Греховный рыцарь (ЛП) - Лоррейн Трейси

— Не за что. Это было довольно эпично, да?

— Ты и твое эго, — шучу я, надеясь разрядить обстановку.

Он качает головой. — Я… э-э…, — начинает он, глядя на свои колени, как будто не уверен в себе. Что, конечно, не может быть так? Я никогда не встречала никого, кто был бы так уверен в себе, как он. Это еще одно доказательство того, что несколько оргазмов не означают, что ты кого-то знаешь. Я знаю только то, что он сам пожелает сказать. Это было очевидно, когда он уклонился от некоторых моих личных вопросов. — Я собираюсь уехать из города на несколько дней.

— О, хорошо. По делам или для удовольствия?

— Э-э…

— Все в порядке, — торопливо говорю я. — Тебе не нужно отвечать на этот вопрос. Я понимаю, что то, чем ты занимаешься, — это… ну, не знаю, секрет или что-то в этом роде.

Мягкая улыбка растягивает его губы, и он тянется к моей щеке.

— Спасибо, — шепчет он. — За все.

Я сужаю глаза, чувствуя, как много невысказанных слов вертится на кончике его языка.

— Может, позвонишь мне, когда вернешься? — с надеждой спрашиваю я, но это не избавляет меня от чувства замирания в животе. — Ты пропустишь мой день рождения, — говорю я как идиотка. Обычно мне нравится, когда день проходит незаметно. Очевидно, что сейчас я хватаюсь за соломинку, как неудачница.

Пятая стадия прилипалы, что сидит прямо на пассажирском сиденье.

— Тогда я лучше подарю тебе подарок сейчас.

Его рука проникает в мои волосы, притягивая меня к центральной консоли, а затем он прижимается губами к моим.

Его поцелуй отличается от всех предыдущих. Он медленнее, глубже. Менее торопливый, хотя такой же всепоглощающий и страстный, как и прежде. Но он словно говорит все, что отказывается сказать словами, губами и языком.

Когда он отстраняется, мы оба тяжело дышим.

Заставляя себя быть нормальной, я поворачиваюсь и дергаю за ручку двери.

— Приятного путешествия, — говорю я, вылезая наружу.

— Наслаждайся… своим днем рождения.

— Спасибо. Скоро увидимся?

Он отвечает кивком.

Чертов кивок.

Глубоко вздохнув, я заставляю слезы остаться внутри и машу ему рукой.

— Черт, — вздыхаю я, когда его машина исчезает за углом.

— Ты в порядке? — спрашивает Блейк, появляясь из тени позади меня. — Я не следила, обещаю. Я просто выходила, и не хотела мешать.

— Я… — Один взгляд в ее глаза — и я рассыпаюсь.

— Вот дерьмо. Все в порядке. Я с тобой.

Я в мгновение ока оказываюсь в ее объятиях и направляюсь наверх, чтобы уединиться.

***

— С днем рождения, — поет Блейк, когда я наконец тащу свою задницу на кухню, чтобы выпить чашку очень крепкого кофе.

— Спасибо, — хмыкаю я.

— Приятно видеть, что ты вступаешь в свой восемнадцатый год жизни с позитивным настроем, — поддразнивает она. Ее радость вскоре угасает, когда наши глаза сталкиваются. — О, милая.

— Все в порядке. Я в порядке, — лгу я.

Правда в том, что его не было два дня, и все это время я наблюдала радиомолчание.

Я написала ему два сообщения. Я отказалась отправлять больше и выглядеть отчаявшейся. И каким-то чудом я только один раз проверила его Instagram. Но он так же неактивен.

Это заставляет меня думать, что где бы он ни был, он работает и не может выйти на связь.

По крайней мере, так легче говорить себе. Альтернатива слишком болезненна.

Я не должна была влюбляться в него. Но…

В какой-то момент это произошло. И, очевидно, произошло быстро. Потому что после нескольких коротких дней, проведенных с ним, пустота, которую он оставил в моей жизни, стала огромной и неизгладимой.

— Вот, держи. Я взяла твои любимые капсулы и сделала все так, как ты любишь, — говорит Блейк, подталкивая ко мне причудливо выглядящий латте с соленой карамелью и моим любимым печеньем на блюдце.

Я смотрю на нее водянистыми глазами.

— Не смотри на меня так. Один кофе не означает слишком много усилий. Это твой важный день. Ты его заслуживаешь.

— С днем рождения, — кричит Зей, бегущий ко мне на полной скорости. — Просто чтобы ты знала, я все еще считаю тебя молодой и веселой, даже если технически ты уже взрослая.

Это наконец-то вызывает настоящую улыбку на моих губах.

— Спасибо, малыш. Я ценю это.

Он запрыгивает на табурет рядом со мной, и Блейк протягивает ему горячий шоколад, который по вкусу совпадает с моим, со взбитыми сливками, посыпками и печеньем.

— Ты уже отдал ей? — спрашивает он Блейка.

— Ребята, я же говорила вам не…

— Мы не потратили никаких денег, если ты собираешься ныть именно по этому поводу, — говорит Блейк, закатывая глаза.

Потянувшись в один из шкафов, она достает подарок и передает его мне.

— Спасибо, — говорю я, проглотив свой аргумент об отсутствии подарков.

Разрывая бумагу, Зей подпрыгивает от нетерпения, чтобы я увидела, что скрывается внутри.

Мои брови сужаются, когда я нахожу старую шкатулку для украшений. Открыв крышку, я ахнула.

— Это…?

— Мамин медальон, да. Она бы хотела, чтобы он был у тебя, Ив.

Слезы, с которыми я боролась, нахлынули с новой силой.

Потянувшись к шкатулке, я провела пальцем по изящному цветочному узору, выгравированному на серебре. Маме подарили его родители, когда ей исполнилось восемнадцать, и она никогда его не снимала. До тех пор, пока…

— Ты не хочешь его? — спрашиваю я, полагая, что она захочет.

— У меня есть то, что мне нужно, чтобы помнить о ней. Это твое.

Сжимая его в пальцах, я даю слезам вытечь.

Маленькая пара рук обхватывает меня за талию, а его голова прижимается к моей руке.

— Мы не хотели тебя огорчать.

— О, Зей. Все в порядке. Это счастливые слезы. — В основном. — Мне это так нравится.

— Открой его, — подбадривает он.

И я открываю. Фотография, глядящая на меня, мало помогает сдержать поток слез.

Внутри — самая последняя фотография, на которой мы все четверо вместе. А напротив — недавняя, на которой мы запечатлены втроем.

О, мое сердце.

— Это просто на время, — говорит Блейк, указывая на самую новую фотографию. — Думаю, когда-нибудь ты захочешь заменить ее на свою собственную семью.

— Мне так нравится.

— Ладно, а теперь пей, и иди одевайся. У нас запланирован целый день.

— Ребята, — предупреждаю я.

— Мы прислушались. Никакого сумасшедшего сюрприза в честь дня рождения или чего-то еще. Просто день веселья с двумя твоими любимыми людьми.

Боже, я сегодня на волоске от эмоционального срыва.

Насладившись кофе и крепко обняв каждого из них, я возвращаюсь в нашу спальню с зажатым в пальцах медальоном.

Безнадежно проверяю телефон. Но сообщений нет.

Я страдальчески вздыхаю и собираюсь выйти из дома, надеясь, что к тому времени, как я вернусь, я уже забуду о нем.

***

У нас самый лучший день. Блейк и Зей выбрали Лондонский зоопарк, и мы провели там почти весь день, подходя к каждому из животных, читая всю информацию о них и наблюдая за их жизнью. Мы съели больше мороженого, чем можно съесть за день, а на обед съели вафли и еще больше мороженого. А на ужин мы отправились в ресторан, где подают только десерты.

Все было идеально. К тому времени, как мы вернулись в квартиру, мы все трое были исключительно на сахаре.

Блейк выглядела изможденной, но ей сейчас гораздо лучше, чем несколько недель назад. Это дает мне надежду, что когда-нибудь она снова сможет танцевать, и не только вокруг нашей квартиры.

Мы все надели пижамы и улеглись на диван, чтобы посмотреть фильм, который Зей выбрал на Netflix.

В какой-то момент папа ввалился в гостиную и удивил меня открыткой.

— С днем рождения, малышка, — хмыкал он. Это было большее усилие, чем кто-либо из нас видел за долгое время, и я не могу отрицать, что это заставило меня вздрогнуть.

Но в самом деле, что плохого в открытке?

Может, он собирался начать стараться?

От одной этой мысли я тоже начала смеяться. Скорее уж ад замерзнет.