Влюбленный лжец (ЛП) - Кинг Лола

Как ты можешь так поступать со мной? кричит мой разумный мозг. Этот человек утверждает, что любит меня.

Еще один удар, и задние поверхности бедер горят и пульсируют в агонии, но все остальное тело уже не дрожит.

Это чистая пытка, огонь распространяется по моей коже, а удовольствие начинает щекотать низ живота. Я не могу этого сделать. Если я не умру от боли, то умру от унижения.

Он останавливается после четвертого, и, когда его теплая рука проводит по рубцам, я чувствую, что разваливаюсь на части. Его рука исчезает, и следующее, что я чувствую, — это прикосновение к моей киске. Оно легкое, но он повторяет его снова. И снова… и снова. Непрекращающийся ритм легкого давления на чувствительную кожу, но достаточно тяжелого, чтобы оно резонировало с моим клитором.

Тяжелый вздох покидает меня, и я чувствую, что пытаюсь сдвинуться с места, мои бедра ходят вперед-назад, и не успеваю я опомниться, как уже выпячиваю задницу, пытаясь встретить его прикосновения. Мне нужно больше силы, больше точности. Мне нужно, чтобы он коснулся моего клитора, иначе я могу растаять от нужды.

Но он не делает этого. Его цель — не мое удовольствие, а пытка. И когда я хнычу, готовая умолять о большем, он останавливается.

Боль возвращается. На этот раз он бьет меня по заднице. Раз, два. Я так сильно прижимаюсь к ящику, чтобы вырваться, что боюсь, что на моей коже останется неизгладимый след. Ящик не двигается только потому, что он прикручен к полу. Когда мои крики становятся отчаянными, он снова останавливается. Я потею, трясусь от боли, но это еще не конец. Он снова на моей киске, постукивая, жестоко и нежно.

Я уже так близко, что почти чувствую его вкус, тот экстаз, который доведет меня до предела. Мне просто нужно, чтобы он прикоснулся ко мне именно в том месте…

Я вскрикиваю, когда он на этот раз останавливается, внезапная потребность пустить слезу так сильна, что мне приходится прикусить губу, чтобы сдержаться. Я жду, что боль вернется, но все прекращается. Его рука ложится на мою шею, надавливает на нее, а затем тянется вдоль позвоночника, до самой поясницы, ласкает щеки и опускается между ног, три плоских пальца касаются моего мокрого входа.

Меня должно беспокоить неровное дыхание, но я слишком сосредоточена на вязком желании, исходящем из моей сущности.

— Чего ты так отчаянно хочешь, Афродита? — спрашивает он у меня за спиной. Его низкий, гипнотический голос превращает меня в мешанину эмоций.

Я хнычу, извиваясь, когда слышу звук застегивающейся молнии его брюк. Его пальцы снова ласкают мой вход, и я отталкиваюсь от них, отчаянно желая почувствовать его внутри себя.

— Что единственное, о чем ты должна умолять Тень?

Не говори этого. Не надо…

Он прикасается к моему клитору, и мои мысли разлетаются в прах.

— Чтобы меня трахнули, — стону я. — Пожалуйста… мне нужен ты внутри меня.

— Я рад, что ты знаешь свое место в этом храме.

Наклонившись надо мной, он обращается только ко мне, добавляя, — Я рад, что ты знаешь, кому принадлежишь.

Он прижимается к моему входу, и в тот момент, когда его кончик проникает внутрь, у меня изо рта вырывается всхлип, а дыхание замирает.

Он так хорош, что я могу кончить мгновенно. Давление его толчков внутри меня, ощущение того, как я растягиваюсь вокруг его обхвата, не сравнится ни с чем другим. Мне так хочется, чтобы он трахнул меня, что я отталкиваюсь. Он выпрямляется и держит меня за бедра, не давая мне получить то, что мне нужно. Я чуть не плачу.

Затем он снова начинает медленно входить в меня, давая мне мгновение облегчения, и как только он чувствует, что я уже близко, он отступает.

— Не кончай, — напоминает он мне. — Иначе трости покажутся, что я хорошо играл.

От этих слов у меня на глаза наворачиваются настоящие слезы.

Он ждет несколько секунд, прежде чем снова войти в меня, медленно, пристально.

— О Боже, — вскрикиваю я. — Пожалуйста.

Он трахает меня с одной целью: свести меня с ума. И каждый раз, когда я оказываюсь слишком близка к тому, чтобы кончить, он вытаскивает меня или замирает внутри меня, заставляя меня сжиматься вокруг него.

Я впадаю в такое отчаяние, что меня трясет изнутри, и я умоляю его прекратить страдания.

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — задыхаюсь я.

Его толчки ускоряются, он проникает так глубоко внутрь, что кажется, будто он давит на мои легкие. Я не могу дышать, не могу двигаться, но я чувствую все ощущения и эмоции, которые он выбирает. Отчаяние, наполненность, покалывание, беспомощность.

Он останавливается, погрузившись в меня до самого основания, и хриплым голосом шепчет, — Кончай со мной.

Он даже не двигается, когда я бьюсь в конвульсиях вокруг него. И он начинает снова, только когда я дрожу и хнычу от экстаза. Он трахает меня безжалостно, прижимая мое тело к металлу и заставляя меня кричать, когда он освобождается внутри меня.

Только когда он вырывается и я слышу его разговор с остальными, я вспоминаю, что у нас есть зрители.

— Думаю, она научилась единственному, на что она годится, — говорит он.

Обида охватывает меня, затягивая под себя, и слезы, которые я сдерживала, наконец катятся по моим щекам. На секунду он заставил меня забыть, что это на самом деле такое.

Но я рада, что он что-то сказал. И хорошо, что он остался холоден и вышел из комнаты вместе с остальными, даже не помог мне освободиться от привязи. Это тревожный сигнал, что он не заботится обо мне, а вместо него приходит другая Афродита, чтобы помочь мне.

Потому что все это — напоминание о том, что я не могу доверять этому человеку. И слова Меган становятся более понятными. В конце концов, если я не могу ему доверять, почему я должна верить, что все его добрые намерения по отношению ко мне не являются манипуляцией, чтобы привести меня туда, куда он хочет? Меган может быть права. У Кристофера Мюррея уже давно есть план на мой счет, а я — глупая девчонка, которая сыграла ему на руку.

Глава 34

Элла

Lose You To Love Me — Selena Gomez

Я прохожу по главному коридору на втором этаже храма. Я снова в своей обычной одежде и выгляжу так, будто со мной ничего не случилось. Только я чувствую это. Синяк на шее от укола иглой, боль в задней части бедер, ощущение Криса внутри меня. Но я иду с гордо поднятой головой, направляясь в комнату, где мужчины выпивают и болтают друг с другом. Они пьют самый дорогой виски, одеваются в самую лучшую одежду, но все равно не могут найти в себе силы относиться к женщинам как к чему-то большему, чем то, для чего они могут их использовать. Жена. Шлюха.

Я даже не знаю, что мне делать. Мой мозг словно ватный, и все вокруг расплывается. Я просто хочу пойти туда и оскорбить их, ударить их, вцепиться когтями в их лица, пока они не поймут физическое ощущение того, что они заставляют меня чувствовать внутри.

Я уже собираюсь ворваться в комнату, как вдруг кто-то выходит. Черные волосы до шеи, глаза такие же ледяные, как у его отца, Ахилл не скрывает удивления, когда видит меня, его брови сходятся вместе.

— Ты собиралась войти в библиотеку Теней?

— Собиралась, — сурово отвечаю я.

— Элла, тебе нельзя. — Он оглядывается по сторонам, чтобы убедиться, что нас никто не видит, и обхватывает меня за плечи. — Тебе лучше пойти домой. Давай я вызову шофера, чтобы он отвез тебя домой.

— Ты в библиотеке, а еще даже не являешься полноправным членом.

— Мой отец — Зевс. Мне сходит с рук многое из того, что я не должен делать.

Я не двигаюсь с места, когда он подталкивает меня к входной двери.

— Я не уйду. Где Крис?

— Там. — Он кивает в сторону комнаты позади него. — Пытается сдержать себя, чтобы не убить всех тех, кто поздравляет его с тем, что он сделал. Пусть играет роль. Встретимся позже у тебя дома.

Я больше не поведусь на это дерьмо, когда Крис будет притворяться, что играет роль Круга, когда причиняет мне боль. Он такой, какой есть.