Неукротимый голод (ЛП) - Робертс Тиффани

Шей тихо хихикнула.

— А я-то думала, ты был честен со мной.

Он повернул к ней голову и сморщил лицо, как от боли.

— Ой, терранка. Я мог бы поставить Аркантуса на место, если бы захотел. Как я уже говорил, он был слишком симпатичным. Жаль было портить его.

Она ухмыльнулась.

— И, наверное, я была слишком хорошенькой, когда ограбила тебя?

— Ну, ты действительно наставила на меня пистолет…

— У тебя было другое оружие. Ты не был беспомощным маленьким котенком.

— В последнее время ты могла бы одурачить меня на этот счет, — проворчал он.

Шей знала, что он имел в виду ее беременность в целом, но роды более конкретно. Ее большой, сильный, свирепый ажера чувствовал себя бессильным, когда дело касалось ее боли.

— Ты был со мной все это время, Драк. Это значит больше, чем я могу выразить словами.

Он придвинулся немного ближе и поцеловал ее в лоб.

— Я всегда буду с тобой, кирайя.

Шей улыбнулась и положила руку ему на грудь, на сердце. Оно бешено колотилось под ее ладонью.

— Продолжай. Что произошло после того, как ты предположительно проиграл Арку?

— У нас было несколько минут, чтобы поговорить. Я видел его раньше, знал о нем. Он создавал себе репутацию — это была его тридцать вторая победа в тридцати двух боях. Непобежденный боец — это большое дело. И он был… не таким, как я ожидал, учитывая, как хорошо он сражался. Он эгоистичен и саркастичен, но он харизматичен, и в глубине души… он искренен. Именно он рассказал мне о правиле на Кальдориусе — выживи в ста пятидесяти матчах, и ты заработаешь свою свободу. Сказал, что у него есть кое-какие планы на то время, когда он заработает свою, и что ему понадобятся такие хорошие бойцы, как я. Не умирай, ажера. Как я уже сказал, я никогда по-настоящему не был бойцом до того, как попал в рабство, но мне это нравилось, и я был хорош в этом. И до этого момента я руководствовался гневом. На самом деле у меня не было направления. Аркантус дал мне его. Он дал мне то, над чем нужно работать.

— И с тех пор вы вместе, — заметила Шей. — Мне было интересно, как вы двое познакомились. Вы оба такие разные… но в то же время в чем-то похожи.

Драккал ухмыльнулся.

— У него есть несколько замечательных качеств. Большинство из них он перенял от меня. Но теперь все это… в прошлом. Прошло почти двадцать лет с тех пор, как я видел Ваню, и этого времени оказалось недостаточно. Я никогда никому не рассказывал правду о том, что она сделала. Просто было проще сказать, что она умерла при нападении работорговцев. Легче было пытаться убедить себя, что она мертва.

Брови Шей нахмурились.

— Даже Арку?

Он покачал головой.

— Даже Арку.

— Но я думала, что вы двое похожи, — она подняла руку и скрестила пальцы, — близки и все такое. Как будто у вас какой-то броманс, где нет секретов друг от друга.

— Броманс?

— Да. Это когда два чувака очень, очень близки. Как… лучшие друзья и братья и почти парочка одновременно?

— О. Да, мы дружим, — сказал он категорично. — Всякий раз, когда мы куда-нибудь выходим, мы сплетаем хвосты.

Шей прищурилась.

— Никакого переплетения хвостами не будет. Твой хвост и все, что к нему прикреплено, принадлежит мне.

Драккал усмехнулся и промурлыкал:

— Конечно, принадлежит, кирайя.

Она застонала.

— Боже, я люблю, когда ты мурлыкаешь. Я умру, ожидая, пока выздоровею, прежде чем снова смогу попрыгать на твоих костях.

Она даже не хотела знать степень повреждения своего бедного влагалища.

Это вызвало низкое рычание из его груди, от которого у Шей по спине побежали мурашки вплоть до пальцев ног.

— Я уже чувствую это, кирайя.

— Тогда мне придется позаботиться о тебе позже.

Для нее это было бы пыткой, но ей безмерно понравилось бы доставлять ему удовольствие.

Драккал взял ее руку и поднес к своему лицу, потерся о нее щекой, прежде чем перевернуть, чтобы лизнуть ладонь. Шероховатость его языка вызвала еще одну волну покалывания.

— Не раньше, чем я смогу позаботиться и о тебе. Ожидание будет того стоить.

Шей улыбнулась и погладила его челюсть. Это так и было бы.

— В любом случае, почему ты не сказал Арку? — спросила Шей.

Он испустил долгий, медленный вздох.

— Я не знаю. Часть меня думала, что он мог бы попытаться найти ее, если бы знал. Арк не терпит предательства, даже когда он не является прямой жертвой, и когда он цепляется за что-то, его бывает трудно отвлечь от этого. У нас были другие дела, для которых требовалось его внимание. И другая часть меня чувствовала, что я должен был сказать, что она мертва, потому что это был единственный способ освободиться от всего этого хаоса.

— Но теперь она здесь. И она знает, что ты здесь. Тебе следует рассказать Арку, Драккал. Ты не можешь держать такой пиздец в секрете.

— Да. И я должен был бы уже понять, что прошлое имеет привычку пытаться укусить тебя за задницу, если ты игнорируешь его, — он еще немного склонил голову набок, переводя взгляд на Лию, и нежно провел подушечкой пальца по ее маленькой спине. — Ване нельзя доверять. После того, что она тебе наговорила, о тебе… Она — потенциальная угроза. Нужно убедиться, что все в курсе, чтобы все были начеку. Шансы снова встретиться с ней невелики, но я не буду рисковать. Не сейчас, когда мне есть что терять.

После нескольких секунд молчания Драккал наклонился к Шей и снова поцеловал ее в лоб.

— Я собираюсь поговорить с ним прямо сейчас. Тебе что-нибудь нужно?

Шей обхватила руками спящего ребенка.

— Нет, со мной все в порядке.

— Хорошо, — он отстранился от нее, сел на краю кровати и потянулся, вставая. Его мех был взъерошен и торчал, но он все еще был чертовски сексуален, особенно в этих штанах, обтягивающих его подтянутую задницу. Он направился к двери.

— Отдохни еще немного. Я скоро вернусь.

— Помни, не виляй хвостом, — сказала Шей с ухмылкой.

Драккал фыркнул и рассмеялся.

— Если ты этого не видишь, это не считается.

Шей игриво усмехнулась.

— Вот тебе и доверие.

— Я буду думать о тебе, пока буду это делать, кирайя, — сказал он, подходя к двери.

— Держу пари, тебе бы не понравилось, если бы я сказала то же самое о Таргене.

Игривость исчезла с его лица.

— Это другое.

— Но он мой друг.

— Ты хочешь сказать, что у тебя броманс с Таргеном? — спросил он, приподняв бровь.

— В некотором смысле. Мне просто не хватает этой штуковины, болтающейся у меня между ног.

— Поторопись и выздоравливай, кирайя, и я заполню эту пустоту на столько, на сколько ты захочешь.

Шей ухмыльнулась.

— Мне нравится, когда ты говоришь непристойности.

Еще раз усмехнувшись, он открыл дверь и вышел в коридор, оставив Шей наедине с Лией.

Улыбка Шей не угасла.

— Слышишь, тело? Тебе лучше поторопиться.

Она снова повернулась лицом к Лие и наклонилась, чтобы прижаться губами к головке дочери. Она глубоко вдохнула, вдыхая сладкий аромат своего ребенка, и закрыла глаза. Усталость подступала к краям ее сознания. За последние несколько месяцев было больше истощения, беспокойства, дискомфорта и боли, чем Шей могла представить. Драккал сделал так, что переносить это стало намного легче, но он не мог избавиться от этого, не мог оградить ее от всего. И она знала, что это еще не все.

— Но ты того стоишь, — прошептала она. — И он тоже.

Драккал почувствовал себя легче, когда шел по тихим коридорам в поисках Аркантуса. Он никогда не делился своим прошлым ни с кем, кроме Арка, да и то лишь частично, включая ложь о Ване. Рассказать Шей историю — полную, правдивую историю — было все равно что сбросить с плеч непосильное бремя, о котором он даже не подозревал.

Другие описывали его как осторожного и трудно-читаемого, и он никогда не возражал. Его эмоции всегда были именно такими — его. То же самое касалось и его прошлого. Ему всегда казалось, что делиться тем и другим — только несправедливо обременить окружающих. Он никогда не хотел, чтобы они беспокоились о его проблемах.