким был, и я начинаю думать, что всегда таким будешь. Так что уйди с моих глаз, и, если я когда-нибудь услышу, как ты говоришь еще что-нибудь пренебрежительное о моей девушке, ты чертовски об этом пожалеешь.

С этими словами я разворачиваюсь и пробираюсь сквозь толпу.

Глава 40

Марго

Вскоре после того, как Ноа уходит, чтобы принести нам выпить, подходит пожилая пара, которая, кажется, в хороших отношениях с Блейками, и вовлекает в разговор миссис Блейк и Брента. Кажется, никто не чувствует необходимости нас знакомить, но, к счастью, меня спасают от неловкости простого молчания, когда жена Брента садится за стол.

Я присоединяюсь к ней, отодвигаю стул рядом и протягиваю руку.

— Привет, мы еще не знакомы. Я Марго.

— Гвен, — говорит она, улыбаясь, когда мы пожимаем друг другу руки. У нее красивое лицо и утонченные черты лица, которые подчеркиваются изящными серьгами, которые она носит.

— Ты, должно быть, очень гордишься своим мужем, — говорю я, оглядывая все окружающее нас богатство.

— Это так. Он очень много работал, чтобы попасть сюда, и заслуживает этой награды больше, чем кто-либо другой, — она наклоняется немного ближе, понизив голос. — Он должен был выиграть эту награду в прошлом году, но в отрасли происходила какая-то странная политика, и она досталась кому-то другому, кто, по мнению людей, не заслужил ее.

— Это неприятно. Думаю, подобные вещи случаются в каждой отрасли, — криво усмехаюсь. — Однако, должно быть, весело приходить на подобные мероприятия.

Она улыбается, обнажая самые идеальные зубы, которые я когда-либо видела, но это выглядит немного натянуто.

— Да. Хотя для Брента это действительно рабочие мероприятия, больше посвященные общению, чем просто приятному времяпрепровождению. А это значит, что мне особо нечего делать.

— Еда хотя бы хорошая?

— Обычно да.

Я ухмыляюсь.

— Прекрасно. Пока есть хорошая еда, то все в порядке.

Мы говорим еще некоторое время, ведя праздный разговор. Гвен милая, но по тому, как она описывает их совместную жизнь, у меня такое ощущение, что Брент немного трудоголик. Она кажется какой-то одинокой.

Я собиралась спросить ее, чем она зарабатывает на жизнь, но, когда краем глаза замечаю Ноа, теряю ход мыслей на полуслове.

Он направляется к нам и выглядит очень расстроенным. Я расправляю плечи и улыбаюсь, когда он приближается, но даже мое позитивное выражение лица, кажется, не может пробиться сквозь то, что он чувствует сейчас.

— Мы уходим, — выговаривает Ноа, когда оказывается достаточно близко, чтобы я могла его услышать. У него в руках два «Манхэттена», которые он передает Гвен. — Вот, можешь выпить их.

Она берет их, хмурясь, глядя на Брента и миссис Блейк. Пожилая пара ушла, и теперь в дальнем углу комнаты собрались только мы с Блейками.

— Давай, Марго, пойдем, — говорит Ноа, чопорно стоя возле стола.

— Ты уверен? — спрашиваю я, сердце колотится.

Он кивает, сжав челюсти, и это все, что мне нужно. Один только этот жест дает мне понять, что ему нужно как можно скорее покинуть эту комнату, и я не собираюсь спорить.

— Хорошо тогда, — бормочу я, отодвигая стул назад и поднимаясь. — Пойдем.

Ноа берет меня за руку, но, прежде чем мы успеваем уйти, вперед выходит миссис Блейк.

— Куда ты идешь? — она спрашивает. — Награда еще даже не вручена.

— Мне очень жаль, — бормочет Ноа, извиняясь, глядя в основном на Брента. — Но нам пора идти.

— Почему? — настаивает его мать.

— Спроси папу, — мрачно говорит он, затем снова оборачивается.

На этот раз мы уходим, и никто нас не останавливает.

После того, как мы забираем машину у камердинера, Ноа открывает мне дверь, а затем садится за руль и заводит двигатель. Мы возвращаемся в мою квартиру в полной тишине, и аура боли и гнева, исходящая от Ноа, заставляет сердце сжиматься. Я не знаю, что произошло в том отеле, но что бы ни было, это расстроило его очень сильно.

Желудок скручивается узлом, когда его волнение передается мне. Ненавижу видеть его таким, и даже больше, ненавижу осознавать, что его так расстроила собственная семья.

Когда мы наконец подъезжаем к моей квартире, Ноа бросает машину на парковку. Ни один из нас не говорит ничего в течение нескольких напряженных секунд, и я смотрю на него в тусклом свете машины. Его челюсть крепко сжата, и он смотрит на руль таким пристальным взглядом, что уверена — он на самом деле его не видит.

— Хочешь подняться? — тихо спрашиваю я.

Ноа смотрит на меня, в его глазах бурлит какая-то эмоция, которую не могу понять.

— Да, — хрипит он. — Хочу.

Мы выходим и поднимаемся по лестнице в мою квартиру. Как только мы входим внутрь, я поворачиваюсь к нему и нежно обхватываю его лицо руками. Я чувствую напряжение в нем кончиками пальцев и поднимаю голову, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Что я могу сделать? — шепчу я. — Что тебе нужно?

Его руки внезапно обхватывают меня, притягивая к себе, и он зарывается лицом мне в плечо. Объятия настолько крепкие, что я почти не могу дышать, но просто обнимаю его в ответ, мои глаза горят.

— Просто… дай мне обнять тебя, Подсолнух, — умоляет он. — Просто будь рядом.

— Я рядом, — мои руки гладят его вверх и вниз по спине. — Я здесь, Ноа. Я с тобой.

Я продолжаю бормотать эти слова снова и снова, и в конце концов Ноа поднимает голову, его губы касаются моей кожи. Я цепляюсь за него, а он целует мое горло и продвигается к челюсти и щекам, затем к носу и губам. Он ведет меня в спальню, и мы оба на ходу стягиваем одежду.

Судя по тому, как потемнели его глаза и по тому, как поцеловал, когда увидел в этом платье ранее, я была чертовски уверена, что сегодня вечером мы займемся сексом, но это совершенно не так, как я ожидала.

Когда Ноа укладывает меня на кровать, в его движениях чувствуется определенная цель. Он прикасается ко мне так, будто пытается запомнить каждый изгиб моего тела, пряча лицо между моими ногами, как будто пытается утонуть во мне.

Когда снова пробирается вверх по моему телу и толкается в скользкую киску, он смотрит мне в лицо, его глаза глубокие, как два океана. Есть что-то жестокое и почти отчаянное в том, как он меня трахает, каждый толчок настолько сильный, что выбивает воздух из моих легких.

Я задыхаюсь, ногти впиваются в его плечи, а звуки его стонов и моих всхлипов смешиваются в воздухе. Обычно он король грязных разговоров, но сегодня почти не произносит ни слова, целуя меня снова и снова, хотя его тяжелые толчки продолжают угрожать разорвать нас на кусочки. Он заставляет меня кончить на его члене вот так, я настолько поглощена процессом, что едва могу думать о чем-то другом, и когда мой оргазм возвращает его ко мне, он прижимается лбом к моему, почти причиняя боль бедрам, когда в последний раз толкается в меня.

В комнате становится немного тише, кровать больше не скрипит под нами. В отличие от кровати Ноа, моя никогда не могла справиться с той силой, с которой он меня трахает.

Протянув руку, я запускаю пальцы в его волосы, отводя их от лица, когда он поднимает голову. Я с облегчением вижу, что острая боль исчезла из его глаз, но в его выражении лица все еще есть что-то напряженное.

— Ты в порядке? — спрашиваю я, кладя ладонь ему на щеку.

Ноа на секунду закрывает глаза, наклоняясь к моим прикосновениям. Затем открывает их, его глаза сияют в тусклом свете.

— Я люблю тебя, Марго, — шепчет он.

Мое сердце сжимается, челюсть отвисает.

Это всего лишь четыре маленьких слова, сказанные так просто, но они меняют мой мир. В груди тесно, пространство между ребрами слишком мало, чтобы сдержать эмоции, нахлынувшие внутри. На глаза наворачиваются слезы, но я быстро моргаю, смахивая их так, чтобы видеть его лицо. Его красивые черты лица затемнены в тусклом свете, но все равно до боли знакомы.