Анархия в школе Прескотт (ЛП) - Стунич С. М.

— Это пиздец как тупо, — сказала я Вику, позволяя Каллуму взять приглашение. — Ты знаешь это, не так ли? Они просто нарываются на неприятности, Виктор.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он, засовывая татуированные руки в карманы штанов. — Нас пригласила Тринити. Угадай, кто еще там будет?

— Звучит забавно, — согласился Кэл, его улыбка была сотворена из хороших ночных кошмаров.

Когда он поднял глаза наверх, то было очевидно, что он — на стороне Вика.

— Только потому что ты – психопат, — сказала я, и он рассмеялся. — Не смешно. Это неприятности, не слишком скрыто замаскированные под вечеринку.

— Джеймс Баррассо будет там, — кинув, сказал Вик, когда Аарон подошел к островку и прислонился к нему, на нем не было футболки, и он был слишком красивым, для грубого утреннего света. — Я не должен говорить, насколько эта возможность ценна.

— Вы пойдете туда, думая, что это идеальное прикрытие, чтобы заварить дерьмо. Так же думают и все остальные. Мне это не нравится. Что думает Оскар? — я скрестила руки на груди в попытке скрыть мои затвердевшие соски и не показать их сквозь одолженную футболку.

Не сработало. Это лишь привлекло еще больше внимания моих парней.

— Что думает Оскар по поводу? — спросил мужчина, о котором шла речь, входя через переднюю дверь вместе с Хаэлем. Я показала ему приглашение, и он вырвал его из моих пальцев, словно они были отравлены ядом, словно он бы предпочел не касаться меня. Он вздохнул, а затем протянул обратно, как только увидел, что это. — Мы идем.

— Это чертовски глупо, — сказала я, позволив Хаэлю следующим взять приглашение.

Он посмотрел на него на секунду, а затем поднял бровь.

— Вечеринка-игра в загадочное убийство, да? — спросил он, качая головой, словно также же озадачен, как и я. — Блять, у богатеньких свои причуды.

— А ты – идиот, — сказала я Вику, указывая сначала на него, потом на Оскара. — Вы оба.

Но они такими не были.

И если они хотели пойти на эту вечеринку, мне тоже придется. Не только потому, что знаю, насколько они оба умны и хитры, но и потому, что мы — Хавок. Если это ошибка, мы совершим ее вместе.

Мистер Дарквуд поставил мне за поэму оценку «неудовлетворительно», потому что он нашел одну из моих заметок, которую я написала ему про слово «эбоновый». Он ненавидел ошибаться, поэтому наказал меня ужасной оценкой. Остаток занятия я провела, представляя, какого было бы обвить руки вокруг его горла. Господи Иисусе, что не так с людьми? Почему они не могли просто сказать «прости, был не прав» и, блять, двигаться дальше. В любом случае это не должно быть постановкой.

После школы мы нарядились дома у Аарона для вечеринки, и я решила быть полной сукой и надела черную толстовку с надписью «Уиджи» спереди и изображением спиритической доски сзади. К ней прилагалось цепочка в виде указателя, которое я всегда носила с собой. Я сделал его из кусочка, который остался от старой версии игры, которую я украла в магазине.

Уверена это не похоже на то, что кто-нибудь другой надел бы на вечеринку.

— Это вечеринка для подростков? — спросила я, потому что иногда могла забыть, что, на самом деле, мы все еще были подростками.

Я имею в виду, технически. По годам. По опыту, я была старухой. Нет, нет, я была трупом, сгорающим в неглубокой яме. Я коснулась пальцем цепочку в виде указателя, когда Оскар повернулся, чтобы посмотреть на меня, его серые глаза были настолько пустыми, что я просто знала: этот взгляд предназначался, чтобы заставить меня отшатнуться.

— Да, — сказал он, на мгновение немного прищурив глаза. — Думаю, это должно быть День рождение Тринити.

Я сжала губы в отвращении.

Тринити.

Это имя было для книжного злодея, если я вообще слышала о таком. Вообще-то, если бы я читала книжки, то назвала бы это бредом и рассмеялась. Вместо этого мне приходилось мириться с кошмаром в виде этой девушки во плоти, с девушкой, которая даже не закричала, когда я заехала ей основанием ладони по носу, заставив ее истекать кровью.

— Ей не хочется торта в виде Феррари и эпизода в шоу «Сладкие шестнадцать»¹⁶? — спросила я, и Оскар почти улыбнулся. Я это знала, потому что его ядовитая линия, похожая на лезвие рапиры, слегка дрогнула. — А что насчет ее личного острова и золотого тампона, чтобы засунуть в ее дизайнерскую пизду?

— Очень злишься? — спросил меня Оскар, пока я продолжала играться с ожерельем.

Если Тринити была книжным злодеем, то, полагаю, я была бы гребанной ведьмой, которая своей силой зажигала на своей шее цепочку в виде указателя и призывала демонов из иного мира.

— Возможно, — допустила я, не уверенная, как долго могла зайти с этим мужчиной. С мужчиной, потерявший со мной действенность и заставивший меня выводить яркое, красное пятно от менструальной крови с дивана. С мужчиной, получивший от меня второй шанс, который связал меня, трахал меня на своей постели, а потом там и оставил. У него оставалось все меньше шансов проявить себя передо мной, прежде чем я просто сдамся и выбью из него все дерьмо. Или.. хотя бы постараюсь. Раньше я думала, что могу победить у Оскара. Теперь, узнав его получше, я уже ни в чем не уверена. — Лучше скажи: что получит Офелия, если ее сын женится на этой девушке? Она на самом деле думает, что, если такое случится и они разведутся, эта девушка даст ей хоть какие-то деньги, которые она может выиграть в суде, а может и нет? Даже если так, сомневаюсь, что Офелия оставит Виктора в покое с половиной суммы. Они слишком друг друга ненавидят. Один из них должен умереть.

— Ты отметила весомые моменты, — сказал Оскар, поправляя свой кроваво-красный галстук. Сегодня он сочетался с моими волосами, но я не знаю, было ли это сделано специально или нет. — Те, что мы уже обсуждали, и неоднократно. Думаешь, я не думал обо всем этом?

Я поджала губы.

Я знала, каков был план. Офелия должна умереть. Это очевидно для всех, даже для меня. Об этом даже не надо говорит вслух. Но на самом ли деле это лучший способ убить ее?

Обещание Виктора получить аннуляцию брака не внушало мне чувство безопасности.

Ничто не поможет, кроме смерти этой женщины.

— Надеюсь, я буду убийцей на сегодняшней вечеринке, — сказала я, подумав о Кали.

Я посмотрела на Оскара, но он не взглянул в ответ. Вместо этого, он поправлял свой галстук, потому что ему казалось, что он, блять, немного кривой. Его длинные, татуированные пальцы дразнили шелковую ткань чертовски преступным образом.