Колин Уилсон - Метаморфозы вампиров-2
— Что это со мной? — спросил он у Клубина.
— На Земле вы полагаете, что мир неизменен, поскольку все кажется таким незыблемым. А вот сейчас вы изрядно поглотили ксилл-энергии, — той, что меняет вещи, — и до вас доходит, что это не так.
Хотя и по-прежнему растерянный, Карлсен не мог с этим не согласиться. Внутри играла мощная и неутомимая энергия, ищущая действия.
Словно очнувшись, он заметил, что юноши уже скрываются среди деревьев, примерно там, где появлялась девица. Как раз туда и повернул сейчас Клу— бин. За деревьями открывался отвесный горный склон. Он стал заметен только сейчас, поскольку раньше его синева сливалась с синью листвы и не— ба. Впрочем, синие оттенки заметно различались. Теперь были видны и зыбкие струйки дыма, курящиеся над деревьями.
Пронзительная ясность очаровывала, гораздо явственнее донося свежесть леса, вкрадчивую синь травы и листьев, мягкую лужайку под ногами. Никогда прежде Карлсен не ощущал в себе такой бодрости. Гамма обычных земных ощущений казалась сейчас скудной и пресной, фактически бессмысленной.
Лесная сень дышала прохладой. Странно, но даже льнущая к телу мокрая одежда была приятной, словно напоминая о наготе тела. И у каждого дерева был свой, особый аромат, и даже своя душа.
Роща оканчивалась широкой поляной, с трех сторон окруженной деревьями, а с четвертой — отвесным склоном с множеством пещер у подножия. Посередине из скважины в земле нежно курился столп пара (или дыма).
Неподалеку, окружив исцеленного аскета, стояли юноши. Один из них подал ему голубую тунику, которую тот надел через голову. Остальные двинулись вокруг в медленном, молчаливом хороводе. Клубин остановился, вместе с Карлсеном они наблюдали за церемонией, длившейся примерно четверть часа. В конце концов, разразившись радостным смехом, юноши гурьбой бросились обнимать счастливого неофита.
Клубин, немного подождав, приблизился к юношам и представил им Карлсена как (ни много ни мало) «великого ученого с Терры, то есть с Земли». Похоже, их это впечатлило (потому, безусловно, что представил гостя сам гребис). Каждый пожал ему руку — как принято на Дреде, чуть стискивая выше локтя. Лица вблизи казались скорее моложавыми, чем молодыми: морщинки вокруг рта и на лбу, безусловно, свидетельствовали о пройденных испытаниях. Пожимая руку, каждый смыкал пятки и представлялся по имени: Гурнид, Карбин, Оврок, Мастур, Дрееж (тот самый коротыш, распознавший гребиса). Говорили они исключительно на своем языке, но Карлсен так уже освоился с мыслительной моделью гребиров, что воспринимал ее как родной английский. Чувствовалось и то, что всех их сплачивает та же аура взаимного тепла и жизненности, что и учащихся в школьной столовой.
Подумалось завязать какой ни на есть разговор, но тут из пещер стали выглядывать девицы — вначале робко, затем с любопытством, и вот уже на— чали сходиться к их кругу: все, как одна, голые, с аппетитными телесами, и удивительно на одно лицо — кукольно смазливые, но абсолютно без выраже— ния.
— Как тебе наши женщины? — спросил Дрееж. Карлсен взглянул на крайнюю из них, роскошную шатенку.
— Прекрасные.
Та, польщенно улыбнувшись, не замедлила обвить Карлсену шею и томно поцеловать, прижавшись низом живота. Удивительно: тело ее действительно сочилось теплом жизненной силы: губы, бедра, груди.
— Хватит, Марли, — одернул ее один из парней. Девица нехотя отодвинулась, губы у нее плаксиво дрожали, как у обиженного ребенка. Остальные девицы злорадно хихикали — эдакие каверзные одноклассницы.
— Почему это Марли можно, а нам нельзя? — заносчиво возразила одна из них, рослая блондинка.
— Рашен! — строго прикрикнул Дрииж.
— Ага, всегда ей все первенькой. Ой! — Марли успела крепко дернуть ее за волосы. Секунда, и обе уже царапались и вопили под задорное гиканье подружек. Карлсен застыл от любопытства: увидеть такое в Гавунде, где самодисциплина — культ, он ожидал меньше всего.
Правда, драчка длилась недолго: парень-атлет по имени Саргас, разъяв склочниц, одним движением расшвырял их так, что обе покатились по траве. Марли, вся в слезах, убежала, блондинка же, горя мстительной радостью, высунула язык и козой заблеяла сопернице вслед. Правда, и она, получив по заду увесистый шлепок от того же Саргаса, ойкнула и унеслась прочь.
— Хватит, балаболки! — Саргас громко хлопнул в ладоши. — А ну марш по домам!
Прелестницы, разочарованно потускнев, послушно потянулись к пещерам. Клубин насмешливо улыбался.
— Так они все же роботы? — не выдержал Карлсен.
— Как ты думаешь, Саргас? Роботы они? — спросил гребис у Саргаса.
— Ну да! — с некоторой даже запальчивостью воскликнул тот.
— Видишь ли, доктор Карлсен ничего не знает о мысленных формах.
— Мысленных формах? — изумился Карлсен.
— Так давай же ему покажем, — предложил парень. — Овроку как раз нужна наложница. С твоего позволения, — почтительно повернулся он к гребису.
— Конечно, — кивнул тот.
Заручившись согласием гребиса, Саргас повернулся к Карлсену.
— Не желаешь ли посмотреть на врубад? (Спросил чисто из вежливости).
Саргас прошел на середину поляны к столпу пара, султаном ветвящегося в безмолвном воздухе.
— Что такое врубад? — вполголоса поинтересовался Карлсен у Клубина.
— Важнейший из всех наших ритуалов. Означает «единение части с целым».
Любопытно было взглянуть на пар поближе. Карлсен думал, что столп, наподобие гейзера, исходит из округлой скважины в земле. Оказалось, что из неширокой трещины футов шести в длину. Да и не пар: закраины трещины не были увлажнены. Сам запах испарения не лишен был приятности — можно сказать, «земляной», что-то вроде теплого сыроватого компоста, когда ворошишь его лопатой.
Молодые люди полуовалом встали по обе стороны трещины, Оврок по центру с одной стороны, Саргас с другой, Клубин и Карлсен — в десятке футов.
Все стояли, склонив голову на грудь и закрыв глаза как на молитве. Так прошло примерно десять минут. Из пещер с пристальным любопытством высовывались девицы.
Первым пошевелился Саргас, открыв глаза и оглядев остальных.
— Готовы? — все разом подняли головы. — Дрееж начинает.
Дрееж, сосредоточенно насупясь, не мигая, впился в курящийся столп. Несколько секунд все было без изменений. И тут стало заметно: пар как бы сгущается. Через несколько минут он уже тягуче стелился над землей, заметно убыв в высоте. Дрееж, расслабясь, огляделся, как бы говоря: «Я свое дело сделал».
Саргас кивнул Овроку. Чувствовалось, что тот слегка нервничает. На миг он закрыл глаза, словно собираясь с силами, и цепко, с искаженным от напряжения лицом, вперился в густой дым. Шлейф сбило на сторону, на секунду накрыв Саргаса и весь его ряд, кто-то закашлялся. И тут, внезапно поредев, дым волнистыми клубами пошел вверх. Карлсен распахнул глаза, когда клубы начали срастаться, образуя нечто, несомненно, напоминающее женские формы. На миг проявились талия и бедра, тут же, впрочем, разойдясь. Подобное продолжалось несколько минут (похоже на лица, пузырящиеся на морозном стекле), покуда формы не обрели обновленную четкость. И тут, совершенно неожиданно, две дымные воронки сами собой сложились в груди и, несмотря на тягу вверх, сохранили очертания. Внизу проплавились живот и бедра и, подтянувшись к верхней половине, после нескольких минут хаоса образовали безголовое туловище женщины. Фигура растянулась футов на пятнадцать, волоча снизу длиннющие лягушечьи ноги.
