Тоскуя по ней (ЛП) - Робертс Тиффани

Нет. Нет, пожалуйста, нет.

Слезы застилали ее глаза.

Не он. Не Киан.

Но то, что видела Уиллоу, никуда не исчезло. Киан все еще был там, и та женщина все еще целовала его.

И Уиллоу не могла оставаться там и смотреть. Она повернулась и побежала, проталкиваясь сквозь толпу, ее зрение застилали слезы, которые не переставали литься. Рыдание застряло у нее в горле, и она сжала губы, чтобы сдержать его, насколько могла.

Наконец, она добралась до выхода и вырвалась на прохладный ночной воздух. Она делала один вдох за другим, прижимая руку к груди, как будто это могло удержать вместе осколки ее разбитого сердца.

Она должна была знать. Должна была знать, что то, что у нее было с Кианом, было ненастоящим. Но она убедила себя, позволила себе надеяться, поверила, что она…

Нет. Она действительно любила его. Потому что, если это не так, почему тогда ей так больно?

Она действительно была настолько непривлекательной? Неужели людям было так легко использовать ее и отвергнуть? А Киан…

Если она была недостаточно хороша даже для людей, с которыми встречалась, как она вообще могла быть достаточно хороша для инкуба? Это был только вопрос времени, когда Киану наскучит, и он уйдет.

Новая боль обожгла ее сердце, когда худшая мысль промелькнула в ее голове.

Что, если все это было уловкой, потому что Уиллоу была единственной, от кого Киан мог питаться? Что, если все сладкие, страстные слова, которые он произносил, были продиктованы его инстинктом самосохранения, а не тем, что он действительно чувствовал к ней? Что, если все, что они разделили, было построено на лжи и обмане?

Ты можешь доверять напиткам настолько, насколько ты можешь доверять фэйри, предлагающим их, а им доверять не следует совсем.

Тихий стон вырвался из ее груди, и на этот раз она не смогла сдержать вырвавшийся крик. Слезы потекли по ее щекам. Она обхватила себя руками и зашагала прочь из ночного клуба, не обращая внимания на взгляды прохожих, не обращая внимания на их жалостливые взгляды. Ей было все равно, куда идти, лишь бы подальше.

Двадцать восемь 

Душа Киана вопила как банши от боли, отвращения и предательства, которое усиливался откуда-то извне. Его желудок свело судорогой, и жгучее, сокрушительное давление сжало грудь. Это было настолько ошеломляюще, что не давало ему двигаться, думать. Он застыл, парализованный шоком.

Неправильно. Это было ужасно, тошнотворно неправильно.

Женщина навалилась всем весом в поцелуе, прижимаясь к нему всем телом, когда скользнула языком ему в рот. У нее был чересчур сладкий вишневый блеск для губ и кисловатый алкогольный привкус.

Нет.

Киан хлопнул рукой по столу, задребезжали стаканы и бутылки. Музыка громыхала, ее бешеный ритм был насмешкой над его колотящимся сердцем. Он вскочил со стула, вырывая голову из объятий женщины и разрывая нежелательный контакт между ними.

Она ахнула и отшатнулась назад, наткнувшись на соседний столик.

Киан едва слышал последовавший за этим переполох. Пока люди за другим столиком выражали свое удивление и раздражение, Киан провел предплечьем по рту, отчаянно желая стереть вкус женщины, прекратить горячее жжение, пульсирующее на его губах. Его кожа зудела, и он боролся с диким желанием разорвать ее когтями.

— Что за черт? — спросила женщина, занявшая место Уиллоу, когда та поднялась.

Боги, он все еще ощущал вкус того гребаного поцелуя.

Он плюнул на пол, заставив женщину, которая его поцеловала, вскрикнуть и отдернуть ногу. Но плевок ничего не изменил. Повернувшись к столу, он схватил кувшин и поднял его, наливая воду в рот.

Ледяная вода и кусочки льда стекали по его щекам, подбородку и горлу, едва утоляя затяжной дискомфорт. Он прополоскал рот и сплюнул в пустой стакан, немедленно повторив процесс.

Хотя вкус исчез, это ощущение неправильности оставалось непоколебимым.

— Что с тобой не так? — раздраженно спросила женщина, которая целовала его.

— Отвали, — прорычал он.

— В прошлый раз ты был не такой.

Только тогда он посмотрел на нее. Светлые волосы, карие глаза, легкий загар. Ее губы были подкрашены в розовый цвет, а веки украшали золотые тени для век. Гнев и обида боролись на ее лице. Он попытался вспомнить время, место, но ничего не приходило ему в голову.

— Не прикасайся ко мне больше, черт возьми, — сказал он.

— Какого хрена? У тебя не было проблем с этим, когда мы встречались раньше!

Он хотел опровергнуть ее намек, хотел очаровать ее, чтобы она заткнулась и убралась к чертовой матери подальше от него, но не мог заставить себя сделать это. Ее лицо было одним из тысяч. Через некоторое время все они выглядели одинаково, мужчины или женщины. Кормился ли он от нее месяц назад или годы назад, он не помнил эту женщину.

Недавний опыт научил его сочувствовать смертным, которых он использовал, и, возможно, в другое время он был бы мягче. Но все, о чем он мог думать, была его пара. Все, о чем он мог думать, это о страдании, в котором она явно пребывала, и об этом… этом предательстве.

Потому что не имело значения, что не он был инициатором поцелуя, не имело значения, что он не хотел его. В своем рассеянном состоянии он не смог почувствовать признаки, которые всегда были рядом. Он не смог предвидеть того, что так часто случалось в прошлом.

Он был инкубом. Людей естественно тянуло к нему, и они были склонны бросаться на него в поисках удовольствия, которое он мог доставить. Эта женщина и ее спутницы не пытались скрыть свое желание, когда подошли к столику Киана, особенно после того, как заговорили с ним.

Его незаинтересованные ответы были недостаточно твердыми. Да, его мысли были поглощены Уиллоу, но это не оправдание. Он должен был сделать больше.

Киан проговорил сквозь стиснутые зубы.

— Отвали.

— Ты гребаный мудак, — женщина подтянула ремешок сумочки повыше на плече.

— Да, я надеюсь, что твой член сгниет, — добавил одна из ее подруг.

Они доставили ему столько хлопот. Здесь он не был злодеем.

Но если бы они хотели обращаться с ним как с одним из них…

Вся сила, которую он накопил за последнее время — вся сила, которой его подпитывала Уиллоу, — бурлила внутри Киана, такая же непостоянная, как и его эмоции. В тот момент он понял, что его магии хватит силы, чтобы полностью подчинить этих смертных своей воле. Сломить их. Они не смогли бы сопротивляться любому приказу, который он им отдал, независимо от их желаний.

Прерывистый вдох вырвался из его легких, когда он заставил свою магию ослабнуть. Если бы он использовал ее так сейчас, если бы он прибегнул к своей силе в гневе, ради мести…

Он точно знал, чем бы он стал. Кем бы он стал.

И он только что сказал Уиллоу, что постарается не использовать свою магию против других людей.

Женщина и ее подруги умчались прочь, оставив лишь людей за соседним столиком, свирепо смотрящих на Киана, пока он не встретился с ними взглядом. Все быстро отвернулись от него, посмотрев ему в глаза.

— Все верно, это не ваше гребаное дело, — пробормотал он. Взяв салфетку из подставки на столе, он вытер лицо, нажимая достаточно сильно, чтобы бумага порвалась.

Пришло время уходить. Его терпимость к этому месту испарилась. Без Уиллоу он не мог здесь находиться, а ей клуб уже перестал нравиться. Мысль о том, чтобы остаться здесь еще дольше, только усилила его тошноту.

Нужно рассказать ей об этом.

Он бросил мокрую скомканную салфетку на стол и оглядел клуб. Из-за ярких мигающих огней и плотной толпы даже его острым глазам фэйри было трудно распознать отдельного человека, но он инстинктивно узнал бы Уиллоу. Он бы заметил ее, если бы она была там.

Киан вытащил свой телефон из кармана, направляясь к краю танцпола. Он отправил текстовое сообщение Уиллоу.

Готов уехать отсюда? Мы можем проехаться по деревенским дорогам, опустить окна. Воздух лучше, чем в туалете.