Падший (ЛП) - Райт Сюзанна

— Я начал действовать, как только услышал, что в клубе были носители нимба, зная, люди подумают, что тебя похитил один из них. Было бы идеально, если бы Гюнтеру удалось тебя убить.

Мэддокс был бы в такой ярости, что убил бы Гюнтера, несмотря на то, что демон был не в себе.

Из-за этого все ополчились бы против Мэддокса. Но ты пережила нападение и помогла Гюнтеру. По сути, Рейни, ты была занозой в моей заднице.

Что ж, она была не прочь ответить тем же.

— И ты использовал всё, что происходит вокруг, как ширму, за которой прятался, пока играл в свои коварные игры. И всё это потому, что хочешь править? Почему бы просто не уйти куда-нибудь ещё и не основать собственную Общину?

Юэн прикусил язык.

— Мэддокс когда-нибудь говорил, что многие из нашей Общины погибли в битве с другой Общиной потомков? — Вопрос прозвучал так непринуждённо, но в его голосе слышалась мрачная нотка. На его лбу и верхней губе выступил пот, доказывая, что феромон всё ещё действует.

— Да. — Не желая надолго отводить взгляд от Юэна, она быстро посмотрела на Кармен. Стражница по-прежнему не двигалась. И Рейни ничего не могла с этим поделать.

— Изначально Община пришла к нам с миром. Предводитель, Луис, просто хотел заполучить самых сильных демонов из и предложил оставить нас в покое, если Мэддокс и его отец, Джозеф, согласятся присоединиться. Остальных бы пощадили. Но Джозеф и Мэддокс отказались, и наш предводитель отказался их принуждать. — Лицо Юэна помрачнело, исказилось, перекосилось. — Я потерял так много — своих родителей, брата, женщину, которую собирался взять в пару, — и всё из-за того, что Джозеф и Мэддокс не хотели просто уйти. Если бы они не были такими эгоистичными ублюдками, те, кого я потерял, были бы сейчас живы.

Рейни медленно покачала головой.

— Этого бы не случилось, Юэн. Луис хотел избавиться от самых сильных, чтобы было проще уничтожить вашу Общину; он знал, что в противном случае им не хватило бы сил вас победить. Этот трюк использовался много раз. Луис вернулся бы в следующий раз и уничтожил всех. Если бы Мэддокс и его отец попытались отомстить, их бы тоже убили.

— Ты ошибаешься. Это был не обман, а искреннее предложение. Джозефу и Мэддоксу надо было лишь перейти в другую Общину. Это несложно. Люди постоянно это делают. Но они не стали, и теперь многие мертвы. Мэддокс знал, что у него есть все шансы выжить. Знал, что может стать предводителем, если наш предводитель погибнет. Вот почему он отказался уходить. И он стал предводителем, а теперь у него ещё и пара. Почему он должен получить всё, когда из-за него я остался ни с чем? — отрезал он с рычанием, его глаза были холодными и тёмными, как кремень.

— На самом деле ты никогда не хотел править, — поняла Рейни. — Ты просто хотел увидеть, как он падёт.

— И он падёт. У него нет шансов против архангела. Никаких. Мэддокс умрёт сегодня. И ты тоже. Я заберу всё, что для него важно, как он забрал у меня.

Желчь обожгла ей горло.

— Юэн…

— Я заставлю его смотреть, как ты умираешь, как я смотрел, как умирала женщина, которую я любил. А потом я буду смотреть, как умирает он. Но сначала… — Он выстрелил два раза.

Мэддокс стиснул зубы, когда золотой энергетический шар ударил его по руке; от удара у него заныла рука. Эти шары довольно сильны, похожие на удар раскалённым электричеством. Было больно и обжигало. А ещё прожигало ткань и кожу. Он был благодарен за то, что архангел не сумел разбить его на части, потому что, если бы хоть частичка этой энергии попала внутрь, без труда убила бы. Мэддокс быстро ответил, выпустив несколько огненных шаров последовательно. Три попали Кастиэлю в голову, один — в плечо, а последний — в грудь, добавив к множеству ожогов, волдырей и следов. Кастиэль, шипя, вздёрнул подбородок.

— Ты можешь бросать их в меня сколько угодно. Они меня не убьют.

Нет, скорее всего, нет. Но боль утомляет. Она уже утомляла его — вот почему он перестал летать, пытаясь одновременно уклоняться от сфер и схватить Мэддокса. В любом случае, это не особо помогало Кастиэлю, поскольку Мэддокс мог легко телепортироваться с одного места на другое, ускользая.

Как и предупреждал Вайпер, Кастиэль был далеко не слабым. Он был ловким, быстрым, сильным. Ясно, что он не новичок в сражениях. Он мог даже противостоять смертоносному воздействию ледяной энергии, которую наколдовал Мэддокс. Любые её частицы, попадавшие в тело Кастиэля, причиняли боль, но не более того. Самой большой ошибкой архангела было то, что он слишком сильно полагался на священный огонь. Он не умел сражаться без него или полагаться на другие свои способности, поэтому здесь он немного растерялся. И Мэддоксу это чертовски нравилось.

— Я уничтожу тебя, — поклялся Кастиэль. — Я уничтожу всю твою Общину, включая твою анкор.

Его демон скривил губы, обнажив зубы. Как и Мэддоксу, ему надоело слушать повторяющиеся угрозы Кастиэля о том, что он сделает то, это и что-то ещё. И всё же, стоило архангелу упомянуть Рейни, как сущность захотела забить ублюдка до смерти его же собственной ногой.

— Ты всё время это говоришь, — сказал Мэддокс. — Но я удивлюсь, если ты действительно в это веришь.

Выброс адреналина подстегнул, и он атаковал, используя сочетание адского пламени, ледяной энергии и телекинеза. Кастиэль пригнулся, увернулся и нанёс ответный удар, его рефлексы были на удивление быстрыми. Вокруг раздавались возгласы, крики, предупреждения или смех. Да, Чёрные Святоши много смеялись, будто это просто грубая игра в футбол на День благодарения между родственниками. Они либо делали это, чтобы разозлить противников, либо искренне радовались битве. Если это второе, то Мэддокс мог их понять. Ему всегда нравилось сражаться. Он всегда чувствовал… облегчение, когда дрался.

Они с Кастиэлем замерли, когда носитель нимба пролетел в воздухе между ними и врезался в ближайшую статую, повалив ту на землю вместе с собой.

— Ваши ряды редеют, — заметил Мэддокс. Тела усеивали землю — израненные, сломанные, покрытые волдырями и окровавленные. И все принадлежали ангелам.

Кастиэль насмехался над трупами.

— Они были слабы.

Нет, просто Чёрные Святоши великолепны. Мэддокс прав, когда предположил, что братья Вайпера не обычные ангелы. Они были слишком быстрыми, слишком сильными. И определённо были опытными бойцами. Некоторые из них получили смертельные ранения, но питались от ангелов и легко исцелялись.

Мэддокс не был уверен, так быстро их исцеляет любая кровь или только святая. В любом случае, это придавало Чёрным Святошам сил. Он также не был уверен, что, чёрт возьми, представляют собой эти ультрафиолетовые огненные шары — возможно, какая-то извращённая версия святого огня, — но они были достаточно мощными, чтобы вырывать крики агонии из глоток противников.

Кастиэль взмахнул, и голова статуи пролетела в воздухе. Мэддокс легко уклонился от неё, и они снова начали драться, нанося удары телекинетической силой и кулаками, пихаясь, пинаясь и удушая. Мэддокс знал, что у него будут синяки, потому что каждый удар был с силой летящего молота. Один из них пришёлся в почки, и он почувствовал боль.

Его демон несколько раз всплывал на поверхность, намереваясь нанести несколько ударов. Мэддокс приветствовал каждый всплеск адреналина. Из-за напряжения, вызванного тем, что он подавлял боль и тратил много психической энергии, он чувствовал, что устаёт. Это замедляло его, и он чертовски злился. Единственная причина, по которой архангел не мог воспользоваться этим, заключалась в том, что он тоже замедлялся. В этот момент Кастиэль метнул шар священного огня — он делал это время от времени, словно надеялся, что в какой-то момент они начнут действовать на Мэддокса.

Вздохнув, Мэддокс склонил голову набок.

— Твой посыльный наверняка сказал, что священный огонь не причинит мне вреда.

На лице Кастиэля появилась злобная ухмылка.