Бурбон и ложь (ЛП) - Уайлдер Виктория

— От тебя было очень мало толку.

А потом все вокруг становится черным.

Глава 42

Лейни

— Это была хорошая идея. — Эйс улыбается, проходя мимо фасада рикхауса. Сейчас он больше похож на место для проведения свадебных торжеств в деревенском стиле, а не на старое, как мир, хранилище бурбона.

— Ты мог бы поставить несколько бочек вон там. — Я показываю в сторону бокового входа. — Тут можно устроить зону для фотографирования на фоне полных стеллажей бочек. Днем, когда двойные двери открыты, света будет достаточно.

Он смотрит на то место, о котором я говорю.

— Я пришлю сюда Гриза. Нужно убедиться, что в конце рядов не притаились змеи. Это последнее, что мне нужно, — появление гребаной гремучей змеи. Плохо, что тебя и Гранта здесь не будет. — Он натянуто улыбается. — Я буду скучать по нему. И по тебе тоже. Но он не создан для одиночества. Он долго наказывал себя, ни с кем не сближаясь, но моему брату всегда было суждено быть с кем-то вроде тебя, Лейни.

Я улыбаюсь старшему брату Фоксов с выражением «тебе стоит прислушаться к собственному совету», а затем обнимаю его за плечи. Он не отвечает, но и не отстраняется.

— Я не думаю, что кто-то из вас создан для одиночества. В этом месте слишком много любви.

Он откидывается назад и сжимает мое плечо.

— Ты — семья. А это значит, что теперь мы всегда рядом. Несмотря ни на что.

Может быть, дело в том, как он это говорит, как будто это уже случилось. Или в том, что он сжимает мое плечо, как делают все мужчины семьи Фокс, но от этого у меня в груди становится тяжело, а на глаза наворачиваются слезы. Если он скажет еще что-нибудь душещипательное, я просто разрыдаюсь.

— Ладно, мне нужно отвести Тверка в конюшню.

— Тверка?

— Я дам тебе только одну попытку угадать, чей он, — бурчит он.

— Я ни капельки не удивлена. — Я улыбаюсь.

— Сэр, танцующий тверк. Так она назвала лошадь, которая была выведена специально, чтобы выиграть тройную корону⁵⁷.

Я смеюсь над тем, как легко у нее получается выводить его из себя.

— Гениальный маркетолог. Я бы поставила на лошадь с таким именем.

— Гениальные люди всегда немного не в себе, так что, полагаю, так и есть.

Он стучит по двери, прежде чем поднять голову.

— Закрыть за тобой?

Я киваю, собирая последнюю упаковку, в которой были гирлянды.

— И еще, Лейни, раз уж мы разговариваем. Я знаю, что то, что привело тебя сюда, было уродливым, но я все равно рад, что ты нашла дорогу к нам.

Чертов Эйс. Мои глаза затуманиваются, и я сжимаю губы. Я жду, пока он не скроется из виду, прежде чем позволить себе расклеиться. Медленно дышу, пытаясь успокоиться. Затем я тихо хихикаю, услышав ржание его лошади. Может, они и не ковбои, но Грант был прав, когда говорил о всадниках и бурбонных парнях.

Я поворачиваюсь к открытым двойным дверям, когда слышу лай Джулеп. Подойдя ближе, я не вижу ничего, кроме огней главного дома вдалеке.

— Я здесь, Джулс, — зову я и складываю губы, чтобы свистнуть. Мой свист не такой громкий и отточенный, как у Гранта, но это помогает, потому что она влетает в рикхаус почти прямо в меня. Должно быть, она пришла посмотреть, чего это я так долго. Сейчас она лает громко, как будто обращается ко мне, но это звучит более агрессивно, чем ее обычное приветствие.

— Что случилось, девочка? — Я вглядываюсь в темноту, откуда она только что выскочила, и ничего не вижу. — Где твой папа? Он уже вернулся?

Но она стоит на том же месте, не виляет хвостом и не пытается лечь на спину, чтобы я погладила ей живот, что странно. Вместо этого она сидит на месте и просто лает на меня, громко и возбужденно.

— Хорошо. Пойдем, — говорю я ей, выключая свет.

Громкий хлопок фейерверка заставляет меня остановиться. Мое тело напрягается, сердце бешено колотится. Я снова смотрю на открытое пространство, другие рикхаусы вдалеке закрыты, свет не горит. Главный дом освещен, но достаточно далеко, и если бы Гриз запускал фейерверк, я бы увидела его в небе. Я бросаю взгляд на верстак, где оставила бутылку с водой, но телефона нет. Черт. Я забыла его на кухонной стойке Гранта.

Джулеп сидит рядом со мной и ждет, когда я приму решение. Идти на звук или ждать и слушать. Раздается еще один хлопок. Когда я тянусь, чтобы включить свет, ее низкое рычание подсказывает мне ответ. Это был не фейерверк. Они взрываются несколько раз подряд, и от них бы осветилось небо. Даже если бы он был маленьким.

Мурашки бегут по коже еще до того, как я успеваю понять причину. Что-то не так. Я смотрю в сторону конюшни и не вижу ничего, кроме огней, освещающих стойла. Я сдерживаю волнение, когда медленно подъезжает старый пикап, у которого горят только желтые габаритные огни. Он останавливается у края подъездной дорожки.

Джулеп рычит рядом со мной, когда с водительского сиденья выпрыгивает мужчина.

— Дэйв? Это ты?

Но отвечает не Дэйв, не Тим и не кто-то другой из парней. Вместо этого раздается голос, который я не хотела помнить. Я слышала его всего однажды и это были несколько слов. Но они до сих пор преследуют меня.

— Я искал тебя, моя маленькая воровка.

У меня внутри все сжимается, и я испытываю мгновенное головокружение. Но я не жду, что проснусь. Я выключаю свет, чтобы стало темно как ночью, и спешу обратно в рикхаус, шепотом подзывая Джулеп. Она идет за мной по главному проходу к самому дальнему от двери стеллажу. Даже если он снова включит свет, здесь все равно будет темно.

Джулеп снова угрожающе рычит, приподняв морду.

Я глажу ее по голове и медленно обхватываю рукой ее пасть. Она должна молчать. Я мягко говорю:

— Тише, Джулс. Он слушает. А мы ждем.

Когда мы приседаем, тишина, царящая здесь, становится помехой. Я напрягаю слух изо всех сил. Пожалуйста, уйди.

Проходят считанные мгновения, прежде чем включается свет.

— Ты прячешься, и это именно то, чего я ожидал. Охота — моя любимая часть, маленькая воровка. — Его голос звучит слишком спокойно, когда он продолжает: — Это будет веселее, чем я надеялся. — Я слышу шорох его шагов. — Я найду тебя. И это будет так здорово, когда я это сделаю. — Его голос отдается эхом в огромном пространстве. — Йуху! Я буду играть с тобой долго-долго.

Я отступаю назад, моя рука все еще сжимает пасть Джулеп, стараясь, чтобы она не издавала ни звука.

— Выходи, выходи, где бы ты ни была, милая маленькая воровка.

Мои руки дрожат от волнения и адреналина. Если он пойдет по другой стороне постройки, подальше от нас, мы сможем выбраться через боковой выход. Джулеп низко рычит, я приглушаю ее рукой, но все равно слышно. Она знает, что рядом опасность.

— Ты забрала мою последнюю игрушку. И все мои любимые части остальных. — Эхо его голоса становится все громче, пока он идет по главному проходу. — У меня был очень особенный кусочек плоти, который я заготовил впрок. Он был бы очень хорош с теми кусочками тебя, которые я планирую попробовать.

Я недооценивала уровень чудовищности этого монстра, но я не позволю его словам проникнуть внутрь меня. Мне нужно выбраться отсюда. Я пытаюсь переместиться ближе к другой стороне прохода. Мне просто нужно добраться до боковой двери. Но моя нога задевает что-то, и оно с лязгом падает на пол. Черт, черт, черт.

Это медный валинч, который кто-то оставил здесь. Если ничего другого не останется, и он подойдет достаточно близко, я воспользуюсь им как оружием. Наклонившись, я слышу слабое жужжание, похожее на стрекотание цикад, которые шумят все лето. Кончики моих пальцев касаются прохладной меди, но я замираю, когда жужжание заглушается более громким звуком шагов. О нет.

— Ох, — произносит он с сарказмом. — Ты не очень-то старалась, моя милая воровка.

Меня словно обливают ледяной водой. Я не шевелю ни единым мускулом, но они дрожат сами по себе. Мои пальцы все крепче сжимаются вокруг длинной медной трубки.