Сильвия Дэй - Обнаженная для тебя
Я выпрямилась — и уперлась взглядом в стоявшего прямо передо мной Гидеона. Небрежно одетый, в джинсах и незаправленной белой рубашке с расстегнутым воротом и закатанными рукавами, он был столь неотразим, что перед ним меркли все остальные присутствовавшие здесь мужчины. Во мне тут же вспыхнуло желание. Я отстраненно заметила, как певец увлекает куда-то Кэри, но не смогла оторвать взгляд от Гидеона, чьи голубые глаза прожигали меня насквозь.
— Что ты здесь делаешь? — мрачно спросил он.
— Прошу прощения? — ощетинилась я.
— Тебе нечего тут делать, — заявил он, беря меня под руку и увлекая в сторону дома. — Я не хочу, чтобы ты здесь бывала.
Даже плюнь он мне в лицо, это едва ли задело бы меня сильнее. Вырвав у него руку, я зашагала к дому, торопливо, но с высоко поднятой головой и отчаянной надеждой на то, что успею добраться до машины Клэнси прежде, чем разрыдаюсь.
Манящий женский голос окликнул Гидеона по имени, и я мысленно взмолилась о том, чтобы эта женщина задержала его подольше и мне удалось избежать дальнейшей конфронтации. Войдя в дом, я торопливо зашагала по прохладным помещениям.
— Ева, подожди.
При звуке голоса Гидеона я съежилась, но не обернулась к нему.
— Отвали! Выберусь без твоей помощи.
— Я не…
— Не ты, а я! — Не выдержав, я повернулась к нему. — Не смей разговаривать со мной таким тоном! Ты кем себя вообразил? Думаешь, я притащилась сюда ради тебя? Надеялась увидеть тебя и урвать кусочек… в том смысле, что ты снизойдешь до признания факта моего существования. Может быть, мне даже посчастливится соблазнить тебя на то, чтобы ты из жалости быстренько оттрахал меня где-нибудь в уголке. Думаешь, я губу раскатала на то, чтобы тебя вернуть?
— Помолчи, Ева. Послушай меня…
— Если хочешь знать, я появилась здесь исключительно потому, что мне сказали: ты сюда носа не кажешь. А приглашение приняла ради Кэри и его карьеры. Так что возвращайся к гостям и забудь обо мне, словно меня и не было. А я, как только покину этот дом, тоже выкину тебя из головы.
— Да заткнись ты, черт тебя побери! — Он схватил меня за локти и встряхнул так, что у меня клацнули зубы. — Помолчи и дай мне сказать.
Я залепила ему оплеуху, такую, что у него даже голова дернулась.
— Не прикасайся ко мне!
Зарычав, Гидеон притянул меня к себе и с такой силой впился мне в губы, что они, наверное, превратились в сплошной кровоподтек. Его рука вцепилась в мои волосы так, что я не могла пошевелить головой. Тогда я укусила его язык, потом нижнюю губу и даже ощутила привкус крови, но Гидеона это не остановило. Я попыталась оттолкнуть его, но безуспешно.
Чертов Стэнтон! Если бы не он и моя чокнутая мамаша, я сейчас уже владела бы кое-какими приемами крав-мага…
Гидеон целовал так, словно изголодался по мне, и моя воля к сопротивлению начала таять. Его тело как-то очень уж правильно прижималось к моему, мои соски, выдавая меня, напряглись, а внизу живота уже начинало покалывать от разгоравшегося желания. Сердце бешено колотилось в груди.
Господи, я хотела его. Желание никуда не делось. Да оно никогда и не покидало меня.
Гидеон поднял меня. Я задохнулась в его мощных объятиях, и у меня начала кружиться голова. Он внес меня в какую-то комнату и ногой захлопнул за нами дверь. Я смогла лишь невнятно что-то пропищать.
Он, навалившись всем своим телом, впечатал меня в тяжелую стеклянную дверь библиотеки. А затем задрал подол платья и добрался до моих ягодиц, едва прикрытых кружевными трусиками. Он прижал мои бедра к своим, давая почувствовать свой затвердевший член. Мое лоно, мучительно пустовавшее вот уже несколько дней, свело спазмами похоти.
Сил противиться больше не было. Руки мои опустились, ладони прижались к стеклу. Как только я перестала сопротивляться, Гидеон ослабил хватку, а его страстные поцелуи стали более нежными.
— Ева, — хрипло выдохнул он, — не борись со мной. Я не могу с собой совладать.
— Отпусти меня, Гидеон, — закрыв глаза, прошептала я.
— Не могу. Я знаю, тебя отвратило то, что ты видела ночью… что я проделывал с собой… — задыхаясь, произнес он.
— Нет, Гидеон! Нет! — «Господи, неужели он решил, что я ушла от него из-за этого». — Все совсем не так…
— Я без тебя с ума схожу. — Его губы скользнули по моей шее, язык ласкал пульсировавшую жилку. Он стал лизать мою кожу, и по всему телу прокатилась волна удовольствия. — Я не могу думать. Не могу спать. Не могу работать. Меня неудержимо тянет к тебе. Я готов на все, лишь бы ты вновь меня захотела. Только дай мне еще один шанс.
У меня ручьем полились слезы, и он стал слизывать их с моих набухших грудей.
Как я смогу жить потом, если он снова займется со мной любовью? И как смогу жить, если не займется?
— Я никогда не переставала хотеть тебя, — прошептала я. — Да это и не в моих силах. Но ты причинил мне боль, Гидеон. Ты единственный, кто может это сделать.
— Я причинил тебе боль? Чем? — изумленно и растерянно уставился он на меня.
— Ты лгал мне. Ты отгородился от меня. — Я взяла его лицо в ладони и посмотрела ему прямо в глаза: необходимо было, чтобы он понял меня без вопросов. — Твое прошлое никак не может оттолкнуть меня от тебя. На такое способен только ты сам, и ты это сделал.
— Я не знал, как быть, — прохрипел он. — Я страшно не хотел, чтобы ты увидела меня в таком…
— В том-то и проблема, Гидеон. Я хочу знать, кто ты такой, знать все, и хорошее и плохое, а ты пытаешься что-то от меня скрыть. Пойми, если ты и дальше будешь так поступать, мы неизбежно потеряем друг друга. Я не смогу этого вынести, я и сейчас выношу это с трудом. Прошедшие четыре дня были для меня сущей мукой, а что уж говорить про неделю, про месяц… Больше я такого не выдержу.
— Ева, я хочу открыться. Я пытаюсь. Но твоей первой реакцией на каждую такую попытку становится бегство. И мне трудно отделаться от ощущения, что стоит мне сказать или сделать что-то не то, как ты тут же готова пуститься наутек. — Его жаркие губы теперь нежно касались моих. Я не возражала. Не могла, ведь он был прав. — Я надеялся, что ты вернешься сама, — пробормотал он, — но не выдержал. Если придется, я унесу тебя отсюда. Мы должны остаться один на один и все как следует обсудить.
Сердце мое сбилось с ритма.
— Ты надеялся, что я вернусь? Но ведь… ты прислал мне ключи. Я думала… думала, между нами все кончено.
Он резко отпрянул, его лицо окаменело.
— Ева, между нами никогда не будет все кончено!
Я смотрела на него, и сердце мое ныло, как открытая рана. Он был так красив, так страдал, причем страдал, в общем-то, по моей вине.
