Десять поцелуев, чтобы влюбиться (СИ) - Любимая Мила

— Чёртово платье.

— Не вздумай рвать, — подняла руки в воздух. — Просто сними его с меня.

Платье отправляется на пол, белье туда же. Это нам в ближайшее время точно не понадобится. Начинаю расстегивать рубашку на Сотне, а когда справилась со всеми пуговицами, увидела новую татуировку.

Две запятые под ребрами.

Не могу отказать себе в удовольствии дотронуться до него. Пальцы устремились ниже, прошлись по идеальному прессу и остановились у пряжки ремня.

— Что она значит? — поднимаю на Диму глаза.

Тону в сапфировом омуте, будто ныряю без акваланга на самое дно океана.

Он долго не отвечает, снимая с себя брюки и возвращаясь ко мне. Обнимает, накрывает своим сильным мускулистым телом.

— Две запятые, — Дима целует меня в шею, ласкает губами ключицы, отчего я вспыхиваю огнем в его руках. С губ срывается томный вздох. — Ты и я.

Триста шестьдесят ударов в секунду — именно так бьется моё сердце. Оно не выдерживает напряжения и той квинтэссенции эмоций, что я пропускаю сквозь себя. Как ток по проводам.

Мы где-то на облаке нежности и ласки. Нам некуда торопиться. Целуемся, как в первый и последний раз. Изучаем, исследуем, любим.

Шепчем признания, раскачиваемся на волнах горячей неконтролируемой страсти. Боимся отпустить, упасть в бездну по одиночке, словно понимаем — либо вместе, либо никак.

— Я люблю тебя, — Дима так крепко стискивает меня в своих объятьях, что я испытываю сладкую приятную боль. — Слышишь, колючка?

Наши тела сплетаются воедино, сердца стучат в такт. Вздохи и стоны общие, будни одни на двоих. Чувства накаляются, всё становится таким пустым и незначительным, кроме нас.

Выгибаюсь в спине, принимая в себя всю его любовь. Обнимаю за шею и царапаю широкую мокрую спину ногтями, прижимаясь к моему Диме.

Толчки все более ритмичнее и быстрее, дыхание чаще, а стоны громче. Мышцы сокращаются. Накатывают теплые волны сладкого удовольствия, низ живота пронзает ослепительная молния. Глаза закатываются от подступающей разрядки, желание становится диким, невыносимым, пьяным. Пальчики на ногах поджимаются. Я вскрикиваю, разбиваясь на осколки, но Дима продолжает двигаться во мне. Ещё быстрее, ещё жестче. Присоединяется ко мне в нашем общем космосе. Персональном Рае, где есть только Он и Я.

Не знаю, кто я, на какой планете или галактике, но мне достаточно, что я тут с моим Димой.

Окружающий мир плывет перед глазами. Всё существо переполняет счастье, восторг, нежность. Чувствую его губы на каждом миллиметре своей кожи, слышу бесконечные «я люблю тебя» и плавлюсь в этой головокружительной неге. Распадаюсь на атомы, чтобы этот Дьявол с сапфировыми глазами собрал меня по крупицам снова.

Каждой клеточкой принадлежу ему, а он мне.

В этот день мы занимались не просто сексом, в этот день мы впервые полюбили друг друга.

***

Дима

Не хочу засыпать до последнего. Мне нравится держать Мою Машу в своих объятиях и просто смотреть на неё.

Как подрагивают пушистые ресницы, как она улыбается сквозь сон, как тесно прижимается ко мне. Закидывает на меня ногу и что-то мило бурчит.

Светлые волосы разметались по подушке, и я аккуратно, чтобы не разбудить колючку, заправляю за ушко непослушный локон.

Моя. Теперь моя. Полностью.

Не верю, что это действительно происходит. Она доверилась мне, открылась, дала шанс и в этот раз я его точно не упущу.

Честно пытался дать ей свободу, отпустить и жить своей жизнью. Но факт в одном — без моей колючки это не жизнь, а жалкая альтернативная реальность. Там, где я пустой и не полноценный.

Не знал о существовании таких сильных чувств, сконцентрированных на одном человеке. Не представлял, что смогу любить её ещё сильнее. Скучать, загибаться от душераздирающей тоски.

Но, как увидел Савельеву, то сердце перестало биться, а потом принялось стучать, словно отсчитывая обратное время до той секунды, когда смогу к ней прикоснуться, обнять и больше уже не отпускать.

Морфей всё же захватил меня в свой плен. Наверное, впервые я заснул, как младенец. Отрубился, вдыхая полной грудью запах моей черничной девочки.

Прихожу в себя от яркого солнца, слепящего глаза и натягиваю на лицо одеяло, чтобы укрыться от жарких назойливых лучей.

Сон мигом испарился, когда я отчётливо осознал — Маша исчезла.

Ушла…

Нет одежды и вещей, ничего вообще, что хотя бы чуть-чуть напоминало о ней.

Сбежала? Или меня жестко заглючило и всего этого не было?

Нас не было!

Сердце от страха превращает кости в мелкую крошку. Оно со всей дури долбится в грудной клетке, по-любому уже проделав там дыру.

Одеваюсь в ускоренном режиме, даже по-человечески не застегнув рубашку. Потому что весь на измене. Страх липкой холодной волной сковал мои внутренности, а невидимые стальные когти сжали горло.

Только теперь я не отпущу колючку. Хватит уже, набегались друг от друга.

Ищу Машу везде и всюду, но безрезультатно. В итоге возвращаюсь назад и на первом этаже нашего гостевого домика сталкиваюсь с Мирой и Ником. Они сидят в гостиной, глаз друг от друга отвести не могут. Я, конечно, безмерно за них рад, счастлив и всё такое, но мне дорога каждая секунда.

Я должен её вернуть!

— Мира, — уселся в кресло напротив свежеиспеченной жены моего лучшего друга. — Где Маша?

— Не понимаю, о чем ты, — пожимает плечами эта гарпия, будто бы правда ничего не знает. — Должно быть, в своей комнате. Она у нас совушка, дрыхнет вовсю.

— Её там нет, — тяжело выдыхаю и умоляюще смотрю на девушку. — Я обошел весь гребаный двор и коттеджный комплекс, включая озеро и парк. Князева, будь человеком! Чёрт, Тарасова. Прости, запамятовал.

Но Свет Мирослава, очевидно, сегодня совсем не в духе.

Хотя нет.

Учитывая, что у них с Ником вчера была свадьба, с настроением у неё все в порядке. Дело во мне.

Что ж… не буду притворяться невинной овечкой. Заслужил.

— Мира, пожалуйста. Просто скажи, где твоя подруга. Обещаю…

— Ты её любишь? — фурия скрестила руки на груди.

Нет, они с Машей точно ментальные близняшки.

— Что?

— По-моему, вопрос простой. Справится и первоклассник, Сотников.

— Я её не просто люблю. Я без неё не могу. Я так её люблю, что был готов отпустить, лишь бы сделать Машу счастливой.

Мирослава торжествующе улыбается.

— Безумно рада, что тебе сейчас хреново.

Кажется, Князева-Тарасова на меня злится ещё сильнее, чем Савельева.

— Ты мне скажешь, где она или нет?!

Девчонка окидывает меня взглядом, способным испепелить весь земной шар со всем его населением и отрицательно качает головой.

— Нет, Дима. Не скажу.

Я почти захлебнулся в панике и агонии, когда к столику, стоящему между мной и семейством Тарасовых, подошла Маша и поставила на него плетенную корзинку с выпечкой, фруктами и бутылкой молока.

Что происходит?

— Ну вот, теперь хоть будем пить нормальный кофе, — выдала Савельева и уселась рядом со мной, закинув ногу на ногу. — Дим, я всего лишь ходила за молоком.

Ник в голос ржёт, обняв Мирославу, а эта змея подколодная ехидно улыбается.

Вот же зараза блондинистая!

— Ты женился на ведьме! — обвинительно заявил.

— Слава богу она сказала «да», — Тарасов чмокнул Миру в щеку.

— Ну и зачем? — зло уставился на девчонку.

— Для профилактики.

— Думал, что я сбежала? — слышу голос Маши и поворачиваюсь к ней. Она даже не пытается скрыть улыбки, посчитав ситуацию забавной.

Наверное, я и это заслужил. Да!

Вместо ответа опускаюсь перед ней на одно колено и достаю из кармана мармеладное колечко. Мне его Ян вчера зачем-то сунул, словно зная, что пригодится. Чёртов экстрасенс.

Разрываю обертку, вытаскиваю конфету и протягиваю Савельевой со словами:

— Колючка, выходи за меня.

Сглатывает, нервно прикусив нижнюю губу.

— Что?

— Маша Савельева, ты выйдешь за меня замуж?

Теперь она облизывает свои пухлые губы и смотрит только на меня, словно я для неё весь проклятый мир. Но моя вселенная сконцентрирована лишь на этой девочке с глазами цвета райского неба.