Ее дикие звери (ЛП) - Бали Э. П.

У него отвисает челюсть, и я думаю, что повергла его в шок.

Мне хочется плакать, потому что я впервые говорю об этом вслух, и надеялась, что он даст мне дельный совет, но на самом деле занималась самообманом. Я сердито машу на него рукой, потому что, без сомнения, он родился в богатой семье, где сплошные блага и привилегии.

— Но вам этого не понять.

Я отворачиваюсь от него, чтобы продолжить прогулку, но он не двигается. Вздохнув, я оборачиваюсь и вопросительно смотрю на него, приподнимая брови.

— Возможно, я смогу немного вас понять, мисс Аквинат, — я удивленно моргаю. — Но вам не следует повышать голос на сотрудника.

В раздражении я резко откидываю голову назад. Он что, мой начальник? Ну и наглость! Надо мной простирается идеальное небо цвета барвинка. Идеальное, как проклятое лицо Лайла Пардалия. Идеальное, как ощущение сладкого восточного ветра под моими крыльями.

— Смогу ли я когда-нибудь снова увидеть небо? — говорю я себе.

— Вас это беспокоит? — голос Лайла намного ближе ко мне, я опускаю голову, и вижу, что он нависает надо мной. Его взгляд прикован к моей шее, и я понимаю, что по-идиотски подставляю ему горло, как покорная шлюшка. От его запаха у меня текут слюнки, и я заставляю себя сделать шаг назад.

— Вас что, не учили, насколько близко подобает стоять к леди? — спрашиваю я немного раздраженно. Жар распространяется по моему телу, и его источник определенно находится у меня между ног.

Лайл тянется к моей щеке, и я так потрясена, что выпучиваю на него глаза… Но он всего лишь снимает Генри с моего плеча своими большими руками. Нимпин подпрыгивает на месте, бормоча слишком дружелюбное приветствие, которого Лайл определенно не заслуживает.

Предатель по многим статьям.

Но я наблюдаю, как нежно Лайл обращается с Генри, когда гладит его по макушке, а затем проверяет, как профессионал.

— Вы леди? — спрашивает он, словно действительно обдумывает этот вопрос, пока смотрит Генри в глаза, а затем переворачивает его и проверяет ягодицы.

— Иногда им нужно массировать анальные железы, — тихо говорит он. Я сглатываю, потому что люди с удовольствием отвалят хорошие деньги за то, чтобы гладкие, золотистые руки Лайла помассировали их анальные причиндалы. — Но ему это не нужно.

Дерьмо. Сосредоточься.

— Прямо сейчас, в этот момент, да, я леди. — А потом я начинаю нести какую-то чушь, потому что чувствую себя странно. Горячо. Очень горячо. — Мой отец не давал мне есть, пока моя спина не становилась прямой, как палка. «У змей должны быть высокие стандарты», — говорил он. — «Мы не можем давать людям повод ненавидеть нас еще больше». И у меня были уроки ораторского искусства и танцев, и люди, которые учили меня истории…

Зачем я ему это рассказываю? Все это закончилось семь лет назад, и я почти ничего из этого не помню. Я ворчу себе под нос, потому что, по непонятной для меня причине, у меня подкашиваются ноги и развязался язык.

Лайл потирает подбородок большим пальцем, рассматривая меня слишком пристально. Я отвожу взгляд от него и Генри к проходящим мимо охранникам и краснею под его пристальным вниманием. Возьми себя в руки, Лия. Но мне интересно, как он целуется. Грубо или нежно? Я решаю, что определенно грубо, и моя анима взвизгивает от возбуждения.

Прочистив горло, я перевожу взгляд обратно на него и обнаруживаю, что он все еще смотрит на меня.

— Если вам здесь так весело, мисс Аквинат, возможно, я все-таки делаю что-то не так.

Я замираю от едва уловимого подтекста в его голосе.

Медленно, как будто не хочет меня напугать, Лайл сажает Генри обратно мне на плечо. Тыльная сторона его ладони царапает обнаженную кожу моего плеча, посылая прямую ударную волну через мой живот прямо к моей киске. Я резко втягиваю воздух, и наши взгляды встречаются на мимолетную, жаркую секунду, прежде чем он снова оказывается в метре от меня, и мы идем как ни в чем не бывало.

Он резко меняет тему на похожие судебные дела, снова направляя меня в библиотеку, и я внимательно слушаю, чтобы завтра вместе с Минни сделать заметки для моего суда. К ужасу моей анимы, заместитель директора больше не прикасается ко мне.

Той ночью под дверь подсовывают письмо с подписью Лайла.

Уведомление об отработке

Имя: Аурелия Аквинат

Правонарушение: Неуважение к сотруднику

Приговор: Уборка общественного туалета

Продолжительность: 1 месяц

— Да за что?! — кричу я в ужасе.

Генри удивленно щебечет. Минни выхватывает письмо у меня из рук, и ее глаза расширяются по мере чтения.

— О-о-о, он действительно точит на тебя зуб. Ты ему губы надула на своем сеансе, не так ли, Ли-Ли?

Это новое прозвище невозможно милое, и я просто влюблена в него.

— Да, совсем чуть-чуть, но это было оправдано. Оказывается, не стоит говорить ему, что мне здесь нравится.

Минни смотрит на меня широко раскрытыми блестящими глазами.

— Тебе здесь нравится?

— Да, — говорю я с тревогой.

— Ой! — она прыгает ко мне, обнимая за плечи. — Мне тоже! И ты самый лучший друг, который у меня когда-либо был.

Какое-то время мы прижимаемся друг к другу, прежде чем Минни вытирает глаза и принимает деловой вид.

— Но… посмотри на дату начала отработки.

Я еще раз перечитываю бланк и вижу, что дата начала назначена на следующий день после судебного разбирательства.

— Во что он играет? — в гневе спрашиваю я. И продолжительность установлена на один месяц. — Он думает, что это какая-то игра?

— Или, может быть… — говорит Минни, закусывая губу. — Он пытается дать тебе надежду.

— Извращение какое-то.

Я качаю головой, потому что Лайл не из тех, кто вселяет надежду.

Когда мы добираемся до библиотеки, я с удивлением вижу, как Ксандер бродит среди стеллажей. Он напрягается, когда мы входим, и тут же выбегает вон.

— Но как он собирается их читать? — шепчет Минни.

Я качаю головой, потому что это вопрос года. Не знаю, сколько еще им носить черные кандалы, но надеюсь, недолго.

Мы садимся за ноутбуки Академии и просматриваем отчеты о судебных процессах, о которых упоминал Лайл. Не проходит и получаса, как Минни хватает меня за руку.

— Это довольно серьезное дело, связанное со Змеиным Двором, — нервно говорит она, поворачивая ноутбук ко мне. — Ты помнишь этот случай? Это было пять лет назад.

Это процесс по делу о массовом убийстве, обвиняемая Черная Мамба предположительно отравила целую семью пум. Мать, двух отцов и их пятерых взрослых детей. У меня замирает сердце, когда я читаю об этом деле.

Змей, двадцатиоднолетний мужчина, был оправдан по всем пунктам обвинения, и вместо него обвинение предъявили динго.

— Как? — задыхаюсь я, уставившись на экран. — Как динго может получить приговор за то, что явно было работой змея? Результаты вскрытия показали наличие его яда!

Мы не можем сказать, освещалось ли это событие в СМИ, потому что у нас нет доступа к Интернету в целом, но я бы увидела это в новостном приложении Animalia Today.

У меня сводит живот при мысли об убийстве целой семьи, но хуже всего то, что я не помню этот судебный процесс.

В то время мне было пятнадцать, и я не слышала ничего подобного, а, будучи настолько отрезанной от мира, я всегда следила за новостями.

— Я совсем не помню этот судебный процесс, — говорит Минни. — Это должно было стать сенсацией, учитывая, что все произошло в нашем собственном штате!

Что-то подсказывает мне поискать имя адвоката обвиняемого, и я прокручиваю страницу вверх, чтобы найти его. Я, наконец, вижу имя и хватаю Минни за руку.

— Калисо Нага — адвокат моего отца, — говорю я, не веря своим глазам. — Это мой двоюродный дед.

Мой отец участвовал в этом судебном процессе. Минни переводит свои широко раскрытые глаза на меня, и в них отражается та же мысль, что пришла мне в голову.

Значит, судебный процесс был сфальсифицирован. Если мой отец может вытащить человека безнаказанным с такими очевидными доказательствами вины, то ему не составит труда признать меня виновной.